Мастерство романа

Как это ни странно, но уже тогда существовал еще один писатель, который оказался способен угадать причину успеха романов Ричардсона, — и даже еще до выхода в свет «Клариссы». Джон Клилэнд был нищим писателем, который вел богемный образ жизни, проведя большую часть своих сорока лет жизни в долговой тюрьме. В 1745 году он выпустил в свет свою повесть о невинной деревенской девушке, которой домогаются сластолюбивые мужчины. Основное отличие романа «Фэнни Хилл» от «Клариссы» Ричардсона состоит в том, что Клилэнд включил в него детальные описания сексуальных сцен. Он написал первый порнографический роман. Продав права на его издание за двадцать фунтов стерлингов, он не получил ни пенни от той суммы в двадцать тысяч фунтов стерлингов, которую принес издателю его собственный труд; однако, к вящему удовольствию автора, правительство было вовремя предупреждено об издании книги и предложило Клилэнду пенсию при условии, что он больше не будет писать столь грязные произведения. Имя этого человека редко появляется на страницах истории литературы; теперь он сам и его жизнь представляют для нас не менее революционный интерес, чем творчество Ричардсона. Ибо он сумел придать роману новую роль: использовать его для замены физического присутствия частей обнаженного тела при изображении полового акта. Можно спорить, отвратительно это или нет, но книга стала чем-то вроде прорыва в человеческом воображении.

Тем не менее вы легко можете сравнить «Фэнни Хилл» и «Клариссу», чтобы тут же ощутить величие литературного гения Ричардсона. В «Клариссе» поражает ее серьезность; здесь присутствуют те же реалистичные, трагические и даже экзальтированные черты, что и в романах Достоевского. Как и любое настоящее искусство, эта книга учит людей относиться серьезно и к самим себе, и к своей жизни. Именно это качество Ричардсона не смогли воссоздать ни Смоллет, ни Стерн, ни даже Филдинг. «Жажда опыта» лежит в основе любой человеческой жизни, ибо опыт дает нам возможность развиваться. (Рассказы Чехова повествуют об агонии человека, в жизни которого уже ничего не происходит). Книги способны предоставить человеку некий эрзац опыта — на самом деле, лишь малую часть настоящего опыта, возможного в реальности, — но тем не менее они предлагают читателю духовный витамин, необходимый для его дальнейшего роста, пробуждая с помощью романа в душе читателя его самые глубокие переживания. «Том Джонс» и «Тристрам Шенди» великие романы, но никому не пришло бы в голову утверждать, что они дают читателю возможность пережить события, описываемые в них. Этот секрет, похоже, остался лишь у Ричардсона. Или по крайней мере, в Англии...

В тот же год, когда вышла в свет «Памела», молодой швейцарский бродяга приехал в Париж и устроился на работу в качестве прислуги. В возрасте двадцати девяти лет Жан-Жак Руссо был совершенно неизвестен, и, казалось, ничто не способно было принести ему славу. Его проблема заключалась в неспособности найти себя в какой-либо сфере деятельности, что осложнялось постоянным стремлением к самоуничижению. В любом случае, он представлял собой полную противоположность усидчивому Ричардсону. Он пробовал учиться на юриста, затем освоить профессию гравера, но бросил и то, и другое. В конечном итоге он стал слугой.

Его проблема была та, что постепенно стала охватывать все большее количество людей на континенте. Он был слишком умен для той жизни, в которой был рожден. Будучи сыном часовщика, он еще ребенком потерял мать, и его отец пытался самостоятельно дать сыну образование, читая ребенку вслух ночи напролет исторические романы. Его любимым писателем был автор длинных и утомительных исторических романов по имени Ля Кальпренед. В его произведениях отсутствовали правдоподобие и реализм, но именно они развили в Руссо то стремление к мечтам, которое впоследствии сделала его жизнь невыносимой. Они стали питательной почвой для его воображения, но полностью разрушили его способность овладевать внешним миром. Главным результатом и последствием этого стало то, что имя Руссо оказалось в одном ряду с именами общепризнанных гениев. В своей автобиографии он смиренно рассказывает о том, как однажды украл галстук в доме своих хозяев, обвинив во всем служанку, которая тут же была уволена. Когда хозяйка доверила ему уход за детьми, он ничуть не колеблясь оставил их на лестнице приюта для найденышей.

Уже почти в сорокалетнем возрасте ему начала улыбаться удача. В 1749 году его друг Дидро был заключен в тюрьму Венсен за публикацию произведения атеистического содержания, озаглавленного «Письмо о слепых». Жарким солнечным днем, собираясь навестить его, Руссо увидел объявление в газете о том, что Академия Дижона предлагает премию для лучшего сочинения на тему о том, как развитие наук и искусств улучшило нравы человечества. «Внезапно я почувствовал себя пронизанным тысячью искрящихся огней... Я испытал внезапное головокружение, подобное опьянению». Он опустился возле дерева, охватываемый потоком идей; примерно в течение получаса он сделал набросок своего «Рассуждения о науках и искусствах», получившего премию Академии и сделавшего Руссо знаменитым.

Основной тезис Руссо состоял в том, что развитие науки и искусства не улучшило человеческие нравы, но лишь сделало их более развращенными и порочными. Он писал о том, что первобытный человек был невинен, самодостаточен и счастлив. Затем настали времена общества, идеи частной собственности, аппарата тирании и несправедливости, построенного на принципе подавления слабого сильным.

Само собой разумеется, из этих рассуждений современники Руссо сделали вывод о том, что человек должен вернуться «назад к природе» и стать «благородным мудрецом». (Вольтер иронически писал Руссо по этому поводу: «Приди и выпей со мной молочко моей коровы. Если хочешь, то можешь поесть и травку».) Но упрощение идеи сумело выделить смысл того, о чем он говорил. Его труд стал взрывом отчаянья. Его воображение придумало идеальный мир, в котором живут невинные, независимые и великодушные люди.

Обладая этим сильным внутренним ощущением разницы между идеалом и реальностью, Руссо стал тем человеком, которому удалось выразить самые потаенные желания своего века.

Руссо переехал в Морморанси, в Швейцарию, где влюбился в одну графиню, которая предпочла остаться верной своему прежнему любовнику; это подвинуло Руссо описать свои желания в романе «Юлия, или Новая Элоиза». Он вышел в свет в 1760 году, двадцать лет спустя после «Памелы».

Если эффект «Памелы» можно сравнить с вулканическим взрывом, то «Юлия» стала настоящим землетрясением. Вероятно, ни один роман не оказал такого воздействия на европейскую историю идей. (Забавно, что этот роман теперь практически недоступен в Англии, а в Америке существует лишь в «сокращенном» издании). Руссо он принес невероятную популярность. В библиотеках книга разбиралась в течение часа. Один из современников писал, что женщины готовы были целовать остатки бумаги, на которой писал Руссо, и дать любую цену за стакан, из которого он пил. Философ Кант, по пунктуальности которого горожане сверяли свои часы, один единственный раз изменил расписанию своих послеполуденных прогулок; в это время он был поглощен чтением «Новой Элоизы».

Ричардсон умер в 1761 году, незадолго до появления романа Руссо на английском языке. Как нам кажется, оно и к лучшему; он наверняка испытал бы сильное опасение по поводу того джинна, которого сам же выпустил из бутылки. Высокие моральные принципы Ричардсона вне всякого сомнения отвергли бы «Юлию» как произведение шокирующее и безвкусное. Ибо речь в нем шла, как и в «Памеле» и «Клариссе», все о том же акте прелюбодеяния; разница состояла лишь в том, что героиня Руссо и не пытается избежать своей судьбы; напротив, она с удовольствием ей покоряется.

Сюжет «Новой Элоизы», как заметил по этому поводу сам Руссо, намного проще, чем сюжет «Памелы». Барон Д'Этанж нанимает молодого и привлекательного наставника по имени Сен-Пре для своей дочери Юлии и ее кузины Клер. Роман начинается с письма Сен-Пре Юлии, в котором он признается, что влюблен в нее. (Подобно Ричардсону, Руссо сохраняет в своем произведении форму романа в письмах). После ряда сомнений Юлия признает, что питает к нему ответные чувства. Сен-Пре покидает Юлию, чтобы оказаться вдали от этого искушения. Но барон настолько доволен успехами своей дочери, что решает снова вызвать ее наставника к себе. Тогда в течение одной ночи Юлия впускает Сен-Пре в свои покои, где любовники наслаждаются друг другом.