Страница 51 из 62
Девушки закончили мытье окон, уборку комнат и служб, привели в порядок кухню и прихожую. Чисто, свежо, красиво. Елена положила новые покрывала на кроватях в спальнях, сверкающая посуда в буфете в столовой. Стеблова в который раз восхищенно смотрела на хрустальные фужеры с вензелем Николая Второго — гордость Ирины Федоровны, подарившей их внучке.
Борзовы не дожили до совершеннолетия Милы, которую боготворили. Ваня — мальчик более скрытный, вечно с отсутствующим взглядом, а она, словно ясное солнышко, так напоминала им Светлану. Илья Кириллович умер от сердечной недостаточности прямо на работе. Его уход все переносили тяжело. Все, знавшие этого прекрасного, отзывчивого человека, тяжело пережили эту утрату. Близкие тоже никак не могли поверить, что для него земной путь закончен. Ирина Федоровна впала в состояние депрессии. Ни дочь, ни зять не могли уговорить ее переехать жить к ним.
— Мама, здесь тебе будет немного легче. Ну что ты там делаешь одна? Плачешь и рассматриваешь старые фотографии. Поедем к нам. Внуки тебя отвлекут, пожалуйста, послушай меня, — уговаривала мать Светлана.
— Действительно, Ирина Федоровна, поживите у нас. Вы сами почувствуете, когда будете готовы вернуться, а то и насовсем оставайтесь, — предлагал Георгий.
Она отклонила эти предложения. Каждый день, приходя на могилу мужа, она молча часами стояла там. В это время для нее перестали существовать все, кто жил на этой земле. Она даже не захотела приехать на новоселье Мартовых. Георгий купил большую семикомнатную квартиру в центре ***нска. Приглашение детей казалось Ирине Федоровне кощунственным: какое все имело значение, если ее муж уже полгода лежал в могиле. Тогда Светлана с детьми выбрала время, чтобы погостить у матери. Георгий не мог оставить банковские дела, а она с Ваней и Милой собралась. К тому же Иван все чаще поговаривал о возможном отъезде за границу на работу. Будто и был повод проведать бабушку, кроме того, что просто по-человечески хотелось побыть с нею рядом.
Их приезд не вызвал у Ирины Федоровны особенных эмоций. Светлане показалось, что они ей даже мешают. На самом деле это было именно так. Борзова вздохнула с облегчением, когда дочь и внуки наконец собрались обратно в ***нск.
— Никогда не думала, что мама так переменится, — сокрушалась Светлана по приезде домой. Георгий работал у себя в кабинете, несмотря на воскресенье. Жена знала, что он не любит, когда его отвлекают, но ее переполняли чувства. Стеблову Мартов отпустил до понедельника, а поделиться с кем-то ей было необходимо. — Жора, она на себя перестала быть похожей. Ходит как привидение. Телевизор мы ее заставляли смотреть. Даже Мила не смогла ее немного расшевелить. То есть она, конечно, делала вид, что рада нашему приезду, но я знаю маму. Она словно похоронила себя заживо после смерти папы.
— Это и есть настоящая любовь на всю жизнь, — задумчиво глядя в окно, тихо сказал Мартов. — Она была счастливой женщиной. Смерть отобрала смысл ее жизни, при чем тут дети, внуки? Телевизор тычете, смешно, ей-богу. Ей жить не хочется, оставьте ее в покое! Время — лучший лекарь.
— Тебе-то откуда это известно? — вдруг вспылила Светлана. Он говорил будто и правильно, но создавалось впечатление, что он знает Ирину Федоровну лучше, чем она, ее дочь. — Говоришь прописные истины с видом первооткрывателя. С твоим-то камнем вместо сердца. Господи, с кем я решила говорить? Откуда тебе знать, как бывает у нормальных людей?
— Из книг, дорогая, из прозы и поэзии, — улыбнулся Мартов и соизволил посмотреть на жену. — Ты хочешь со мной поссориться из-за того, что не понимаешь родную мать? А по адресу ли ты обратилась? Завтра приедет Стеблова, думаю, в ней ты найдешь более благодарного слушателя. Извини, мне еще нужно поработать, а вечером я повезу вас в ресторан.
— С чего бы это? — пропуская привычные колкости мимо ушей, спросила Светлана.
— Круглая дата моего назначения на пост Генерального директора.
— Опять показуха для прессы.
— Называй, как тебе угодно, только, пожалуйста, подготовься сама и подготовь детей. — Мартов опустил голову и начал что-то писать. Светлана продолжала стоять в кабинете. На душе было противно, гнусно. Предстоит очередной спектакль, на котором нужно будет беспрерывно улыбаться, когда перед глазами стоит потемневшее от страданий лицо матери. Дети тоже не будут в восторге от этого официального ужина. Нужно подготовить их.
— Пойду позвоню маме, что мы благополучно добрались, — вслух сказала она.
Мартов, не отрываясь от бумаг, кивнул головой.
— Передавай ей от меня привет, — спохватился он, когда Светлана уже собиралась закрыть за собой дверь.
— Обязательно передам.
Не прошло и года после смерти Ильи Кирилловича, как во сне тихо ушла из жизни мать Светланы.
— Он не смог без нее долго. Он забрал ее к себе, потому что вместе им всегда было хорошо, всегда, — горько сказала Светлана у могилы родителей. Они лежали рядом: Илья Кириллович, Ирина Федоровна. — Найдите для меня место здесь. Меня тоже пусть похоронят рядом с ними, даже если для этого нужно будет сжечь мое бренное тело. Да простит меня баба Люба, что я хочу оставить ее в ***нске в одиночестве.
В словах Мартовой было столько боли, что Стеблова тогда разрыдалась у нее на плече. Светлана не проронила и слезинки, а она ревела белугой, отказываясь понимать, что жизнь ее хозяйки становится совершенно пустой. Ни друзей, ни подруг. Всех она растеряла, пытаясь прикоснуться к недосягаемому. Редкие звонки к Кристине Тарасовой, с которой когда-то вместе учились, и частые разговоры с матерью по телефону. Теперь изливать душу было некому. Кристина недавно уехала с семьей в Канаду, а родители, словно сговорившись, покинули ее. Насколько же она чувствовала себя чужой человеку, с которым жила бок о бок, если в потустороннем мире не хотела быть рядом с ним. Ведь именно об этом были ее слова. Мартов тогда сделал вид, что пропустил сказанное мимо ушей. Он делал скидку на состояние женщины, похоронившей родителей. Он помнил, как трудно было ему после смерти отца, а об остальном он вспоминать не хотел.
В то время Елена впервые увидела Светлану с сигаретой. Она, прячась от всех, стала курить. Привычка вскоре стала известна Мартову. Он всегда отрицательно относился к курению. Новое увлечение жены он воспринял своеобразно. Стеблова вспомнила, как, почувствовав от жены запах табака, он тут же за обеденным столом высказался по этому поводу.
— Горе делает людей мудрее, но, кажется, тебя это не касается.
— Мне скоро сорок лет, я разберусь со своим серым веществом сама, без твоих комментариев.
— Конечно, дорогая, никто не говорит, что твой шарм поблекнет от того, что ты превратишься в ходячую пепельницу. — Дети молча встали из-за стола. Увидев это, Мартов сдержался, чтобы не обострять и без того накаленную обстановку. Елена быстро переводила взгляд с хозяина на его жену. Мартов добавил: — Только одно пожелание — не кури хотя бы на ночь.
— Есть еще более компромиссный выход, — горько сказала Светлана. — Ты можешь спать в своем кабинете.
Стеблова тогда зажмурила глаза, ей показалось, что сейчас должны прозвучать раскаты громового голоса разъяренного Мартова. Но ничего подобного не произошло. Он вытер губы салфеткой, наклонился к Светлане и поцеловал ее в щеку:
— Все-таки десятки лет рядом не проходят бесследно. Мы учимся читать мысли партнера.
В тот же день Георгий отдал распоряжение переоборудовать одну из комнат для гостей во вторую спальню. Он зарисовал обстановку, сказал даже, какого цвета должно быть покрывало на его кровати. Распоряжения хозяина выполнялись быстро. Стеблова с интересом ожидала продолжения семейных баталий. Напрасно, все шло своим чередом. На людях Мартовы держались как образцовая пара. Дома каждый занимался собой. Дети были уже достаточно взрослыми, чтобы не задавать лишних вопросов. Они понимали, что между родителями нет страсти, любви, но спрашивать, для чего они до сих пор вместе, ни Ваня, ни Мила не решались. Они сделали вывод, что такое случается со всеми взрослыми. Иван был погружен в учебу, его мужские приключения были кратковременными, ничего серьезного. Он поступил в аспирантуру и занимался только собственным совершенствованием, иногда позволяя себе немного расслабиться.