Страница 12 из 16
Сегодня я вернул клубни на место. Как раз вовремя — они прорастают! Клубни выглядят здоровыми и красивыми. И это не химия, медицина, бактериология, анализ пищевой ценности, взрывная динамика или ещё какая хрень, которой я в последнее время занимался. Это ботаника. Уверен, уж растения-то я смогу вырастить без того, чтобы напортачить по-крупному.
Ведь так?
И знаете, что меня по-настоящему печалит? Я синтезировал только 130 л воды. Мне осталось ещё 470. Вы могли бы подумать, что после того как я дважды чуть себя не прикончил, я на этом успокоюсь. Неа! Я продолжу разлагать гидразин и сжигать водород каждые десять часов в течение следующих десяти дней. Надеюсь, теперь у меня это лучше получится.
У меня будет куча свободного времени. Заполнение 10-литрового бака углекислым газом занимает пятнадцать часов. Двадцать минут уходит на то, чтобы разложить гидразин и сжечь водород. Остаток дня я буду смотреть сериалы.
Кстати, о сериале… Ясно как день, что «генерал Ли» может обогнать полицейскую тачку. Так почему же Роско просто не отправится на ферму к Дьюкам и не арестует их, когда они не в машине?
Глава 6
Венкат вернулся в офис, бросил на пол дипломат и упал в кожаное кресло. Некоторое время он смотрел в окно на Космический центр имени Джонсона. Вид был живописный.
Бросив взгляд на монитор, Венкат увидел, что у него накопилось уже сорок семь неотвеченных писем, каждое из которых не терпит отлагательств. Подождут! Сегодня печальный день. Сегодня состоялась поминальная служба памяти Марка Уотни.
Президент произнёс речь, восхваляющую как храбрость и самоотверженность Уотни, так и быстроту реакции командора Льюис, которая сумела безопасно эвакуировать остальных. Командор и остальные члены команды с борта «Гермеса» через дальнюю космическую связь передали слова прощания с оставленным товарищем. Им предстояло лететь ещё десять месяцев.
Директор тоже произнёс речь, в которой напомнил, что космические полёты очень опасны, — но мы не отвернёмся от опасности, и она нас не остановит.
Пока шла подготовка к службе, Венката спрашивали, будет ли он произносить речь. Он отказался: какой смысл? Уотни мёртв. Правильные слова от директора марсианской программы него не вернут.
— Венк, ты в порядке? — услышал он голос из дверей.
Венкат повернулся в кресле.
— Думаю, да, — ответил он.
— Тебе стоило что-нибудь сказать.
— Не хотел, ты же знаешь.
— Знаю. Я тоже не хотел. Но я — директор NASA. От меня ждут слов. Уверен, что ты в норме?
— Да, я буду в порядке.
— Хорошо, — сказал Тедди, входя в кабинет. — Тогда вернёмся к работе.
— Конечно, — пожав плечами, ответил Венкат. — И начнём с твоего разрешения на спутниковые снимки.
Тедди, вздохнув, прислонился к стене.
— Опять.
— Да, опять. В чём проблема?
— Ладно, давай. Объясни, чего ты хочешь добиться.
Венкат наклонился вперёд.
— Программа «Арес-3» потерпела неудачу, но кое-что мы можем из неё спасти. Мы получили финансирование на пять программ «Арес». Думаю, нам удастся убедить Конгресс на финансирование шестой.
— Не знаю, Венк…
— Это же просто, Тедди, — продолжил Венк. — Они улетели на шестые сутки. Там запасов почти на целую программу. Новая программа будет стоить лишь крохи от обычного. Как правило, требуются четырнадцать автоматических кораблей для подготовки места. Мы сможем отправить туда всё, что нужно, лишь тремя. Может, даже двумя.
— Венк, на базу налетела песчаная буря с ветром в 175 километров в час. Должно быть, она в ужасном состоянии.
— Именно поэтому мне нужна картинка, — объяснил Венкат. — Нам нужна лишь пара снимков базы. Мы можем многое узнать.
— Многое? Например? Думаешь, мы отправим людей на Марс, не убедившись сперва, что всё в идеальном порядке?
— Необязательно всё должно быть идеальным, — быстро отреагировал Венкат. — Если что-то сломалось, мы отправим замену. Единственное, что обязано работать, так это МВМ. А нам в любом случае придётся отправить туда новый модуль.
— Как ты по спутниковым снимкам узнаешь, что сломалось?
— Это лишь первый шаг. Они эвакуировались, потому что ветер стал угрожать МВМ. Но сам Дом может выдержать куда больше. Он до сих пор может оставаться в целости.
Венкат немного помолчал, а затем продолжил:
— И это будет видно. Если бы Дом треснул, он бы разорвался и обрушился. Если он ещё стоит, значит внутри всё должно быть в порядке. Роверы тоже надёжны, они выдержат любой марсианский шторм. Дай мне взглянуть, Тедди — это всё, что я прошу!
Директор опустил взгляд.
— Знаешь, ты не единственный, кто хочет взглянуть на снимки. Мы готовимся к программе «Арес-4», нам нужно сфокусироваться на кратере Скиапарелли.
— Тедди, я не понимаю — в чём проблема? — спросил Венкат. — Я говорю о том, чтобы сэкономить нам целую программу. На орбите вокруг Марса у нас двенадцать спутников. Уверен, ты можешь на пару часов выделить мне один или два. Я могу сообщить тебе параметры «окна» по каждому из них, когда они окажутся в выгодном положении для съёмки базы «Ареса-3»…
— Речь не о спутниковом времени, Венк, — прервал его Тедди.
Венкат замер.
— Но тогда… что… почему?
Тедди опустил взгляд.
— Мы — публичная организация. У нас нет места для секретов или утаивания информации.
— И что?
— Все снимки, которые мы получим, будут открыты для публики.
— Ещё раз спрашиваю: и что?
— Тело Марка Уотни будет лежать в двадцати метрах от Дома. Может быть, частично скрытое в песке, но всё ещё различимое. Из груди будет торчать антенна. Это будет видно на любых снимках.
Венкат уставился на него. Затем рассвирепел:
— Так значит, поэтому ты два месяца отклоняешь мои запросы на съёмку?
— Венк, послушай…
— Вот как, Тедди? — спросил он. — Волнуешься из-за прессы?
— Пресса, наконец, стала забывать о смерти Уотни, — ровно сказал Тедди. — Два месяца она писала и писала только об этом. Сегодняшняя служба ставит в деле точку, теперь СМИ могут переключиться на другую тему. Последнее, что мы хотим — удержать их внимание на истории с Уотни.
— И что ты предлагаешь? Тело никуда не денется. Оно останется там навсегда.
— Отнюдь, — произнёс Тедди. — Через год его занесёт песком.
— Через год? — переспросил Венкат, поднимаясь на ноги. — Это абсурд. Мы не можем ждать целый год.
— А почему нет? «Арес-5» мы запустим не раньше, чем через пять лет. У нас полно времени.
Венкат сделал глубокий вдох и какое-то время помолчал, обдумывая ответ.
— Ладно, смотри: сейчас все сочувствуют семье Уотни. «Арес-6» может вернуть тело. Мы не будем заявлять, что это главная цель программы, но ясно дадим понять — это одна из целей. Если представим это в таком свете, мы получим поддержку Конгресса. Но не в том случае, если мы подождём год. Через год всем будет плевать.
Тедди потёр подбородок:
— Хм…
Минди уставилась в потолок. Делать, в сущности, было особо нечего. Её смена, с трёх ночи, была скучной. Лишь потоки кофе бодрили и не давали свалиться в сон.
Когда она согласилась на перевод, мониторинг статуса спутников вокруг Марса казался очень волнующей темой. Но спутники, как оказалось, отлично присматривают за собой сами. Её работой оказалась рассылка электронных писем при получении новых снимков.
— Магистр, инженер, — еле слышно проворчала она. — А работаю в ночном фотоателье.
Она глотнула ещё кофе.
Монитор подмигнул: пришли новые снимки, готовые к рассылке. Она сверилась с именем заказчика. Венкат Капур.
Сохранив данные на внутреннем сервере, Минди составила электронное письмо для доктора Капур. Вводя данные о широте и долготе, она узнала координаты:
— 31,2R северной, 28,5R западной… Ацидалийская равнина… «Арес-3»?
Из чистого любопытства Минди вывела на экран первый снимок из семнадцати.