Мастерство романа

Кроме того, сэр Уилоби решает оказать поддержку молодому Кросджею Паттерну, сыну того лейтенанта, лишенного аристократических манер. Но так ли это на самом деле? Действительно ли Мередит желает показать злодея с приятной стороны, как человека, осознавшего допущенную им жестокость по отношению к своему родственнику? Ничуть нет; вскоре выясняется, что акт милосердия, предпринятый сэром Уилоби, был сделан им лишь ради удовлетворения собственного самолюбия. Эгоизм этого человека утонченно многолик. И утонченность самого автора, кажется, должна лишь ублажить проницательность читателя: перед ним не простая мелодрама; это история, максимально приближенная к жизни...

Таким образом, мы видим, как вторая затея сэра Уилоби с женитьбой терпит такой же крах, что и первая, в то время как между его предполагаемой невестой и кузеном Верноном все больше возрастает взаимное влечение. Осознав, что потерпел неудачу во второй раз, сэр Уилоби пытается смягчить уязвленное самолюбие, предлагая Летиции руку и сердце. Разумеется, она отвергает это предложение. (В реальной жизни она наверняка бы его приняла, но в романе она должна нанести очередной удар по самолюбию эгоиста). Тогда он пытается расстроить брак между Верноном и Кларой, в который раз демонстрируя свое убеждение, будто все вокруг пляшут под его дудку. Но даже эта затея не приносит ему желанного удовлетворения, после того как Клара заявляет ему о том, что Вернон и она в любом случае намерены пожениться... В результате единственное, что остается делать эгоисту, — это броситься к ногам Летиции и просить ее выйти за него замуж, теперь уже в качестве одолжения, даже если она его больше не любит. Естественно, она все еще любит его, но хранит это в тайне; в конце концов, она принимает его предложение. Таким образом, финал романа осветлен всеобщим примирением. Все вокруг рыдают от умиления. И мы вместе с сэром Уилоби.

Разумеется, все это выглядит нелепо. Если герой, действительно, является таким негодяем, каким его изображает Мередит, то он никогда не изменится за одну ночь. Спустя полгода Уилоби наверняка начнет морочить голову бедной девушке и вести себя еще хуже, чем раньше. При ближайшем рассмотрении вся книга оказывается не более «приближенной к жизни», чем «Рождественские повести» Диккенса. Еще в большей степени, чем мы могли предположить, книга остается лишь еще одним викторианским романом, в котором происходят совершенно нелепые вещи. Но мы не воспринимаем все это, — и именно тогда, когда угадываем основной трюк автора. Мы наслаждаемся тем, что разрешаем Мередиту запросто управлять нашими чувствами. Мы наслаждаемся тем, что ненавидим сэра Уилоби, что восхищаемся Летицией и что сочувствуем Вернону и Кларе. А сам факт того, что Мередит взывает к столь простым чувствам, в то время как повествование остается столь изощренным и интеллектуальным, заставляет нас думать, что все мы достаточно милые люди...

Сам трюк заключается в следующем: в создании и снятии напряжения, связанного с ощущением свободы. Впрочем, этот принцип может применяться на различных уровнях повествования. Например, большинство романов Джейн Остин рассказывает о том, как молодая привлекательная женщина мечтает выйти замуж. Свобода, о которой мечтают ее героини, — это собственный дом и муж, приятный во всех отношениях. Как и в случае с Мередитом, остроумие и изысканный язык писательницы остаются завесой, под которой нам сложно распознать, что на самом деле романы Остин являются в своей основе исполнением фантастических желаний школьницы. Все обаяние ее произведений заключено в простоте сюжета. Так, например, в романе «Убеждение» мы имеем дело с вариацией на тему Золушки, где действуют две сестры, одна из которых красивая, блистательная и избалованная, другая же — милая, застенчивая и умная. Застенчивая сестра по имени Анна на свой страх и риск согласилась на помолвку с капитаном Вентвортом, но семья девушки воспротивилась этому, заставив ее разорвать помолвку, поскольку жених был небогат; таким образом, восемь лет спустя, когда капитан Вентворт в действительности разбогател, Анна все еще находится в расцвете своих сил... Любой читатель способен догадаться о том, что произойдет дальше. Все, что остается сделать Джейн Остин, — это каким-либо образом сделать так, чтобы Анна и капитан вновь оказались вместе. И она делает это с помощью природного мастерства прирожденной рассказчицы или, — если позволительно будет сказать, — неисправимой мечтательницы. Семья Анны переезжает в Бэт (в связи с тем, что ее отец, испытывая финансовые затруднения, вынужден был сдать в аренду родной дом Келлинч-Холл). На новом месте они общаются с широким кругом людей, что приводит вскоре к неизбежным осложнениям. Естественно, Анна вновь встречает капитана Вентворта. И руководствуясь стремлением организовать их будущее семейное счастье, Джейн Остин берется использовать собственную фантазию на редкость грубым способом. Луиза Масгрув, основная соперница Анны в партии с капитаном Вентвортом, чтобы привлечь к себе всеобщее внимание, решается спрыгнуть с лестницы, ведущей на набережную в Лайм-Риджис. «Она стремительно скатилась вниз по лестнице в течение полусекунды, затем упала на песок Нижнего Оврага и была поднята на руки уже бездыханной! ...внезапный ужас охватил всех, стоявших рядом». Луизу отвозят в дом друзей капитана Вентворта, а тихая Анна, используя все свое старание, остается ухаживать за ней возле ее постели. И дальше — больше. Это еще не конец романа. Джейн Остин слишком любит наслаждаться своими романтическими фантазиями, чтобы положить им конец. Анна убеждает себя в том, что капитан Вентворт любит Луизу. Капитан Вентворт убежден в том, что Анна влюблена в своего кузена, некоего мистера Элиота, который появляется в романе, чтобы исполнить роль злодея. Но в конце концов все становится на свои места, и различные супружеские пары находят друг друга, словно в музыкальной комедии. В своей основе роман представляет собой много шума из ничего, ибо если бы у Анны была хоть капля ума, то она вышла бы замуж за капитана Вентворта, когда ей было еще девятнадцать. Но тогда не было бы самого романа, а это на самом деле печально, поскольку «Убеждение» представляет собой яркий пример того, как следует мечтать.

Однако свобода, интересующая Джейн Остин, несомненно, находится на более низком уровне своей реализации, нежели свобода, интересующая современных романистов, наподобие Жана Поля Сартра. Главный герой его трилогии «Дороги свободы» («Les Chemins de la Libertе») Матье Деларю одержим иными формами ее проявления: моральными, политическими и «экзистенциальными». Сравнивая Матье Деларю с Анной Элиот, мы понимаем, почему проблемы, поставленные Сартром в его романах, более значительны, нежели в романах Джейн Остин. Матье работает ассистентом профессора, и он совершенно разочарован в самом себе, не зная на самом деле, что он хочет от жизни. У него есть любовница, и она беременна; как бы то ни было, но он больше ее не любит. Он влюблен в одну из своих студенток, но ей на него наплевать; как бы то ни было, но Сартр знает, что даже если бы он был ей дорог, это бы ничего не решило. Подобно Комасу Бессингтону, Матье знает, что он не хочет, но понятия не имеет о том, чего он в действительности желает. Буржуазные идеи безопасности и материального успеха вызывают у него отвращение; он не верит в религию; он не может сделать ни одного решающего заявления по поводу коммунистической идеологии, хотя она его очень привлекает. В первом романе трилогии, который называется «Возмужание», он, действительно, занят проблемой, которая создает необходимое напряжение: он должен найти деньги для того, чтобы сделать аборт своей любовнице, но никто не хочет их ему занимать.

Парадокс заключается в том, что эта первая часть трилогии является удачным и хорошим романом, несмотря даже на то, что Матье ни на шаг не приблизился к тому, чтобы достичь своей внутренней свободы. Его любовница нашла выход из сложившейся ситуации, выйдя замуж за гомосексуалиста. И здесь мы сталкиваемся с целым рядом проблем различных персонажей романа: гомосексуалиста, молодого клептомана, певички из кабаре и так далее. Дочитав последнюю страницу книги, вы сразу же испытываете огромное желание открыть второй роман, поскольку захотите узнать, что стало с этими персонажами. Но не прочитав и половины следующего романа, читатель начинает испытывать импульсы чрезвычайно неприятного подозрения. Возможно ли то, чтобы Сартр не знал, куда он идет? Спустя еще сотню страниц в этом уже нет никакого сомнения. Изумленные до предела, мы имеем дело с таким писателем, который берет нас в дорогу, понятия не имея о месте назначения, — и безо всякой гарантии того, что мы, действительно, куда-нибудь прибудем.