Деревянное море

Мои слова не произвели на него никакого впечатления. Скрестив руки на груди, он спросил:

– Откуда тебе об этом известно?

Я собрался было ответить, но подумал – с какой стати?

– Мне пришельцы сказали. Пошли.

– Какие еще пришельцы? – Похоже, теперь он мне поверил.

– Разве ты еще не свел с ними знакомство? Марсиане с Крысиного Картофеля. Славные ребята. Живут за туманностью Рака, а на Земле выдают себя за фельдшеров или чернокожих с дорогими часами. Давай шевелись.

– Куда мы идем?

Куда? До сих пор я об этом как-то не задумывался, не до того было. Но Флоон попал в самую точку. Не мог же я его притащить в участок – пришлось бы потратить кучу времени на всякие объяснения, а времени-то как раз у меня и не было.

– Тебе не интересно узнать, что я делал на компьютере, Маккейб?

– Нет. Заткнись. – Куда же, черт побери, мне его вести?

Дверь с грохотом распахнулась, и вошел маленький я.

– Копы заявились.

– Где они? Разве я тебе не сказал, чтобы ждал снаружи?

– Я там и был, мистер Тупица. А теперь там копы. Я пришел, только чтобы это сказать. Думал, может, тебе будет интересно. Приехали на двух машинах, а сейчас говорят с библиотекаршей на другой стороне улицы.

– Наверняка Мейв их и вызвала, – подумал я вслух.

С язвительным выражением на лице и в голосе Флоон спросил:

– Уж не собираешься ли ты меня арестовать, Маккейб?

– Предпочел бы сделать из тебя чучело. А теперь заткнись. Мне надо спокойно все обдумать.

Эти двое смотрели на меня так, будто я знаю, что делаю. Флоон напустил на себя безразличный вид, мальчишка сиял от счастья и возбуждения. Я ведь не прогнал его вон, как в прошлый раз, и он мог пока поотираться рядом со мной, предвкушая то, что должно случиться.

Выжимая все, что было можно, из моего хромающего мозга, я попытался перебрать варианты, какими располагал. Останься мы в здании библиотеки, и Билл Пегг рано или поздно решит, что нас взяли в заложники, и предпримет соответствующие меры. Ничего хорошего это не сулило. Я прекрасно к Биллу относился, но знал, что он мечтает о славе, и пока главным образом втуне, А тут ему предоставлялся шанс отличиться, не факт, правда, что к лучшему.

Для нас куда проще было бы спокойно выйти из библиотеки. Но в обоих случаях мы приходили к одному и тому же – на то, чтобы разрулить эту невероятную ситуацию, пришлось бы угробить не один час. Я не мог себе позволить попусту потерять это время.

– А как насчет подвала? – спросил Фрэнни-младший, но его слова не сразу дошли до меня.

– Что?

– Подвал. Что, если попробовать улизнуть через него.

– Почему улизнуть?

– Потому что снаружи копы, тупица! Ё-моё, ты что же, хочешь, чтобы они тебя сцапали?

– Кто этот парнишка, Маккейб?

– Мой сын.

– Никакой я не сын…

– Ну, почти сын. А откуда ты знаешь о подвале?

– А я тут вообще все знаю. Все здесь облазал. Мы с одним мальчишкой нашли, как отсюда можно улизнуть – вниз через пожарный выход…

Хотя мозги у меня и повыжгло, я вспомнил, о чем говорит малыш, вспомнил, что в его возрасте выломал замок на дверях внизу. Со мной тогда был Эл Сальвато. Я произнес это имя, даже не успев о нем подумать.

– Эл Сальвато.

Маленький Фрэн кивнул – именно Эла он, без всяких сомнений, и имел в виду.

Он был прав: мы могли легко улизнуть через эту дверь и, попетляв немного, в пять минут выбраться из квартала.

– А ты умный парнишка. Ну, раз ты принес эту идею, то давай веди.

– Веду.

Я взял Флоона за руку и толкнул вперед. У него хватило ума не сопротивляться – он знал: чуть что, и я снова тресну его по башке. Мы вышли из компьютерного зала, повернули вправо по коридору к широкой лестнице. Мальчишка прыгал вниз через две ступеньки. Мы, старики, спускались медленнее, но в конечном итоге тоже добрались до нижней площадки. Парнишка поманил нас за собой.

– Эта дверь там.

– Смышленый мальчик, правда, Флоон? Он ведь и в самом деле выведет нас отсюда. Неудивительно, что я такой умный,– я рано начал.

– Что за чушь ты несешь, Маккейб?

– Не важно. Знай себе шагай за этим юным гением.

Я уже собрался было толкнуть дверь, но в последний момент обратил внимание на табличку на стене, извещавшую, что это экстренный пожарный выход. Если открыть, раздастся звуковой сигнал. Наверняка завоет так, что любой мерзавец, позарившийся на библиотечные книги, наложит в штаны. Но вой сирены едва ли поможет мне в том, что я задумал, – выбраться отсюда потихоньку.

– Можно мне внести предложение? – Флоон не стал дожидаться моего разрешения. – Если ты откроешь эту дверь, то сработает тревожная сигнализация. Говорю это на случай, если ты не обратил внимания на шильду.

– Это называется табличка, Флоон, а никакая не шильда. Я и без тебя знаю, что здесь сигнализация.

– Я просто подумал, если ты поищешь, то найдешь провод, который надо отсоединить.

Мне это показалось подозрительным. В особенности еще и потому, что говорил он таким невозмутимым тоном.

– Тебе-то что за радость от того, что мы здесь выйдем?

– Потому что я не хочу, чтобы меня арестовали. У меня полно других дел – я предпочту заниматься ими, а не сидеть в тюремной камере.

– Ничем ты не займешься, пока я с тобой не закончу. А после этого я сам тебя отведу в камеру.

Мальчишка подбоченился и окинул нас свирепым взглядом.

– Вы что тут, до вечера собрались препираться? Давайте пошевеливайтесь.

На то, чтобы отыскать провод, потребовалось минут пять, и еще секунда – чтобы его перерезать массивным коричневым карманным ножом, который оказался в кармане у мальчишки. Потом мы преспокойненько вышли наружу, и дверь за нами с хлопком закрылась. Мы поднялись на небольшую горушку, затем некоторое время шли вдоль ручейка, потом оглянулись – библиотека уже скрылась из виду. Как и мои сомнения насчет того, куда идти.

– Здесь направо.

– Позволь поинтересоваться, куда мы идем? Каждый раз, когда Флоон открывал рот, голос его звучал педантично и с ехидцей. По такому голосу хотелось шарахнуть бейсбольной битой.

– К Джорджу.

– С какой стати? Мы ведь уже там были! – Впервые за все время в его голосе послышалось раздражение и что-то отдаленно человеческое.

Мальчишка толкнул меня в бок.

– Что еще за Джордж?

– Малыш, я тебе благодарен за помощь в библиотеке. Но если ты намерен оставаться со мной и дальше, то чтобы никаких вопросов. Ни одного. Понял? Тут слишком много всего происходит, а голова забита до отказа. Твои вопросы мне вовсе не помогают. Усек?

– Усек.

– Вот и отлично. Но на этот вопрос я тебе все же отвечу. Мы идем в дом моего друга. Его зовут Джордж, и он очень смышленый парень. Без его помощи мне тут не разобраться. Ясно? Вот и весь план.

Мы шли знакомыми закоулками, мимо задних двориков Крейнс-Вью. Мальчишка впереди, за ним – двое мужчин средних лет. Время от времени он пускался вприпрыжку, улыбаясь чему-то своему, совсем один в этом мире. Глядя на него, я перебирал в памяти приметы этого мира, в котором сам когда-то жил: леденцы «Гуд-и-пленти», двухъярусная кровать у меня в спальне, подающий Эрли Уинн из команды «Кливленд Индианс», журнал «Знаменитые монстры кинематографа»[125], битловская песня «I Wa

Порой он ненадолго останавливался с озадаченным видом – ведь город, известный ему сорок лет тому назад, стал иным. Вместо домов, которые он знал, были пустыри. На бывших пустырях стояли дома. Все выглядело по-иному. Кто все эти незнакомцы? Никто не знает маленького городишки лучше, чем живущая в нем детвора. Они живут на улицах, запоминают людей, машины, содержимое витрин. А чем еще им заняться летом, когда школа закрыта на каникулы? Одно из двух – помирать со скуки у себя дома или слоняться по улицам. Вот они и стоят, придерживая свои велосипеды за руль и наблюдая, как машины завозят на эстакады на заправочных станциях, чтобы поменять масло, как люди въезжают в дома и выезжают из них. Мальчишки расскажут вам о новых соседях прежде всех остальных. Сколько у них детей, какой породы собака, какого цвета мебель в их гостиной, кричит ли муж на жену.

125

«Знаменитые монстры кинематографа» – Famous Monsters of Filmland – журнал, учрежденный в 1958 г. известным фэном и коллекционером Форестом Дж. Аккерманом (р. 1916) и посвященный классическому «кино ужасов». К слову сказать, его супруга Уэндейи Аккерман (1912-1990) в начале семидесятых перевела на английский «Трудно быть богом» Стругацких – правда, не с русского, а с немецкого.

126

«Хочу держать тебя за руку» (англ.).