Дракула

Коллаборационисты. Хищники. Им нравилось называть себя «ковбоями», но сестра Кэрол звала их мразью.

Они направлялись на восток. Отлично! По дороге их ждет небольшой сюрприз.

Как это теперь часто случалось, позднее на женщину нахлынуло осознание того, во что превратилась ее жизнь. Сестра Кэрол бессильно осела на пол и разрыдалась.

Почему? Почему Господь допустил, чтобы все это произошло с ней, и с Его церковью, с Его миром? И более важный вопрос: как она могла допустить, чтобы эти жуткие события настолько ее изменили? Ведь она была сестрой милосердия.

«Милосердие! Ты слышишь, Кэрол? Сестрой милосердия!»

Когда-то она приняла обеты бедности, безбрачия и послушания, поклялась посвятить жизнь преподаванию и трудам, угодным Господу. Но теперь не было ни денег, ни мужчин, ради которых стоило бы потерять девственность, ни даже церкви, чтобы ей повиноваться, ни учеников.

Все, что осталось, — труды, угодные Богу.

«Поверь мне, Кэрол, я не стал бы называть производство пластиковой взрывчатки и другие ужасные вещи, которые ты делаешь, работой во имя Господа. Это убийство. Это ГРЕХ!»

Возможно, внутренний голос был прав, и за свои деяния она попадет в ад. Но кто-то должен был заставить проклятых ковбоев заплатить за все.

Царь мира.

Эл Халетт откинулся на спинку пассажирского сиденья «мерса»-кабриолета, который они только что угнали. Всю дорогу ребята жгли покрышки, позволяя прохладному ветерку остужать вспотевшие лица. Стэн был за рулем, Арти и Кенни на заднем сиденье. У каждого в руке — по бутылке «Хайнекена», и они катились по Восемьдесят восьмому шоссе к пляжу, нежась в лучах июньского солнца. Время от времени Эл швырял назад опустевшую бутылку, так, чтобы она пролетела над багажником, и прислушивался к звуку, с которым стекло разбивалось позади об асфальт. Потом он закрывал глаза и кайфовал.

Стая. Друганы. Их четверка появилась еще в начальной школе в Камдене. Сколько лет прошло? Десять? Двенадцать? Не больше двенадцати. Они прошли вместе через все дерьмо, которое подкидывала жизнь, и ни разу не расставались. Даже когда Стэн отмотал короткий срок в Ярдвилле за кражу со взломом. И потом, когда весь мир покатился в тартарары.

Они выпутались из этой истории и нанялись на службу к вампирам. Стали лучшей охотничьей стаей в округе, и Эл был одним из них.

Гребаный царь мира! Ладно, не совсем царь. По меньшей мере принц… Пока в небе светило солнце.

Ночь — совсем другое дело.

Однако зачем вспоминать о ночи, если великолепный летний денек принадлежит только им…

— Дерьмо! Гребаное дерьмо!

Яростный вопль Стэна и внезапный рывок машины, когда он ударил по тормозам, вырвали Эла из блаженных раздумий. Распахнув глаза, он уставился на приятеля:

— Эй, что за черт…

А затем Эл увидел его. Вернее, это. Впереди был мертвец. Труп, подвешенный за ноги к электрическому столбу.

— Вот дерьмо! — выругался Кенни сзади. — Еще один. Кто на этот раз?

— Не знаю, — ответил Стэн, а затем прищурился на Эла из-под высокой тульи своей ковбойской шляпы. — Почему бы тебе не пойти и не посмотреть.

Эл сглотнул. Он был лучшим верхолазом в команде, так что теперь работал по вторым этажам. Правда, лезть на столб ему совсем не хотелось.

— А смысл? — спросил Эл. — Кем бы он ни был, наверняка покойник.

— Надо проверить: может, он один из наших.

— А разве это не всегда один из наших?

— Тогда проверь, кто именно, о'кей?

У Стэна — чертова синюшно-бледная кожа и вся в рытвинах. Хотя ему было уже за двадцать, от так и не избавился от угрей. Сейчас он проходил под кодовым именем Лунный Человек, а в прежние дни его называли Пиццерылым. Однажды он чуть не прикончил парня, который так его «приложил». И еще у него были крезовые блондинистые патлы, торчавшие во все стороны, если он забывал подстричься. Но даже когда ставил ирокез, как сейчас, с гладко обритым черепом по бокам, его чертовы волосы выглядели еще крезовее и делали своего обладателя еще более чокнутым, чем обычно. А он и без того достаточно чокнутый. И подлый. С тех пор как Стэн вышел из Ярдвилля, он считал себя очень крутым. А когда кровососы сделали его вожаком стаи, еще больше раздулся от важности. В последнее время он просто бесил Эла, но сейчас был прав: надо посмотреть, кому не повезло этой ночью.

Эл перемахнул через дверцу кабриолета и направился к столбу. Вот дерьмо! Веревка, обвившаяся вокруг шеи мертвеца, была перекинута через верхнюю скобу ремонтной лестницы. Пока Эл взбирался туда, он с ног до головы измазался в креозоте. Черта с два теперь отмоешь эту дрянь! К тому же от него кожа чесалась.

Карабкаясь наверх, Эл старался, чтобы столб оставался между ним и покойником. Теперь пришло время взглянуть. Эл сглотнул. Он уже видел вблизи одного из этих висельников и…

Эл заметил серьгу — заляпанный кровью серебряный полумесяц. Полумесяц свисал на тонкой цепочке с мочки уха, покрытой запекшейся кровью, и был точной копией того, что украшал его собственное левое ухо и уши Стэна, Арти, Кенни. Только этот висел вверх ногами.

— Да, — крикнул он ребятам на земле. — Это один из наших.

— Вашу мать! — выругался Стэн. — Мы его знаем?

Эл вгляделся, но торчавший изо рта покойника кляп, кровь, покрывшая всю голову, и целая куча гудящих мух, облепивших лицо мертвеца и то и дело вылетавших из разреза на горле, не давали ничего толком рассмотреть.

— Не могу разобрать.

— Ладно, давай режь веревку.

Вот что Эл действительно ненавидел. Это казалось почти святотатством. Не то чтобы Эл был верующим или вроде того, но, не будь он достаточно осторожен, вполне мог бы сейчас оказаться на месте этого парня.

Вытащив из-за пояса десантный нож, он принялся пилить веревку у самого узелка. Веревка порвалась на отдельные волокна, пару раз дернулась и наконец лопнула. Пока тело летело вниз, Эл закрыл глаза. Он замычал себе под нос «Песочного человека» из альбома «Металлики», чтобы заглушить звук, с которым труп ударился об асфальт. Особенно он ненавидел тошнотворный влажный «чпок» от удара головы, если та первой соприкасалась с землей. Как сейчас.

— Похож на Бенни Гонсалеса, — заметил Арти.

— Ага, — отозвался Кенни. — Точно он. Бедняга Бенни!

Ковбои оттащили тело к обочине и снова сели в машину, но праздничное настроение улетучилось.

— Хотел бы я поймать ублюдков, которые это делают, — сказал Стэн, вернувшийся за руль. — Они должны быть где-то поблизости.

— Они могут быть где угодно, — возразил Эл. — Они подловили Бенни у того столба, убили — ты видел скопившуюся под ним лужу крови — и оставили там. А затем смылись.

— Они охотятся на нас так же, как мы охотимся на них, — подал голос Кенни.

— Я хотел бы стать тем, кто их поймает, — сказал Стэн.

— Да? — прорезался Арти с заднего сиденья. — И что бы ты потом с ними сделал?

Стэн ничего не ответил, но Эл и без того знал ответ. Ничего! Стэн притащил бы их к кровососам и сдал с рук на руки. Вампирам не нравилось, если кто-то позволял себе вольности с их скотинкой.

Цари мира… принцы на день…

Если привыкнуть к нечисти, на которую работаешь, все не так уж плохо. Эл понимал, что могло быть и хуже, гораздо хуже. Можно было оказаться на скотобойне вместе с остальными.

Эл не знал, когда вампиры развернули свою кампанию по захвату мира. Говорили, что все началось в Восточной Европе, через некоторое время после того, как оттуда вышвырнули коммунистов. Вампиры втайне пополняли свои рады. Они выжидали и, когда повсюду началась неразбериха, нанесли удар. Внезапно об этом принялись кричать все новостные каналы. Дракула — не какой-то там персонаж из детских сказок. Нет, он настоящий — новый Сталин, правящий всей Восточной Европой.

Оттуда вампиры распространились на восток и запад, в Россию и остальную часть Европы. Первой их целью стали правительственные чиновники и большие военные шишки: кровососы обратили их, а затем принялись сеять хаос повсюду. Им не потребовалось много времени, чтобы пересечь океан. Америка считала, что готова к отпору, но просчиталась. Вампиры наносили удары сверху и снизу, во всех направлениях, и прежде, чем кто-нибудь успел понять, что происходит, власть оказалась у них в руках.