Страница 10 из 63
Разумеется, первым делом я порылась в карманах, и, обнаружив их пустыми, пожалела о пропаже мобильника. Он бы значительно облегчил мне жизнь. Выйдя из подвала, я растерялась — куда теперь? Что делать? Бежать отсюда со всех ног, в надежде, что рано или поздно наткнусь на выход, или попытаться найти Пашку? Раздумывала я не долго, и, вздохнув, пошла по темному коридору, удивляясь про себя — что же это за место такое? Теперь я уже не думала, что находилась в подвале. Скорее, это напоминало старый бункер. С каждым шагом мною овладевал страх — а если за следующим поворотом я столкнусь с этим сумасшедшим? Или с кем-то еще, не менее чокнутым? Но видимо удача сегодня была на мое стороне, если в данной ситуации вообще было уместно говорить о ней. По дороге я не встретила ни души, но, когда я проходила мимо одной из комнат, до меня донесся слабый стон. Остановившись, я прислушалась, в тайне надеясь, что больше мне не придется никого искать. Стон повторился, других голосов оттуда не доносилось и я, наконец, решилась. Покопавшись с замком минут десять и отбросив сослужившую мне хорошую службу, сломавшуюся железку, я вошла в комнату.
Пашку я увидела сразу, и едва сдержалась, чтобы не заплакать. Его били — жестоко и бесчеловечно, превратив еще недавно красивое лицо в один сплошной кровоподтек. Раны на теле все еще кровоточили, несколько пальцев на правой руке были неестественно вывернуты. Он лежал на полу, не видя меня, и тихо стонал. Подойдя ближе, я с ужасом поняла, что на нем одет ошейник. Короткая цепь крепилась за кольцо, вмурованное в стену.
— Пашенька, — я проглотила слезы, боясь прикоснуться к нему, — очнись. Это я.
Его плечи напряглись, по телу пробежала судорога. Похоже, он меня слышал, но до конца не осознавал, кто рядом с ним.
— Очнись, Пашка! Нам нужно бежать отсюда! Ну же, я не могу это сделать одна!
Мужчина простонал, и с трудом оторвал голову от пола. Мутный взгляд говорил о том, что он вряд ли находится в полном сознании.
Тем временем я шарила взглядом по комнате, пытаясь отыскать хоть что-нибудь, что помогло бы мне снять с него этот чертов ошейник. Уже на грани отчаяния я заметила какой-то тонкий предмет, валяющийся у дальней стены. Быстренько схватив его, тут же отметила, что он может подойти. Но как мне открыть этот замок, не потревожив Пашку?
Я подошла ближе, и попыталась слегка его приподнять. От боли закусив губу, он изо всех сил старался мне помочь. Усадив его и прислонив спиной к стене, я приступила к работе. Минут через пятнадцать надежда окончательно меня покинула. Замки на дверях были старыми, а ошейник совсем новый, словно купленный именно для этого случая. Значит, от мысли его снять придется отказаться.
Пашкины губы внезапно шевельнулись. И он что-то тихо произнес. Чтобы расслышать, я нагнулась почти к самому его лицу:
— Уходи, — едва слышно шепнул он, — брось меня.
— Размечтался, — буркнула я, отчаянно пытаясь сообразить — что же делать.
— Он вернется, и ты станешь следующей. Уходи, прошу тебя, — его голос стал громче, словно тревога за меня придала ему силы.
— Даже не думай об этом, — грубовато сказала я, не сводя взгляда с металлического кольца. А что если не удасться? Есть только один способ проверить.
Я схватила металлический прут, лежавший рядом с Пашкой, только теперь осознав, что он весь измазан кровью. Кровью Пашки… Сглотнув, я ухватила его двумя руками, и изо всех сиз ударила им в стену. Прут скользнул по кирпичу, чуть не выпав из скользкой от крови руки.
— Не мучай себя! Просто уходи, — снова раздался его голос, — беги за помощью.
Как же! И он, и я прекрасно понимали, что когда придет помощь, если придет вообще, он вполне может быть уже мертв. От мысли что вскоре я могу лишиться друга, я с остервенением принялась бить по стене, вызывая дикий грохот и сноп искр. Я не боялась привлечь шумом этого психа. Напротив — я его ждала. Пусть только попробует явиться сюда. Я тут же раскрою ему череп. В тот момент я абсолютно не думала о том, что наша встреча может закончиться как-то иначе, не в мою пользу. Слишком много злости было во мне. Злости, бессильной ярости и желания спасти друга. Я не поверила глазам, когда в кирпиче появилась первая трещина, и уже через полчаса я смогла пробить небольшую дыру вокруг кольца. Теперь нужно только расшатать, и у нас, наконец, появится шанс отсюда выбраться.
Наверное, мне все-таки везло в тот день, а может быть кто-то там, наверху, хранил меня для еще худшей доли. С трудом приподняв Пашу, я заставила его опереться на меня и, схватив в руку все тот же прут, вышла из комнаты. Теперь я почти не прислушивалась к звукам, справедливо полагая, что чему быть, того не миновать. Лишь старалась идти ровно и не позволить Пашке упасть. Раненый с трудом волоча ноги, отталкивался рукой от стен, чтобы облегчить мне нелегкую задачу.
Казалось, что я брожу по этим коридорам несколько часов, на самом деле прошло не больше десяти минут, когда я, наконец, почувствовала свежий воздух и морозный ветер. Значит, мы почти выбрались. Ключевое слово — почти.
Я задыхалась и валилась с ног от усталости, но на отдых времени не было. Что бы там ни задумал этот тип, он не может быть здесь круглосуточно. Он же где-то живет, с кем-то общается. У него может быть вполне обычная жизнь за пределами этого места. И возможно, что сегодня он уже сюда не вернется, и не обнаружит наш побег.
Свобода встретила нас, ветром, мрачным небом, затянутыми тучами, и снегом. Но мое счастье нельзя было передать словами. Пытаясь увести Пашку как можно дальше отсюда, я почти тащила его на себе. Казалось, что мое хриплое дыхание способен услышать кто угодно за десятки километров отсюда. Не останавливаясь, мы двигались вперед, пока я, наконец, не свалилась от бессилия, успев прислонить Пашку к дереву. Едва стоя на ногах, тот съехал по стволу, и опустился вслед за мной на промерзшую, покрытую снегом землю.
— Дальше иди одна, — он прикрыл глаза, зачерпнул ладонью снег и растер его по лицу, — я выберусь сам.
— Что же ты за джентльмен, Пашка, — с кривой улыбкой вдавила я, — хочешь бросить девушку в лесу, совсем одну.
— Одна ты доберешься быстрее. А меня он здесь уже не найдет.
— Конечно. Не найдет, — я проследила взглядом дорожку в снегу, что мы проделали бредя по лесу, — еще немного, и можно будет передохнуть! Слышишь?
Повернувшись к нему, я поняла, что он снова потерял сознание. Черт! Только не сейчас.
Набросив свою куртку на его голые плечи, я с ужасом подумала о предстоящем пути. У меня не хватит сил дотащить его до дороги. К тому же, вполне вероятно, что он не доживет. Я думала, взвешивала, пытаясь убедить себя, переломать, но все мысли сводились к одному — я не смогу просто оставить его здесь. Значит, другого выхода у меня нет.
Почти плача от бессилия и злости, я взвалила Пашку на себя и медленно двинулась вперед, стараясь не думать о том, что будет, если я сейчас упаду. Кровь, продолжая сочиться из порезанных запястий, смешиваясь с кровью Пашки, капала на свежий снег. Этот след нельзя спутать ни с чем. Возможно, что наше исчезновение уже обнаружено, и этот сумасшедший скоро нас догонит. А если мы заблудились, и вместо того, чтобы идти к дороге, сейчас двигаемся вглубь леса, облегчая преследователю работу? Этот путь был самым долгим в моей жизни. Казалось, что время растянулось, стараясь отдалить нас от вожделенной цели. Наконец, в деревьях появился просвет.
— Спасены! Слышишь, Пашка! Мы это сделали! — зашептала я на ухо другу. Он лишь слабо что-то промычал, но попытался собрать остатки силы, чтобы помочь мне быстрее выбраться из леса.
Был поздний вечер, почти ночь, а значит встретить на дороге автомобиль, тем более заставить водителя остановиться было затруднительно. Оставив Пашку возле дерева, постаравшись укутать его свое курткой, я направилась к дороге. Никогда еще расстояние не казалось мне таким непреодолимым. Издалека заслышав шум двигателя, остаток пути проделала почти ползком, и выпрямилась, только выбравшись на дорогу, преграждая автомобилю путь. Меня ослепил яркий свет фар, раздался визг тормозов, автомобиль занесло, и он остановился в нескольких сантиметрах от меня. Из салона показался довольно рассерженный мужчина, без стеснения сообщивший, что он обо мне думает.