Страница 78 из 91
— Итак, сударыня, — вежливо начал он, — за каким, простите, хером вы сюда приперлись? И откуда знаете пароль?
— Какой пароль? — прохныкала я, чувствуя у виска холодное дуло пистолета, приставленного Семеном.
— Вы пришли одна?
— Да. Хотя нет, посмотрите в сумочке, там должна быть церковная мышь, а-а! — плаксиво проревела я.
— Не хамите, дорогуша, — строго проговорил мужчина. — Семен, дай мне пушку и пойди проверь все вокруг. А это отнеси сторожу, — он протянул ему пистолет деда.
— У вас здесь что, подпольный приют для сумасшедших? — поинтересовалась я, когда громила вышел. — Говорю же вам, что ошиблась. Отпустите меня, пожалуйста, дяденька…
Он наставил на меня пистолет и грозно спросил:
— Кто вы такая?
— Меня зовут Маруся, — я честно посмотрела ему в глаза. — Я из Семипалатинска, приехала погостить к родственникам и заблудилась…
— Заткнись! — резко оборвал он и вытряхнул содержимое сумочки на стол.
Со звоном упали отмычки, косметичка раскрылась, и все рассыпалось по столу, а кошелек с деньгами свалился на пол. Он поднял его, осмотрел, сунул деньги в карман своих необъятных штанов и посмотрел на меня.
— Где документы?
— Я же говорю, что меня обокрали, — проныла я, хлопая глазками. — Сперли все вещи и бумажку с адресом, поэтому я и ошиблась, ведь по памяти искала. А фамилия
моя — Гирляндова Маруся Львовна, честное слово.
— А замок тоже по ошибке вскрыла? — усмехнулся он, разглядывая отмычки.
Я виновато опустила голову и пробормотала:
— Скорее по привычке.
— Ха! Так ты воровка?! — радостно воскликнул он.
Я пожала плечами и проговорила: —Пожалуйста, не сдавайте меня ментам, дяденька! Я же не успела ничего украсть…
— Ну-ка, голубушка, выкладывай все начистоту, да не пудри мне мозги, твою мать, а то хуже будет!
— Да что рассказывать-то? — поникла я. — Иду, смотрю, замок висит, окна не горят. Дай, думаю, зайду, может, поживлюсь чем — особнячок-то богатый вроде. Ну и зашла…
— Гонишь ты все, — поморщился он. — Зачем же тогда на зов сторожа откликнулась? Любой воришка бы сразу убежал.
— Не знаю. Растерялась поначалу, а потом, голос уж больно дряхлый у деда, подумала, справлюсь… Отпустите меня, дяденька, очень прошу, я больше не буду, — снова захныкала я.
— Нет, родная, не отпущу, — усмехнулся он. — Потому что ты не воровка. И не строй из себя идиотку — я тебя насквозь вижу. Ты и на зоне-то ни разу еще не была, фени не знаешь и одета ты не так. Колись давай!
— А может, я интеллигентная воровка! — с вызовом заявила я. — У меня учитель, между прочим, профессором был и тоже на зоне не был, вот так-то!
— Он-то, может, и профессор, а ты — дура набитая, и долго возиться с тобой я не собираюсь…
В дверях появилась огромная фигура Семена.
— Все спокойно, отец Сераф…
— Заткнись, придурок! — оборвал его тот. — Тащи сюда излучатель, сейчас мы эту паиньку просветим. Она нам все сейчас выложит, — он злорадно посмотрел на меня.
Семен вышел, а я испуганно спросила:
— Какой такой излучатель, гражданин начальник? Не нужно меня пытать, прошу вас! Лучше в ментовку сдайте! Я тока боюсь, у меня аллергия на высокое напряжение!
— Не будет никакого тока, не бойся, — успокоил он меня. — И перестань сопли пускать.
Вошел Семен с небольшим металлическим ящиком в руках и поставил его на стол. Прибор был похож на видеомагнитофон. На передней панели виднелись какие-то переключатели и лампочки, а сверху торчало что-то вроде малюсенького радара. Отдав пистолет Семену, отец Серафим включил шнур в розетку и начал что-то включать и настраивать, повернув антенну в мою сторону и тихо напевая себе под нос. Ему было весело, а я поняла, что на мне сейчас будут проводить какой-то опыт. Может, это и есть биогенератор, о котором говорил Кох? А что, если моя биозащита не сработает? Они меня введут в транс и все выпытают?! — мелькнула паническая мысль. Тогда наверняка прикончат и прощай мечты о светлом будущем…
— Ну-с, — довольно промурлыкал Серафим, поворачиваясь ко мне, — начнем. Семен, отойди в сторону, чтобы на тебя не попало, а то опять начнешь косяки грызть. Вот так, достаточно. И держи ее на мушке. Кстати, дед уже очухался?
— Нет еще, — рыкнул тот, — я его в каморку оттащил.
— Как оклемается, пусть валит отсюда к гребаной матери, сторож хренов, — проворчал священник и посмотрел на меня. — Так, милашка, сейчас ты нам все подробненько расскажешь, а мы с удовольствием послушаем. Моли Бога, чтобы ты оказалась воровкой, — он осклабился. — Ну поехали!
И нажал какой-то рычажок на панели. Послышалось ровное гудение. Душа моя ушла в пятки, и я зажмурилась, хотя ничего особенного не почувствовала.
— Ага, действует! — радостно взвизгнул попик. — Пусть пока в этом режиме побудет, а потом расспрашивать начнем. Хорошо, что эта дурочка подвернулась, да, Семен? А то я все думал, на ком бы его проверить.
Я еще немного посидела, прислушиваясь к себе, но ничего странного не почувствовала — защита действовала безотказно. Тогда я приоткрыла один глаз и невинным голоском спросила:
— Так что, провода присоединять не будете, что ли?
Серафим обалдело уставился на меня, потом посмотрел на прибор, нажал еще один рычажок, тот загудел сильнее, но даже легкая тень не омрачила моего ясного сознания, и ничего не отразилось на моем глупо улыбающемся лице.
— Ты что, ничего не чувствуешь? — удивленно спросил поп.
— А что я должна чувствовать? Вы скажите, и я обязательно почувствую, только бы отпустили потом.
— Странно, — озадаченно произнес Серафим, разглядывая прибор. — Ты уже вообще ни о чем не должна думать.
— Как же можно — ни о чем не думать? — глупо улыбнулась я. — Всегда о чем-то думается.
— Не думать можно, Маруся, — поп почесал в затылке и что-то еще покрутил, — и даже полезно. А таким, как ты, вообще нужно запретить думать, чтобы не тратили зря драгоценную энергию.
— Это вы загнули, дяденька. Думать нельзя запретить. Это вам не на газоны гадить…
— Наивная ты, Марья, — хмыкнул он. — Раньше было нельзя, а теперь — можно. Так, мне все это не нравится, — задумчиво произнес он и повернулся к нам с Семеном. — Ну-ка, Семен, встань-ка в зону действия, проверим на тебе, а то, может, пока нес, он сломался. Давай, давай, не боись, — подбодрил он его. — В прошлый же раз живой остался, не свихнулся.
Тот содрогнулся, физиономия его испуганно перекосилась, но послушно придвинулся ко мне, сел рядом на стул и уставился, не мигая, на прибор, как кролик на удава, уперев пистолет мне в ребра.
Серафим снова щелкнул тумблером, и я почувствовала, как резко дернулось дуло у меня под боком. Взглянув на бородача, я обомлела. Блаженно-идиотская улыбка расплылась по всему лицу, глазки сонно и счастливо заморгали, голова провалилась в плечи, он весь обмяк и стал похож на олигофрена. Рог открылся, и по бороде потекла слюна. Издав какой-то нечленораздельный звук, он поерзал на стуле и начал подниматься.
Серафим удовлетворенно крякнул и налил на кнопку. Бородач мгновенно подобрался, тело его согнулось, руки обвисли почти до пола, как у гориллы, рот оскалился, глаза по-звериному сверкнули, он стал озираться, словно в поисках добычи, и громко зарычал. Я вжалась в стул, забыв про все на свете от страха, а Серафим, полюбовавшись на творение своих рук, снова повернулся к прибору. Тут пистолет выпал из рук гориллы и с грохотом упал на пол. Поп резко обернулся, но было уже поздно — я подхватила пушку и направила на него, отскочив в угол. Семен, как видно, ничего не соображая, никак не отреагировал, продолжая озираться по сторонам.
— Стоять! — крикнула я. — Выруби свою машинку, живо!
Челюсть священника отвисла, он побледнел, глазки в страхе забегали, но все же он протянул руку и что-то переключил в приборе. Лучше бы я ему не приказывала это делать!
Семен опять переменился. Резко развернувшись и издав звериный рык, он бросился на меня с горящими от ненависти глазами. Это был дикий, разъяренный зверь, и, если бы я не всадила в него пять пуль, он бы непременно растерзал меня своими скрюченными пальцами в мелкие клочья. Тяжелым мешком свалился он на пол, отчего содрогнулись стены, и, хрипя и извиваясь, вцепился зубами и руками в ножку стула и начал ее неистово грызть, причем явственно слышался треск перекусываемого дерева. Кровь разлеталась во все стороны, и смотреть на это без содрогания было невозможно. Я еще раз выстрелила, на этот раз в голову питекантропа-стулоеда, обезумевшего от загадочного излучения, пуля попала в висок и вышла с другой стороны вместе с мозгами, которыми, как видно, он и раньше-то редко пользовался, потому что даже после этого не перестал пожирать ножку стула, и только огромное тело его застыло без движения у моих ног. Все произошло мгновенно, но я успела заметить, как Серафим дернулся в сторону, и тут же перевела пистолет на него.