Переплетаясь с тобой (ЛП)

Закатив глаза, я попятилась из комнаты.

– Сексуальный маньяк.

- Обожаю заниматься с тобой любовью.

- Так нечестно, - я пожаловалась, не имея ни какой защиты от этого. Ни какой защиты от него.

Гидеон ухмыльнулся.

– А я никогда и не говорил, что играю честно.

Когда через 15 минут я оказалась у себя дома, мне казалось, что-то было не так. Планировка была аналогична соседней квартире Гидеона, однако квартира была полностью другой. Смешение его мебели с моей создавало ощущение, что его квартира была нашей, но был и побочный эффект: моя квартира была теперь для меня чужой.

- Привет, Ева.

Я оглянулась и увидела, как Трей на кухне наливает молоко в два стакана.

– Привет, - поприветствовала я его. – Как ты?

- Лучше.

И это было правдой. Его белокурые волосы, которые обычно непослушны, сейчас были хорошо уложены – один из талантов Кэри. Карие глаза Трея сияли, его улыбка очаровывала, несмотря на давно заживший перелом носа.

- Хорошо, что ты стал заходить к нам чаще, - сказала я ему.

- Я немного изменил свое расписание, - он поднял молоко, но я отрицательно покачала головой, и он убрал его. – А ты как?

- Избегаю репортеров, надеюсь, что у моего босса состоится помолвка, планирую разобраться с одним родителем, подстроиться в телефонном разговоре под другого, и с нетерпением ожидаю вечера, чтобы потусить с девчонками.

- Ты потрясна.

- Ну что тут скажешь, - улыбнулась я. – Как школа? Работа?

Я знала, что Трей учится на ветеринара, а так же работает, чтобы оплатить обучение. Одной из таких работ и было ассистирование фотографу, благодаря чему он и познакомился с Кэри.

Трей поморщился:

- И то и другое отвратительно, но однажды это все окупится.

- Нам надо будет устроить еще одну ночь «фильма и пиццы», как только у тебя выдастся свободная минутка, – я не могла не болеть за Трея в ожесточенной борьбе между ним и Татьяной. Я могла бы и не вмешиваться, но, казалось, Татьяна всегда была настроена враждебно по отношению ко мне. И мне не понравилось, что она предлагала себя, когда впервые встретилась с Гидеоном.

- Конечно. Я загляну в расписание Кэри.

Я пожалела, что сначала не поговорила об этом с Кэри, потому что глаза Трея потускнели. Он думал о том, что Кэри впихнет его между встречами с Татьяной.

– Ну, если он не захочет, мы всегда можем оттянуться без него.

Он изобразил некое подобие улыбки.

- Отличная идея.

Без десяти час я вышла из холла и обнаружила, что Клэнси уже меня ждал. Он дал знак швейцару и сам открыл для меня дверцу таун-кара (прим. лимузин), но никто, посмотрев на него, не поверил бы, что он всего лишь водитель. Он вел себя словно живое оружие, коим и являлся, и за все то время, что я его знаю, не смогла бы припомнить его когда-либо улыбающимся.

Как только он уселся за руль, сразу выключил приемник, который регулярно слушал, и приспустил солнцезащитные очки так, чтобы поймать мой взгляд в зеркале заднего вида:

- Как вы?

- Думаю, получше, чем моя мама.

Клэнси был профессионалом, его лицо не выражало ровным счетом ничего. Без лишних слов он поправил свои очки и синхронизировал мой телефон с Bluetooth в машине, чтобы включить мой плейлист. Затем стал отъезжать от обочины.

Вспомнив его внимательность, я сказала:

- Эй, извините, что я на вас сорвалась. Вы всего лишь делали свою работу и не заслужили, чтобы к вам придирались из-за этого.

- Вы не просто работа, мисс Трэмелл.

Я немного помолчала, обдумывая это. Клэнси и я сохраняли дистанцию, вежливые взаимоотношения.

Мы виделись довольно часто, потому что его задачей было привозить и увозить меня с занятий по крав-мага в Бруклине. Но я никогда не думала о том, что он в какой-то мере лично был заинтересован в моей безопасности, хоть это было логично. Клэнси был из тех парней, кто гордится своей работой.

- Все же я сорвалась не только из-за этого, - пояснила я. – Много всего случилось до того, как вы со Стэнтоном вообще нарисовались.

- Извинения приняты.

Резкий ответ был так для него характерен, что это заставило меня улыбнуться.

Устроившись поудобнее на сиденье, я посмотрела из окна на город, в котором обосновалась и который безумно любила. На тротуаре около маленького ларька стояли рядом незнакомцы, и каждый ел свой кусочек пиццы. Насколько они были близки физически, настолько же и далеки духовно, все демонстрировали удивительную способность нью-йоркцев оставаться отдельным островком в бушующем потоке людей. Пешеходы словно омывали их с разных сторон, избегая мужчину, пихающего религиозные листовки, и собачонку у его ног.

Энергичность города задавалась неистовым темпом, из-за которого казалось, что время в этом городе летит намного быстрее, чем где-либо еще. Все это создавало такой контраст по сравнению с ленной чувственностью Калифорнии, где жил мой папа, и где я ходила в школу. Нью-Йорк словно властная особа, выслеживающая, неодобрительно щелкающая хлыстом и провоцирующая на любой порок.

Возле ноги завибрировала моя сумочка, я потянулась к ней за свои телефоном. Быстро взглянув на экран, увидела, что это был папа. По субботам мы созванивались, и я всегда с нетерпеньем ожидала очередной возможности поболтать, но сегодня я чуть было не намерилась перевести звонок на голосовую почту, пока у меня не улучшится настроение. Я была слишком обозлённой из-за мамы, а моему папе после своего последнего визита в Нью-Йорк уже пришлось сильно за меня поволноваться.

Он был у меня, когда в квартиру пришли детективы и сообщили мне о том, что Натан в Нью-Йорке. Они шокировали ещё до того, как рассказали, что Натан был убит, а я уже не могла скрывать своего страха от мысли, что он может быть так близко. С тех пор мой папа пытался узнать, что вызвало у меня столь бурную реакцию.

- Привет, - ответила я, по большей части из-за того, что не хотела ссориться с обоими родителями сразу. – Как ты?

- Скучаю по тебе, - ответил он глубоким уверенным голосом, который я любила. Мой папа был самым великолепным мужчиной, которого я знала - загадочно красив, уверенный в себе, умный и надежный.

– А как ты?

- Не особо жалуюсь.

- Хорошо, но немножко-то можно. Я весь во внимании.

Я тихо рассмеялась:

- Мама немного сводит с ума.

- И что она сделала на этот раз? - спросил он, с нотками мягкой терпимости в голосе.

- Она сует свой нос в мои дела.

- А. Иногда мы, родители, поступаем так, когда беспокоимся о своих детях.

- Ты никогда этого не делал, - заметила я.

- Я пока этого не делал, - уточнил он. – Но это не значит, что я не поступлю так же, если стану сильно беспокоиться о тебе. Я просто надеюсь, что смогу быть достаточно убедительным, чтобы ты меня простила.

- Ну, я сейчас на полпути к маме. Посмотрим, насколько убедительной может быть она. Она оказала бы мне неоценимую помощь, если бы признала, что неправа.

- Удачи с этим.

- Ха! Правда? - я вздохнула. – Могу я позвонить завтра?

- Конечно. Солнышко, все в порядке?

Я закрыла глаза. Инстинкт копа объединенный с инстинктом папочки приводят к тому, что я редко что могу утаить от Виктора Рейса.

- Ага. Просто я почти приехала. Я потом сообщу, как все прошло. О, и у моего босса возможно будет помолвка. В любом случае, мне есть, что тебе рассказать.

- Возможно, с утра я загляну в участок, но ты можешь звонить мне на сотовый по любому поводу. Люблю тебя.

Внезапно я почувствовала, что скучаю по дому. Насколько сильно я любила Нью-Йорк и свою новую жизнь, настолько же сильно я скучала по папе:

- И я тебя, папочка. Поговорим завтра.

Положив трубку, я начала искать свои наручные часы, и их отсутствие напомнило мне о противостоянии, который мне предстоит. Меня расстраивало поведение мамы в прошлом, но еще больше волновало, что будет в будущем. Она носилась со мной все это время из-за Натана, я не уверена, были ли ей известны другие способы проявления заботы.