Страница 102 из 120
Почувствовав, что контакт установлен, Алек, наконец, задал вопрос:
- Я тут слыхала, как один городской говорил про вороньё. Никто не знает, где их можно найти?
- Вороньё? — покачала головой миловидная светловолосая молодка, стоявшая в очереди прямо перед ним. — А кто это?
- Попрошайки, они ещё торгуются так чудно, на всякую…
Грохот бьющейся посудины не дал ему закончить.
Алек повернулся на звук и увидел женщину, в ужасе уставившуюся на него. У ног её валялся разбитый кувшин для воды.
Стоявший с ней рядом сухопарый старик заковылял к нему, тяжело опираясь на свою палку.
- Попрошайки, которые меняются, говоришь, дочка? — проскрипел он, вперив в Алека взгляд своих слезящихся голубых глаз.
Голос старика был слабым и одышливым, видимо, из-за проблем с грудной клеткой.
- Да, дедуля. Ты не видел таких?
Старик кивнул и тронул Алека за руку:
- Идём-ка со мной, дочка, поговорим.
Позабыв про разбитый кувшин, женщина пошла за ними по узким улочкам и переулкам, куда отправились они. Одеты эти двое были в майсенское платье, которое некогда было весьма добротным и явно знавало лучшие времена. Оба выглядели усталыми, и говорили с акцентом, как все беженцы. Женщина, представившаяся Налой, дочкой старика, которого звали Элрен, по-прежнему выглядела встревоженной.
- Кто вы такие? — спросила она.
- Мы те, кто пострадал от них, Госпожа, — сказал ей Серегил, подражая её слегка деревенскому говорку.
- Ты тоже из деревни, милая?
- Я Арлина из Айвиуэлла, — представился Серегил, когда они поднимались по ступенькам в многоквартирном бараке с обшарпанной зеленой дверью. — А это мой супруг Гарен и сестра Сана.
- Сочувствую вашей потере. И давно вы в этом злосчастном городе?
- Мы прибыли на корабле по весне. Сначала в порт Хавертон, а потом уж сюда, — отвечал Алек.
Нала с отцом привели их в унылую каморку на четвертом этаже. Тут было чистенько, но совершенно убогая обстановка. Два неказистых тюфяка валялось прямо на полу у окна. У дальней стены — ветхий буфет, перекошенный столик и стулья не самого надёжного вида. Старик сел, а Нала достала из буфета половину краюхи черного хлеба и маленькую головку сыра и отрезала всем по куску. Даже тут майсенцы не могли не проявить своего обычного гостеприимства. Серегилу было не по себе от необходимости объедать их, однако отказаться принять скромную пищу было бы верхом оскорбления.
- Так значит, уже познакомились с ними, верно? — спросил мастер Элрен, пока все жевали чёрствый хлеб с заскорузлым сыром.
- Ага. Думаю, это они переносчики этой заразы. На прошлой неделе сонный мор унёс нашу сестру, — сказал ему Серегил дрогнувшим голосом.
Женщина быстро сотворила далнианский знак, отвращающий дурные болезни, и отошла от него подальше.
- Знаете, что такое сонный мор?
Старик кивнул.
- Из-за него вот эта моя дочка потеряла своего первенца почти тридцать лет тому назад. Мы тогда ещё жили в Дрешерзфорде, что в северных фригольдах.
Алек с Серегилом удивленно переглянулись: об этом местечке они впервые услышали от Атре.
- Моему мальчику было всего шесть лет от роду, — тихо сказала женщина, схватившись за сердце, словно боль была всё ещё слишком свежа.
- Ох, бедная вы моя, — с состраданием произнёс Серегил. — И что же с ним было?
- Да всё то же самое, что и здесь у вас, — сказала она ему. — Человек впадает в оцепенение и до исхода недели помирает.
- А вы видели других, кто заболел?
- В нашем городе таких были десятки, — просипел Мастер Элрен. — Прекратилось же всё столь же внезапно, как и началось. Народ решил, что во всём виноваты эти пришлые.
- Бродячие попрошайки, — пояснила Нала. — Они выменивали у ребятишек всякие безделушки, ну а те потом заболевали этим, как вы зовёте, сонным мором. Мерзавцы сумели скрыться до того, как мы их поймали, а как только не стало их, постепенно сошла на нет и болезнь.
- И сколько этих нищих было у вас? — спросил Серегил.
- Это было так давно, — развела руками Нала. — Четверо, быть может, или пятеро?
- Но на этом всё не закончилось, — сказал Элрен. — После этого мы переехали к югу Майсены, и несколько лет назад снова столкнулись с этим в городе Белая Скала, а уже здесь от странников на дороге я слышал, что такое было и в Нанте, прямо накануне осады в этом году.
На какое-то время у Серегила перехватило дыхание от одной сумасшедшей мысли, пришедшей ему в голову:
- А там тоже были эти нищие?
- Не скажу насчёт Нанты, но в Белой Скале были. Я поведал мэру о том, что было известно нам, но они снова улизнули прежде, чем их удалось поймать. Должно быть, это люди из одного и того же клана, как полагаете?
- Похоже на то, — пробормотал Серегил, стараясь не выдать нарастающий изнутри ужас. — А хоть один из вас сам лично встречался с этими попрошайками?
- Я, — отвечала Нала. — Я видела одну из них, ту старуху, что выменяла у моего мальчика на красивый камушек какую-то игрушку. Это было так давно, что я уже не помню, какую именно. Но я помню её и тот камень!
- Уж не жёлтый ли кристалл? — спросил Алек.
Нала покачала головой и сунув руку за пазуху своего платья, вытянула оттуда округлый камешек из красной яшмы с дыркой посередине, который носила на серебряной цепочке.
- Когда умер мой малыш, я посчитала, что это прикончит и меня. Теперь вот храню его как память, — она утерла щеку. — Помню ту старуху. Она словно сейчас стоит у меня перед глазами.
- Как она выглядела? — спросил Алек, и Серегилу, связанному с ним узами талимениос, тотчас передалось его невольное волнение.
- Ужасно грязная! Грязный платок вокруг головы, грязные руки, грязное платье, и пояс, на котором болтались какие-то побрякушки…
- А Вы не помните что именно? — спросил Серегил.
- Да всякая дурь. Птичий череп, кольцо от уздечки, ещё какие-то камни… Я запомнила потому, что она развязала его, чтобы дать моему Ресси один камушек из целой снизки таких же…. Это всё, что мне запомнилось, но то был сущий мусор.
- Ясно, — Серегил с удовольствием купил бы у неё её камушек, чтобы отнести его Теро, но шансов на то, что там ещё сохранилась по прошествии времени какая-то магия, были ничтожны… Да и сомневался он, что она согласится расстаться с драгоценной реликвией, оставшейся ей от ребенка.
- А эти странные попрошайки сейчас тут, в Римини? — спросил Элрен.
- Да, дедушка, — отвечал Серегил.
- Ну, надеюсь, на сей раз их схватят, и перевешают всех до одного, — просипел он. — И надеюсь, доживу до того дня, когда увижу это!
Микам отсыпал женщине горсть серебра.
- Это за ваше беспокойство, Госпожа Нала, и да благословит Вас Создатель.
- Благословит он и вас, — отвечала она дрожащим голосом. — Благослови вас всех, люди добрые! Пусть Старый Моряк будет добр и к вашей сестрице.
Пока они не оказались в безопасности в своём номере в Олене и Выдре, Серегил не проронил ни слова. Кари с Элсбет, находившиеся в передней, тотчас поднялись, как только они вошли.
- Ну? — спросила Кари, прижав руки к сердцу.
- Да что это с вами обоими? — озадачился Микам. — Вы оба как будто объелись тухлых мидий.
- Мы были слепыми кротами, вот что с нами, — рыкнул Серегил, кинувшись к столу, на котором была разложена карта.
Алек — следом за ним:
- Думаешь, это правда могут быть они?
- Да кто, чёрт подери?! — потребовал ответа Микам.
- Атре и его труппа. Возможно, наше вороньё и переносчики заразы — это они, — мрачно отозвался Серегил.
- Тот актер, что был на празднике у Алека? — удивилась Элсбет.
- Да, — отвечал Алек. — Атре рассказывал нам о своих скитаниях. Они были везде, где упоминал старик. Впрочем, он ни разу не говорил, когда именно они там были.
- Так старик, вроде бы, и не обмолвился про актеров, — заметил Микам.
- Да полно, они же играли свои роли! — фыркнул Серегил. — Как-то вечером Атре нарвался на нож неподалёку от Улицы Корзинщиков, и это было гораздо позже того, как они съехали оттуда. Алек отправился к нему, чтобы оказать помощь, и увидел следы грима на его лбу, под волосами, хотя в тот вечер никаких представлений в Журавле не было.