Зигзаг удачи

Лаборантка Ира, которая на всех совещаниях вела протокол, открыла фамилией Алевтины список добровольцев и выжидающе посмотрела на Юру. Пять месяцев назад они полюбили друг друга. Их роман протекал в темноте лаборатории, и в этот период «Твой портрет» выдавал немало брака.

- Мы с Ирой тоже щелкнемся, но в трех видах нам дорого! - вздохнул Юра.

- Вы что, беднее других? - кинулась в атаку Алевтина, которая только что распространялась про демократию.

- Войдем в их положение! - встрял в перепалку Орешников. - Люди копят на квартиру. Люди не могут построить семью, ведь на строительство счастья тоже нужны деньги!

Алевтина была непреклонна:

- Ира замуж хочет, а мы из-за этого план не должны выполнять?

- Ладно, - отступила Ира, - мы с Юрой сфотографируемся в трех ракурсах!

- Пусть мне кто-нибудь объяснит разницу между добровольным и принудительным, - подал реплику Орешников, но почему-то именно эти слова не привлекли внимания.

- Я приведу сниматься маму! - пообещал ретушер Петя.

- Прекрасная идея! - воодушевился директор. - Давайте тащите сюда родственников, детей, бабушек, дедушек, друзей - всех волочите, кого сумеете…

- Боюсь, что прогрессивка, которую мы получим, за выполнение плана, - желчно усмехнулась Лидия Сергеевна, - вряд ли окупит расходы по нашим снимкам.

- А мы не думаем о личной выгоде! - мягко пожурила ее Алевтина Васильевна. - Мы находимся в обстановке небывалого подъема! Впрочем, вас, Лидия Сергеевна, никто не заставляет.

- Лидия Сергеевна, снимитесь! - примирительно сказал Орешников, который понимал толк в женской красоте. - Будет хоть одна фотография, на которую приятно смотреть.

- Начнем с того, что снимемся все вместе! - резюмировал директор.

Это предложение было поддержано с удовольствием. Сотрудники относились друг к другу с глубокой симпатией. Коллектив не раздирали распри, а, наоборот, подпирала дружба. Вместе встречали праздники, гуляли на днях рождения, устраивали культпоходы и лыжные вылазки.

Собрание проходило непосредственно в фотопавильоне. Женщины сели, мужчины, среди них и Орешников, встали сзади, образовав живописную группу. Кирилл Иванович собственноручно нажал на автоспуск, будто перерезал алую ленточку, подбежал и плюхнулся на свободный стул между Лидией Сергеевной и Алевтиной Васильевной.

Автоспуск сработал, издав свистящий звук, и тотчас раздался посторонний голос:

- Есть здесь кто-нибудь живой? - и шторы при входе раздвинула старушка, очень старая.

- Одну минуточку! - попросила ее обождать Алевтина Васильевна. - Товарищи! У нас на повестке дня еще есть вопрос. Нужно, чтоб кто-то собрал членские взносы в кассу взаимопомощи. Костя-то в отпуске.

Желающие не находились. Никто не хотел брать на себя эту мороку, потому что, как известно, выбивать членские взносы - это каторжный труд.

Кассы взаимопомощи устроены для того, чтоб в трудные минуты жизни пайщики шли одалживать деньги не у приятелей, портя с ними отношения, а в кассу, то есть у самих себя.

Если пайщик взял деньги и не думает их возвращать, то сумму долга удерживают из его зарплаты. Очень гуманная мера. Когда-то должников сажали в тюрьму, а у одного из индейских племен за долги до сих пор лишают имени и фамилии.

Касса взаимопомощи демократична. Вносят в нее в зависимости от зарплаты, а берут в зависимости от нужды.

Орешников снова выдвинулся на первый план:

- Дорогие мои земляки! В моей голове родилась еще одна мысль. Я выдвигаю свою кандидатуру на пост сборщика взносов вместо Кости, который был либерален и не умел вынимать из нас деньги.

Все с удивлением посмотрели на дурака-активиста. Но, как вскоре выяснится, активистом-то он был, а вот дураком отнюдь нет!

- Есть возражения против кандидатуры товарища Орешникова? - спросил сам Орешников.

Возражений, конечно, не последовало.

- Итак, я выбран! Алевтина, прошу ключи от месткомовского сейфа. Люди, гоните деньги!

Все гурьбой кинулись к выходу. Орешников наметил первую жертву.

- Кирилл Иванович, сколько месяцев вы не платили в кассу взаимопомощи? - спросил он директора, перехватывая его в дверях.

Алевтина Васильевна, которая была не только председателем месткома, но и приемщицей, заторопилась к клиентке.

- Для кладбища у вас фотографируют? - деловито осведомилась старушка. - Ну, вроде как на тарелку?

- Вы хотите сказать - на керамику? - поправила Алевтина. - Вам для памятника?

- Если они поставят, - загадочно ответила старушка. - Хотя в завещании деньги на это им оставлены.

- А фотография покойного у вас есть?

- Нет. Снять требуется.

- А где лежит покойник? - выясняла Алевтина, чтобы проставить адрес в квитанции.

- Я покойник! - сообщила старушка, как о чем-то само собой разумеющемся. - Только я еще не померла.

Алевтина вздрогнула.

- Ты пойми, девушка, - сказала старушка, даже не подозревая, что угадала, - вот помру я, разве они фотографию закажут? Надо самой везде поспеть. И ты вели фотографу, чтобы меня помоложе сделал. Кому будет охота гулять по кладбищу и смотреть на старуху.

- Лидия Сергеевна, займитесь товарищем! - позвала Алевтина и этим спасла ее. Дело в том, что Орешников пытался получить с красавицы взносы.

- Лидия Сергеевна! - взывал Орешников. - Вы злостный неплательщик! Это нехорошо, несознательно! Это ведь касса взаимопомощи, можно сказать, взаимной любви и выручки.

- Человек получил должность и сразу испортился! - сказала Лидия Сергеевна. - Вам надо жениться, Володя!

- Согласен. Но совершенно не на ком. Брижжит Бардо выскочила за какого-то немецкого миллионера. Софии Лорен - за итальянского миллионера. В нашем городе я бы с удовольствием выбрал вас, но вы тоже замужем.

- А вы тоже не миллионер, - не осталась в долгу Лидия Сергеевна.

- У меня еще все впереди, - многозначительно намекнул Орешников.

- Лидия Сергеевна, вас ждут! - раздраженно напомнила Алевтина.

- Так, значит, не заплатите?

- Нет, - Лидия Сергеевна обворожительно улыбнулась и ушла увековечивать старушку.

Если бы Лидия Сергеевна знала, чем все это обернется, она бы бегала за Орешниковым и умоляла его принять от нее взносы на всю жизнь вперед!

Чего только не собирают люди! Если собирают марки - это называется филателией, открытки - филокартией, спичечные этикетки - фаллюминией, чемоданные этикетки - кофрокартией, старинные монеты - нумизматикой, современные монеты - стяжательством, а как называется собирание членских взносов в кассу взаимопомощи - неизвестно.

Орешников подошел к Алевтине Васильевне;

- Алевтина, показывайте пример!

- У меня сейчас нет денег! - создалась председатель месткома.

- Займите! - потребовал безжалостный сборщик.

- У кого занять-то?

- У меня! - и Орешников полез в карман.

С большим трудом собрав с трудящихся дань, заставка всех расписаться в ведомости, он внес свою лепту и тоже расписался. После этого вложил деньги в конверт, открыл сейф, спрятал в него деньги и с нетерпением стал ожидать конца рабочего дня. Незадолго до закрытия фотографии Орешников совершил странный поступок, оставшийся не замеченным сослуживцами. Проходя мимо окна, которое смотрело во двор, он отодвинул шпингалеты.

Прекратив трудовую деятельность, сотрудники побежали домой к семьям и телевизорам. Орешников побежал вместе со всеми.

Минут через пятнадцать он вернулся. Фланирующей походкой бездельника прошел мимо погашенных витрин фотографии, как бы случайно свернул во двор и остановился возле окна, которое он сознательно оставил незапертым.

И здесь любимец коллектива показал подлинное лицо. Если бы все люди время от времени показывали подлинные лица, неизвестно, к чему бы это привело. Но люди хитры и непознаваемы, недаром именно из их среды выходят актеры и дипломаты. Владимир Антонович саркастически усмехнулся и влез в окно. Потом закрыл его за собой, чтобы не было холодно.

Держался он спокойно, как опытный грабитель, но в глубине души ему было не по себе.