Требуется секретарша

Я сняла, слава Богу, не завинченную крышку системного блока и выдернула коробку с драгоценными жесткими дисками, чтобы никому не пришло в голову прикарманить оставшиеся у нас богатства. Потом отнесла его вместе с телефоном в машину и вернулась за художником, который к этому времени уже открыл глаза и непонимающе смотрел по сторонам. Веня с Рамаданом не шевелились, на свое счастье, иначе мне пришлось бы их просто пристрелить, чтобы не терять времени. Пинками заставив подняться, я загнала очумевшего Палыча в машину, посадила на переднее сиденье, открыла ворота, села за руль и выехала на улицу. Художник что-то бессвязно мычал, беспомощно хлопал пустыми глазами и морщился от боли, потирая горло и почку.

Местность была незнакомая, и я поехала по проселочной дороге мимо небольшой церквушки туда, где за деревьями виднелись многоэтажки. Справа показались какие-то водоемы, и вскоре я узнала Серебряные пруды. Когда-то я вместе с братьями ездила сюда купаться и прекрасно знала эти места. Выбравшись на асфальтовую дорогу, я остановилась на обочине и повернулась к своему пленнику. Он уже вспомнил все и теперь со страхом смотрел на пистолет, который я держала в руке.

— Ну что, Палыч, сам скажешь или поговорим о вырванных ноздрях и вывороченных суставах? — процедила я гневно. — У меня нет времени, а у тебя — выбора. Мне не нужна твоя никчемная жизнь, мне нужны мои друзья, которые для меня и пища, и воздух, и смысл жизни, — начала я повторять его же слова. — Отдай мне их и останешься жить. Ну!

— Что я должен сделать? — вдруг зло усмехнулся он, прижавшись к правой дверце. — Ты сама все испортила, и их уже наверняка нет в живых.

— О чем это ты? — насторожилась я.

— О том, что должен быть контрольный звонок…

— Врешь, я слышала, как ты приказал всем сматываться и больше не звонить!

— Мало ли что ты слышала! — с издевкой прошипел он. — Тот, кто все это задумал, очень недоверчивый человек и всегда проверяет лишний раз. Он очень осторожный и обязательно позвонит еще раз, чтобы убедиться, что все идет нормально. Если я не возьму трубку — твоим друзьям конец. И он наверняка уже звонил, потому что, — он скосил глаза на часы в машине, — уже должен быть по дороге в аэропорт. Так что у тебя есть только один шанс спасти себя от угрызений совести — застрелиться! — выдохнул он мне в лицо с ненавистью.

Я скрипнула зубами и чуть не ударила мерзавца. Он нагло врал, потому что сам приказал своим псам забрать телефон оттуда, где сидели босс и Валентина, и теперь, даже если бы что-то и случилось, им нельзя было сообщить об этом и приказать убить моих друзей. Но что-то больно уж нагло держался художник и слишком уверенно врал, и меня это беспокоило.

— Послушай, — начала я тоже блефовать, — денег ты все равно не получишь — я отменила перевод, и вы не сможете снять их со счета…

— Рассказывай сказки! — Он криво усмехнулся, но глазки все-таки забегали. — Поезд уже ушел, и теперь только владелец счета может распорядиться этими деньгами, уж я-то в этих делах разбираюсь! А владелец, поверь, вам их никогда не отдаст — слишком много трудов затрачено. Ладно, если ты, смотрю, мне не веришь, тогда слушай. Мне нужна моя жизнь и законная доля этих денег, усекла, глупенькая? А тебе нужна твоя компания, правильно? Предлагаю обмен, баш на баш. У нас с хозяином был уговор: если кого-то из нас двоих не окажется в аэропорту в нужное время, то второй звонит в город братве и дает команду убрать вас всех, а потом улетает один. Самолет через два часа, до аэропорта час езды, вникаешь? Если я там появлюсь в нужное время и в нормальном виде, то могу, так и быть, ничего не говорить хозяину о твоих шалостях. Тогда мы спокойно улетим, и все пойдет так, как я тебе уже говорил, то есть по ранее намеченному плану. Ты вообще понимаешь меня? Мне почему-то кажется, что ты совсем ничего не соображаешь, глупая, — он презрительно усмехнулся. — Но я поясню. В аэропорту ты не сможешь стрелять и вообще причинить нам какой-нибудь вред. Зато мы с хозяином сможем в любой момент позвонить братве, они сразу же поедут на ту хату и прикончат твоих дружков. Так что ты по-прежнему у нас в руках, и деваться тебе некуда, крошка. Ты можешь меня пытать или убить, но я понятия не имею, где спрятаны твои друзья, — это одно из условий плана, который, повторяю, продуман до мельчайших деталей. Даже то, что происходит сейчас со мной, тоже было предусмотрено. Как видишь, хозяин не зря ломал голову, он великий человек, гений, и тебе его не переиграть. У тебя есть только то, что я предлагаю, и больше ничего. Соглашайся и вези меня в аэропорт живым и здоровым, если хочешь еще спасти кого-то.

Как ни странно, но я ему почему-то поверила. И мне стало страшно. У меня уже не было оснований сомневаться в умственных способностях этого таинственного хозяина после того, как он с такой легкостью обобрал самого Родиона. Поэтому и все остальное могло быть правдой, а это означало, что я должна буду сейчас доставить этого подонка в аэропорт и всю дорогу еще сдувать с него пылинки, чтобы, не дай Бог, хозяин ничего не заподозрил. Но сдаваться вот так просто мне не хотелось.

— Допустим, что все это так, — проговорила я задумчиво. — Но как я потом, когда вы улетите, узнаю, где находятся мой босс с Валентиной?

Художник почувствовал, что начал выигрывать, и злорадно ухмыльнулся:

— Все будет, как договаривались: некто позвонит в милицию и сообщит адрес. Нам не нужна лишняя кровь, тем более что мы уже будем вне вашей досягаемости. В милицию вы ведь не побежите — денежки-то черные.

— А если никто не позвонит?

— А у тебя есть другие варианты?

— Есть.

— Какие?!

— В аэропорту я буду рядом с тобой. Перед отлетом ты мне дашь адрес, я позвоню кое-куда, проверю и, если ты соврал, застрелю тебя у всех на глазах — мне уже наплевать, что со мной будет! Я не шучу, мразь, вникаешь? — Я вдавила дуло ему в щеку. — Так что, если хочешь спасти свою шкуру, сделаешь, как я говорю!

— Тише, ты, успокойся, дура! — пробормотал он, испуганно косясь на пистолет. — Это все, конечно, замечательно, если бы не одно но…

— Ну что еще?

— Ты забыла про шефа. Он тебя увидит в аэропорту и сразу же позвонит братве, чтобы они убрали твоих дружков.

— Ничего, скажешь ему, что я твоя подружка, проводить приехала, — нашлась я.

— Как же, подружка! Он знает, что я должен приехать один — таков уговор. И заподозрит неладное. Он очень подозрительный тип. Кстати, куда ты собираешься звонить, чтобы проверить адрес? — сменил он тему.

— В справочное бюро, идиот! — начала я блефовать. — Я запомнила номер, по которому ты звонил, и, если он не совпадет с адресом, сразу же всажу тебе пулю в живот.

— Но вряд ли тебе сразу дадут такую справку…

— Это таким ничтожествам, как ты и твои дружки, не дадут. А у моего босса все схвачено, слава Богу, секретаршей у него работаю и знаю его связи.

— Что-то не похожа ты на простую секретаршу. Я бы сам от такой не отказался…

— Ну все, с меня хватит! — решительно прекратила я разговор. — Едем в аэропорт. Если что пойдет не так — убью вас обоих!

— Но мы все равно не успеем — время…

— Заткнись!

Положив пистолет на колени, я завела машину и с бешеной скоростью понеслась по шоссе в сторону Шереметьева. Палыч молча сопел, отодвинувшись к окну, и что-то переваривал, наверняка готовил какую-нибудь пакость.

— Кто, кроме вас двоих, там еще должен быть? — спросила я.

— Никого. С братвой я уже рассчитался, — нехотя ответил он.

— Давай сюда загранпаспорт с билетом, — я подняла свободной рукой пистолет.

— Это еще зачем?!

— Обменяю его на адрес.

— Но ты же узнаешь, куда я лечу! — запротестовал он.

— Если не отдашь, то вообще никуда не улетишь, — тихо процедила я.

Взглянув на мое потемневшее лицо, он спешно полез в задний карман брюк, вытащил паспорт с вложенным в него билетом и протянул мне:

— Только не нервничай, голуба, я тебя умоляю. Позволь нам улететь, и я все сделаю, что скажешь. Не забывай, мне еще нужно как-то вытянуть из хозяина адрес. А он обязательно спросит, зачем он мне понадобился, вникаешь? Мне нужно в себя прийти, чтобы хорошо выглядеть и улыбаться при встрече с ним. И ты еще проверить должна…