Страница 12 из 132
Лично я бы выпил с удовольствием, поскольку был на ногах гораздо дольше, чем любой из рыночных грузчиков у стойки, но решил, что могу потерпеть, раз уж и Харви держится.
Я оглядел стол. Девушка отрицательно покачала головой. Маганхард вообще не удостоил меня взглядом.
— Мне не надо, — сказал Харви. — Но вы не стесняйтесь.
— Нет, спасибо. — Я покачал головой официанту. Мы принялись за кофе с рогаликами, которые оказались свежими и теплыми. У одного из посетителей за соседним столиком был транзистор: спортивный комментатор сообщал сведения о результатах дневных заездов, и ревностные поклонники конного спорта сгрудились вокруг стола, отпуская язвительные замечания в адрес проигравших.
— Почему вы не выбрали более северную трассу? — спросила мисс Джармен. — Орлеан, Дижон и Нёшатель?
— Потому что эта мне больше нравится.
— Маганхард, — сказало радио.
Я застыл.
— …grand yacht de luxe appartenant a un financier international a ete arrete par line fregate de guerre aupres de la cote…[26]
Щелчок, и транзистор умолк. Я возмущенно посмотрел на Маганхарда.
— Черт бы вас побрал! У вас даже не хватило ума не заходить в пограничную зону! Ну–ну, теперь ваша команда запоет песни на таможне в Бресте.
— Потише, — перебил меня Харви. — Давайте не будем здесь скандалить.
Я глубоко вздохнул и призвал на помощь все свое самообладание.
— Вы правы. Никто ничего не слышал, о'кей? Мы просто туристы.
Подошедший официант поставил перед мисс Джармен кувшинчик со сливками.
— Каков будет новый план? — небрежно спросил Харви.
— Мы должны исходить из того, что команда рассказала все. Значит, полиция теперь знает, что Маганхард во Франции, и скорее всего в курсе, куда он направляется. Они знают, что вы находитесь с ним, — кивнул я девушке. — Узнают ли они, кто такие мы с Харви?
— Уверен, что нет, — заявил Маганхард.
— А как быть с машиной? — вмешался Харви. — Может, попробуем раздобыть другую?
Поразмыслив над его предложением, я был вынужден отказаться от этой затеи.
— Не думаю, что они уже знают номер нашей машины. У них уйдет несколько часов, чтобы выяснить, что она исчезла из гаража, и разослать телексы по всей стране. Мы не сможем взять машину напрокат, не предъявляя паспорта, а если угоним чью–то еще, то они скорее всего узнают ее номер, как только найдут «ситроен». Следовательно, нам придется от него избавиться… Нет, мы поедем на нем. Но, — тут я повернулся к Маганхарду, — распрощайтесь с мыслью, что сегодня вечером вы попадете в Лихтенштейн. С этого момента мы начинаем передвигаться окольными дорогами.
— Почему?
— Сомневаюсь, что местная полиция причинит нам какие–либо хлопоты. Информацию они получат не сразу, да к тому же не воспримут ее серьезно. Вряд ли деревенский полицейский понадеется поймать всемирно известного финансиста, так что и стараться особо не будет. Сюрте[27] — вот кто возьмется за нас как следует. Они отлично знают свое дело, но перекроют только главные магистрали. Поэтому, если мы станем держаться подальше от больших дорог, все будет в порядке, но это скажется на нашей скорости.
Маганхард уставился на свою чашку, а потом бесстрастно посмотрел на меня.
— Хорошо. Если сегодня мне удастся отправить сообщение, то я смогу позволить себе потерять еще одну ночь.
— Тогда поехали, — сказал Харви.
У меня хватило мелочи, чтобы заплатить за завтрак. Я оставил ее на столе и, подхватив свой бриф–кейс, направился к выходу. Не сговариваясь, мы разбились на пары: впереди шли Маганхард и Харви, мы с мисс Джармен — за ними.
Машин на площади стало больше. Прямо за нашим «ситроеном» был припаркован серый «мерседес», а перед ним — маленький зеленый «рено–4L». Харви и Маганхард подошли к машине… и, не останавливаясь, двинулись дальше. Я понял, почему они это сделали, и, обняв мисс Джармен за плечи, улыбнулся ей и прошептал:
— Продолжайте идти. У нас неприятности.
Мы завернули за угол, затем еще раз. Харви и Маганхард дожидались нас у парадного какого–то дома.
— Нас зажали между двумя машинами, верно? — сказал Харви.
— Да. И у обеих парижские номера.
— Значит, это не случайное совпадение, — кивнул он. — Что будем делать?
— Полиция действовала бы по–другому. Значит, это наши конкуренты. Они будут наблюдать за машинами и дожидаться нас.
— В том кафе на площади.
— Думаю — да.
Харви разжал ладонь и снова сжал ее в кулак.
— О'кей, — спокойно сказал он. — Придется сходить и попросить их отогнать машины. — Он повернулся к Маганхарду. — Не хотелось бы оставлять вас без охраны, но ничего не поделаешь. Стойте здесь, мы скоро вас заберем, хорошо? Кейн, вы готовы?
Прислонив свой бриф–кейс к двери и загораживая его телом, я достал «маузер» и быстро сунул его за пояс под дождевик. Ходить с ним было так же неудобно, как с аппаратом для искусственного дыхания, только не так заметно со стороны.
* * *
Мы снова завернули за угол, не сговариваясь прошли улицу, ведущую к площади, и повернули на следующую, чтобы выйти к кафе, не будучи замеченными из окон.
У входа на площадь Харви остановился, оценивая обстановку. Двое грузчиков медленно прошли мимо стоянки машин в дальнем конце площади и скрылись из виду.
Я оглянулся: улица, откуда мы пришли, была узкой и темной и, похоже, в это время дня совершенно безлюдной.
— Знаете, если бы я хотел спокойно поговорить насчет того, чтобы одолжить ключи от пары машин, то сделал бы это здесь, а не в кафе.
Харви едва заметно кивнул и двинулся вперед.
Мы были уверены, что распознаем их без труда. Так оно и вышло — в толпе рабочих с рынка они выделялись так же, как крокодилы в пруду с золотыми рыбками. И сидели они там, где и должны были, — за столиком у окна неподалеку от двери. Рядом с кофейными чашками лежала кучка монет, чтобы можно было выскочить из кафе, не дожидаясь официанта.
Оглядев их, Харви сразу определил лидера: небритого толстяка лет пятидесяти в плаще. Склонившись над столом так, что распахнувшийся макинтош скрывал его правую руку от остальных посетителей, Харви тихо произнес:
— Venez faire une promenade, mes enfants.[28]
Толстяк застыл и только слегка покосился своими желтоватыми глазами на Харви. Я с самоуверенной улыбкой придвинулся поближе к двум другим, дав им возможность хорошенько рассмотреть «маузер» у меня за поясом, и вновь отступил, внимательно наблюдая за посетителями.
Никто не обращал на нас внимания: официанта не было видно, остальные были заняты разговором.
— Marchez,[29] — скомандовал Харви.
Толстяк резко оттолкнулся обеими руками от стола, чтобы встать, но в этот момент мелькнуло что–то серебристое, послышался глухой удар, и его лицо исказилось от боли. Затем он осторожно накрыл левой рукой правую, оставшуюся лежать на краю стола и начавшую слегка кровоточить.
Прижав к себе револьвер, Харви медленно взвел курок. Тихий щелчок утонул в шуме разговоров. Толстяк открыл глаза и мрачно уставился на Харви. Тот повернул дуло в его сторону и нажал на спусковой крючок — выстрела не последовало только потому, что он придержал боек, но толстяк громко сглотнул.
Теперь стоило Харви отпустить большой палец, и револьвер бы выстрелил: он был безопасен в той же степени, что и граната с выдернутой чекой. Ни один человек, находящийся в здравом уме, не поверит, что в таком положении револьвер можно выбить из руки; поверит он только в то, что его запросто пристрелят, если он сделает слишком резкое движение.
Мы находились в кафе уже довольно долго — с минуты на минуту мог появиться официант и спросить, что мы будем заказывать, и тогда неприятностей не миновать. Я начал потеть. Но толстяк потел куда сильнее.
Не желая выглядеть испуганным, он нахмурился и слегка кивнул, чтобы показать, что готов встать. Харви: сделал шаг назад, и мы гуськом вышли из кафе.
26
…большая роскошная яхта, принадлежащая всемирно известному финансисту, задержана военным кораблем у побережья… (фр.)
27
Сюрте — французская уголовная полиция.
28
Давайте–ка прогуляемся, ребятки (фр.).
29
Шагайте (фр.).