Требуется секретарша

Вот они показались на лестнице, огромные, уже без смокингов, в одних рубашках с закатанными рукавами, из-под которых бугрились мышцы похлеще, чем у Шварценеггера. В руке у каждого был столовый нож. Хотя да, ужин ведь закончился раньше и посуду не успели убрать. Ничего, ножи — это не самое страшное. Страшно будет, если они всем скопом навалятся на нас. Тогда, пожалуй, Золотому придет конец, он вряд ли выдержит такую нагрузку. Эти скоты даже не скрывали, что охотятся все вместе на моего клиента. Видимо, были уверены, что убьют и он не сможет ничего рассказать братве.

— Эй, Золотой, где ты туг?! — проорал Алексей, останавливаясь в коридоре рядом с дверью, за которой дрожал рыжий. — Я тебе тост приготовил! Ау-у! Все равно не спрячешься!

— Он сам не выйдет, — убежденно сказал Егор. — Обоссался небось. Говорил тебе, нужно было комнату посмотреть! Что теперь, по всем рыскать?

— А что, долго, что ли? — хмыкнул Алексей и рванул на себя дверь, но Золотого, к счастью, там не оказалось, видно, засел в ванной. — Золотенький, ты туг? — глумливо прокричал он, заглядывая внутрь. — Ой, нету-ти! Совсем беда!

— Ладно, кончай туфту гнать! — зло бросил Егор. — Я сгоняю вниз, у Леньки спрошу, а ты пока не суйся никуда, смотри, чтобы не сбежал, а то потом носись за ним по всему дому.

И побежал вниз по лестнице. Вот это да! Не зря, оказывается, Золотой боялся ловушки! Какие же они все-таки бессовестные! Поэтому и пришли вдвоем, потому что были уверены, что мы здесь и они смогут легко с нами справиться. Да даже и один этот Алексей мог прикончить Золотого, вон глазищи так и сверкают. Их шакалы, вероятно, подсунули Андрею радиомаячок при обыске, а они сами наверняка сидят внизу и смотрят по магнитной карте особняка. Знаем мы эти штучки, недаром Родион обучал меня всем этим современным хитростям — вот и пригодилось. Что ж, теперь будет легче, тем более что их останется только трое…

— Мальчики, а где все? — наивно спросила я, выйдя с туфлями в руках в коридор. —

Куда вы разбежались? — и пошла к Алексею.

Он резко повернулся, осклабился и распахнул руки, погано ухмыльнувшись:

— А-а, вот и ты, моя Мария! Иди ко мне, я тебя приголублю!

— Иду, иду, — и я швырнула в него туфлю, метясь прямо в сердце выпущенным из подошвы лезвием.

До него было всего метра три, но он каким-то чудом успел среагировать, метнулся в сторону, и туфля вонзилась в левое предплечье, сразу окрасив рубашку кровью. Он еще не успел ничего понять и раскрыл рот, чтобы крикнуть, но в этот момент ему в глаз впилась шпилька второй туфли. Он застыл в неловкой позе и начал медленно оседать на пол, уже бездыханный и неопасный. Вытащив из него свои орудия труда, которыми я честно зарабатывала на хлеб насущный, я залетела в комнату, выволокла из ванной Золотого, который понуро сидел на закрытом унитазе и готовился к смерти, и потащила его к другой лестнице. Когда мы спустились на один пролет, сверху послышался изумленный возглас Егора. Это было что-то матерное и очень сердитое. Он тут же оставил мертвого друга и понесся вниз, видимо, испугавшись, что и его сейчас прикончат. Теперь они будут наготове и просто так, врасплох, их не возьмешь.

— Что случилось?! — шепотом прокричал Золотой, когда я убрала руку с его рта.

— Они знают, где мы находимся! — прошипела я. — Раздевайся, мать твою!

Он округлил глаза и ничего не понял, с ужасом глядя на меня. Решив, что на объяснения времени уже нет, я начала обыскивать его, слушая, как колотится сердце и громко кричат бандиты внизу, которые уже успели переполошиться, получив неожиданный отпор. В заднем кармане брюк я наконец обнаружила маленький металлический «жучок», размером чуть больше спичечной головки, вытащила и сунула изумленному кавалеру под нос.

— Что это?! — просипел он.

— Смерть твоя, а теперь чья-то из них. Идем…

Пока он соображал, я затащила его на третий этаж, где был такой же широкий коридор, только дверей поменьше, впихнула в комнату и, приказав ему ни в коем случае не выходить из укрытия до моего возвращения, поднялась снова на четвертый этаж. Я не знала, что у них за прибор такой, во всяком случае, они не могли носить его с собой. Это несколько облегчало мою задачу. Нужно было как-то разделить их и перехлопать по одному, да еще чтобы был запас времени на борьбу. Пришибить бы еще хотя бы одного, и уже станет легче. Подобравшись по железной лесенке клюку на чердак, я чуть приподняла тяжеленную крышку и в образовавшуюся щель щелчком отправила радиомаячок гулять на крышу. Пусть поищут нас там. Затем бегом вернулась к клиенту. Тоже абсолютно пустая комната с огромными окнами без штор. Золотой стоял прямо за дверью и о чем-то угрюмо размышлял. Закрыв за собой дверь и прислонившись к ней спиной, я посмотрела на него и улыбнулась.

— Ну что, мой дорогой, грустишь? — тихо спросила я, прислушиваясь к звукам снаружи.

— Они что, «жучок» мне подсунули, свиньи?

— Подсунули. Ты воспитал хороших орлят, умных и находчивых. Вот только про совесть совсем забыл, и это дело у них, видать, атрофировано.

— Я и сам не знаю, где эта совесть находится, — поморщился он. — Они уже поняли, что мы обнаружили «жучок»?

— Не думаю. Но знают, что Алексей уже мертв, и теперь, наверное, обсуждают план действий.

Как это ты его так быстро замочила? — спросил он и тут увидел, что туфли, которые я все еще держала в руке, испачканы кровью. — Ты его что, ногами запинала?!

— Не совсем…

Нажав на невидимую простым глазом скобочку сбоку у подошвы, я поднесла туфлю носком к двери, и, резко вылетев из-под подошвы, острое лезвие пробило деревянную дверь насквозь, вытолкнутое мощной пружиной. Золотой потерял дар речи, а я вернула лезвие на место и поставила туфли на пол рядом с собой. Он проводил их опасливым взглядом и с уважением произнес:

— Памятник, слышишь… если выберемся, с меня памятник, не меньше. В бронзе, с рубиновыми глазами, у тебя на родине, при жизни…

— Ага, и чтобы непременно Эрнст Неизвестный вылепил.

— А что? Элементарно, — серьезно прошептал он. — И Церетели ему помогать еще будет.

— Ладно, замяли. У тебя есть какие-нибудь мысли?

— Честно говоря, я немного испугался, когда они так быстро появились. Тут и спрятаться-то негде… Проклятье! Теперь они осторожничать станут…

— Давай вспоминай, чему ты их учил. Что бы ты сейчас сделал на их месте?

Он задумался. Голоса по-прежнему слышались снизу, громкие, но неразборчивые. Девицы, которые до этого смеялись, теперь смолкли, и разговаривали только мужчины. Я чуть приоткрыла дверь и посмотрела на лестницу. Там никого не было. Я уже было собралась закрыть створку, как заметила на стене тень. Она медленно двигалась вверх. По лестнице неслышно кто-то поднимался! Приложив палец к губам, я показала Золотому глазами на дверь, почти совсем прикрыла ее и стала наблюдать, притаившись внизу на корточках. Когда человек ищет кого-то, он почему-то всегда смотрит первым делом на уровне глаз и очень редко — вниз. Только если случайно взгляд его направится к полу, тогда он заметит, что там кто-то прячется, но все равно такой способ увеличивал шансы остаться незамеченным. Тень выросла, и наконец из-за стены показалась Диана. Она была босая и кралась на цыпочках, осторожно, как кошка, прислушиваясь и поминутно останавливаясь. В руке у нее была «розочка» из горлышка бутылки. Вот она показалась вся, осмотрела коридор, скользнув по нашей двери внимательным взглядом, и ничего подозрительного не заметила. Потом повернулась и, кому-то кивнув, вошла в коридор. За ней, также озираясь, вошла Лейла, держа в каждой руке по вилке. Кто они — убийцы или просто посланы на разведку? А может быть, нас пытаются поймать на живца? От этих бандитов станется, им этих девочек не жалко, они их давно приговорили, как только пригласили сюда, но, видать, не сказали, что всех потом уберут, так или иначе. Вот они и стараются, дурехи. Что вот с ними делать? Только тронь, сразу визжать начнут, как резаные, вони не оберешься, и псы тут же прискачут с остальной посудой, ублюдки, чтоб им пусто было!