Страница 49 из 91
Особняк стоял в глухом лесу, окруженный высоченным бетонным забором с колючей проволокой наверху. Тут можно было спокойно стрелять и даже испытывать ядерные бомбы — все равно никто бы не услышал. К нему вела только одна дорога от трассы, и она в самом начале была перекрыта шлагбаумом, рядом с которым стояла будка с охранником. Похоже, выбраться отсюда будет нелегко, если придется делать это самой. Но я тщательно запоминала каждую деталь, повороты и тропинки, заранее готовя себе путь к отступлению. Из ресторана Золотой позвонил моему боссу и сообщил, что вечеринка скорее всего затянется и я появлюсь только утром. Я тоже переговорила с Родионом и успокоила его своим веселым и беспечным тоном. Золотой звонил еще куда-то, отдавая распоряжения, а я запоминала имена и фамилии. На всякий случай…
У железных ворот, оснащенных по последнему слову техники самой современной охранной аппаратурой, нас встретили молчаливые жлобы с укороченными «Калашниковыми», обнюхали всю машину и пропустили, открыв ворота. В глубине огромного двора, меж старых берез и голубых елей, высился мрачного вида особняк, вернее, имение с колоннадой у входа и портиками по бокам. Окна во всех четырех этажах были закрыты плотными ставнями. У парадного входа стояли иномарки. Везде, за деревьями, вокруг дома и у дверей, маячили бугаи с оружием. Откуда-то доносился лай собак. Увидев всю эту «радушную» обстановку, душа моя немедленно улизнула в пятки, но я вытащила ее обратно, приободрилась, приняв подобающий моей роли глупый вид, и зашагала, сверкая бриллиантами в лучах заходящего солнца, к порталу, взяв Золотого под ручку.
— Все уже здесь, — доложил ему амбал у входа и тихо добавил: — Может, передумаете, шеф, или помочь?
— Не мельтеши, Юрок, лучше здесь присмотри, — так же тихо, одними губами, ответил Золотой и улыбнулся. — Ну, обыскивайте!
Подошли еще двое и старательно облапали его с ног до головы, не пропуская ни миллиметра, словно искали на нем блох. Потом бросили внимательный взгляд на мое обтягивающее платье, под которым вряд ли мог уместиться пистолет или граната, и, согласно кивнув, молча отступили, пропуская нас внутрь. Сумочка моя осталась в машине, на мне были только мои самые лучшие в мире туфли, напичканные всякими смертоносными прибамбасами, и накладные ногти — другого оружия мне было и не нужно. Я сама была оружием…
Большой зал, куда мы вошли затем, чем-то напоминал одну из галерей Пушкинского музея. На стенах висели старинные картины в тяжелых рамах, всюду стояли античные статуи, пол был отделан узорной мраморной плиткой, а потолок — вычурными барельефами, орнамент которых плавно дополняли канделябры и бирюльки огромной хрустальной люстры. Вдоль одной стены тянулась стойка бара, и у нее непринужденно болтали между собой с бокалами и сигаретами в руках шикарно разодетые участники вечеринки. Откуда-то доносилась легкая инструментальная музыка, и меня так и подмывало закружиться с моим кавалером в вальсе. Четверо мужчин, как и Золотой, были в черных фраках с бабочками. Все они были под два метра ростом, косая сажень в плечах, с короткими стрижками и волчьими взглядами, настороженными и умными. Увидев их, я поняла, что вечерок сегодня будет не из легких: все, с чем мне приходилось сталкиваться до сих пор, было детскими игрушками в сравнении с этими очень опасными и сильными людьми. Сердце мое тоскливо сжалось. Я повернулась к Золотому, и он ободряюще улыбнулся, но в глубине его лучистых глаз тоже затаился страх, и он не мог его скрыть. На мгновение мне показалось, что рука его дрогнула, но я ошиблась — Золотой твердым шагом, без всякого напряжения, спокойно повел меня к бару, придавая своей уверенностью мне сил. Что ни говори, этот рыжий оказался очень сильным человеком, по крайней мере в душе. Девицы все были как на подбор, в дорогих вечерних платьях, с фигурами манекенщиц и так же, как и я, сверкали драгоценностями. Судя по их осанке и особенной манере двигаться, я догадалась, что они не менее опасные хищницы, чем их кавалеры — все были спортсменками и каким видом спорта занимались, мне еще предстояло выяснить, но это явно были не шашки и не бадминтон. У всех восьмерых на лицах сияли приветливые улыбки. Они повернулись нам навстречу и замолчали, поджидая, пока мы подойдем. Взгляды девиц были прикованы ко мне. Мужчины же, лишь мельком бросив взгляд в мою сторону, с добродушно-снисходительной улыбкой стали смотреть на Андрея. Где-то в доме часы начали громко бить семь часов. Вечеринка началась. С Богом, Мария…
— Где ты отхватил такую красавицу, Золотой? — весело спросил один гигант, когда мы подошли.
— Да уж нашел, — так же непринужденно бросил Андрей. — Решил вот потешить себя напоследок.
— Ладно, не прибедняйся, а то я сейчас зарыдаю, — пошутил еще один. — Познакомь нас с дамой.
— С удовольствием. Ее зовут Мария. Машенька, позволь тебе представить моих лучших друзей: это — Егор, тот, с усами, — Леонид, с бородой — Антон, а белобрысый — Алексей. Прошу любить и жаловать, все они очень милые и порядочные люди.
— Очень рада познакомиться, — скромно проговорила я и посмотрела на девушек.
— Ах, да! — спохватился Алексей. — У наших дам тоже есть имена. Самую красивую, — он показал бокалом на черноволосую еврейку с томным взором, — зовут Виола, она со мной. Эта просит, чтобы ее называли Дианой, другую зовут Линдой, и, наконец, Лейла.
По мере того как он их представлял, они делали шутливый книксен.
— Что ж, друзья, — начал Золотой, взяв два бокала с шампанским с подноса на стойке и протянув один мне, — надеюсь, мы неплохо проведем время. Давайте не будем сегодня говорить о делах, расслабимся и повеселимся, чтобы потом было что вспомнить. Предлагаю за это выпить. Все, смеясь, чокнулись и приложили бокалы к губам. Проследив, чтобы они начали пить, я немного пригубила сама, все еще опасаясь отравления, но ничего подозрительного во вкусе вина не почувствовала.
— Ну что, пойдем в банкетный зал? — сказал Леонид. — Стол уже накрыт, все — из лучшего ресторана, как и заказывали, — и с усмешкой посмотрел на Золотого.
— Отчего же не пойти, — добродушно кивнул он. — Тем более что мы с Марией проголодались.
В следующем зале, таком же большом и красивом, стоял богато накрытый всевозможными яствами круглый стол, окруженный белыми резными стульями старинной работы. Все расселись, и я оказалась между Золотым и Антоном. Официантов, по понятным причинам, здесь не было, поэтому все блюда были выставлены сразу, и холодные, и горячие, закрытые крышками, из-под которых валил пар. Несмотря на то, что мы недавно плотно поели в «Национале», у меня потекли слюнки от умопомрачительных запахов и ароматов. Мужчины, стараясь быть галантными, начали ухаживать за дамами, разлили по рюмкам коньяк, положили закуски, и Егор, не сказавший до сих пор ни слова и выглядевший старше остальных, но все же намного младше Золотого, поднялся и предложил тост:
— Позвольте я расскажу одну весьма поучительную историю, не имеющую, естественно, к нашим посиделкам никакого отношения. Однажды в джунглях начался пожар, и стая волков была вынуждена сняться с места и идти искать другую территорию для охоты. В стае был очень мудрый и сильный вожак, по праву завоевавший это место много лет назад. Он повел своих молодых волков за много километров, через горы и леса, через бурные реки и водопады, в совсем незнакомые места, где уже давно охотились другие волки, которые не захотели уступать свои законные владения. Началась страшная битва не на жизнь, а на смерть. Поначалу силы были равны, дрались и волки, и волчицы, молодые и старые — все сражались, чтобы потом те, кто останется в живых, могли спокойно охотиться в этом лесу. Но вот вожак, который был гораздо старше остальных и устал больше всех от долгого и трудного перехода, начал сдавать. Его стал одолевать более молодой вожак противника. Старый был, конечно, очень мудр, он нашел прекрасный лес, довел свою стаю туда, не потеряв ни одного бойца, но растратил на это почти все свои силы. И противник одолел его, порвав ему глотку. А что такое стая без вожака? Остальные трусливо разбежались или покорились противнику, став его добычей. Мораль сей басни ясна: никакая мудрость не поможет там, где нужна грубая физическая сила. Так выпьем же за то, чтобы побеждал всегда сильнейший!