Требуется секретарша

И не мечтай, — проворчал он. — Мы и так ничего не получим за это дело — деньга ведь не нашли, а у бухгалтерши нет ни копейки. Да плюс еще «жучок» потеряли, а это двести долларов. Одни расходы, и все зря…

Он начал набивать трубку, а я поднялась.

— Вы извините, босс, но я что-то нехорошо себя чувствую. Может, я пойду домой?

— Иди, у тебя ведь еще два дня отпуска, — буркнул он.

Я вышла из кабинета и столкнулась с горящими от возбуждения глазами Валентины, поджидавшей меня в приемной. Я прижала палец к губам и пошла к выходу.

— Родион Потапыч, я провожу нашу девочку немного! — крикнула она и поспешила за мной на улицу, не дожидаясь ответа. Да его и не было.

— Машка, так это ты, что ли, все учудила?! — зашептала она испуганно, когда мы отошли от офиса.

— Сдурела? Думаешь, я способна человека убить? — обиженно протянула я.

Она поглядела на меня как-то странно, словно впервые увидела, и неуверенно произнесла:

— Черт тебя знает. Ты же своим карате хвасталась, — она задумалась. — Хотя, карате — это же не убийства, правда? — Она с надеждой взглянула на меня.

— Конечно, это просто для самозащиты. Не смотри на меня так, а то я и вправду подумаю, что я и есть та девица, которую я видела там…

— Так ты ее видела?!

— Конечно! Такая стерва, скажу я тебе! Страшна, как ночь, и выше меня на целую голову. Только не дай тебе Бог сказать боссу, что я туда ездила! Он нас тогда обеих сразу выгонит к чертям, поняла?

— Да что ж я, сумасшедшая, что ли? — возмущенно протянула она. — Слава Богу, хоть тебя эта стерва не убила.

— А ты думаешь, чего я такая чумная прибежала вчера? От страха…

— Бедненькая. Ладно, езжай домой и выспись хорошенько. Вечером все расскажешь в подробностях.

Валентина ничего не знала обо мне, и я ей рассказывала мало, как, впрочем, и любому другому, потому что была обречена до конца дней скрывать от всех свою истинную сущность. Как-то раз она застала меня делающей упражнения, и я пояснила ей, что когда-то занималась карате и не хочу терять форму. Ее это вполне удовлетворило.

Она вернулась в контору, а я пошла ловить машину. Многое теперь стало для меня ясным и понятным. И почему мой Сереженька ударил меня, когда я выдернула ключ, и зачем сказал бандитам, что я украла деньги. Сердце мое сжалось от обиды, и влюбленность выветривалась с каждым шагом. Оставалась лишь глухая тоска и боль в обманутой душе. Что ж, поделом мне, не нужно было бросаться на первого встречного. Но он был так хорош! Случись это еще раз, я бы повторила все не задумываясь, пошла бы за ним в огонь и в воду, даже зная, что он разжег этот костер своими руками, чтобы я сгорела, а он получил удовольствие. Красавец, мать его! Хотя о мертвых плохо не говорят…

Я уже поняла, что деньги были в машине, когда мы убегали от «Волги». Иначе зачем бы ему было убегать? Не ради же меня, в конце концов, как я, дура, считала раньше! Еще и виноватой себя чувствовала, спасать побежала! Неужели уже не осталось благородства и честности в этом долбаном мире, неужели все уже пропито и съедено? Как это можно, вот так взять и променять настоящее, светлое чувство на какие-то доллары и жизнь полюбившего тебя человека?! Как же мерзко это все, Господи!

Поймав на Сретенке машину, я поехала на Садовое кольцо. Сейчас, когда помутнение прошло и я начала немного соображать, многое стало очевидным. Меня еще со вчерашнего дня смутно беспокоила мысль, что я не слышала, как Жук — теперь почему-то мне только так его хотелось называть, а не Сереженькой — отъезжал от того места, где я от него ушла. Тогда мне казалось, что это все из-за слез, а теперь я уже знала, что нет, не из-за этого. Просто он вообще никуда не уезжал тогда. Он, милый, знал, что эту машину ищут, за ним гонятся, и ни за что бы не стал рисковать с деньгами. Поднаторев на подставах своих друзей и близких, он сам стал очень умным и хитрым.

Остановив тачку на том самом месте, где все случилось, я вышла. Лазурного «Ауди» не было. Все правильно, так и должно было быть. Надежнее места, где можно спрятать машину с деньгами, придумать трудно. Пройдя до перекрестка, я посмотрела на знак, и сердце радостно подпрыгнуло: так и есть, стоянка здесь запрещена! Значит, как он и рассчитывал, машину должны были отогнать на платную пгграфную стоянку. Ему даже не понадобилось искать специальное место или топить автомобиль в Москве-реке. За него все сделали алчные городские службы: сами приехали и сами спрятали машину в надежном месте. Ему бы потом осталось только заплатить штраф и забрать из машины деньги. Да, ума моему возлюбленному не занимать. Подойдя к постовому милиционеру на перекрестке, я выяснила, куда отогнали вчера машину, и поехала туда, вооружившись наглостью и необходимой для штрафа и взятки суммой. Номер машины, как и фамилию владельца, я знала, поэтому не составило труда, завалив деньгами ошеломленных охранников стоянки, наплести им с три короба, что забыла свои вещи в машине любовника, и получить к ней доступ. Никто не видел, как я отмычками открывала багажник, как вытаскивала из него большую спортивную сумку, набитую долларами, да и не было никому до этого никакого дела. Поблагодарив охранников, я прошла мимо них и поехала домой. Никакой радости я не испытывала. Было лишь сожаление. Ведь скажи мне Сергей о своих проблемах, я бы вытащила его из любого дерьма, и мы могли бы спокойно любить друг друга и счастливо жить на эти деньги. А зачем они мне теперь? Из-за них я потеряла свою любовь. Хорошо хоть вера осталась, что где-то еще есть моя половинка, мой единственный и ненаглядный, честный и добрый мужчина, который полюбит меня всем сердцем и душой. Я обязательно его встречу! И если у него возникнут проблемы с деньгами, как у Сергея, то я с радостью отдам ему эти триста тысяч долларов, лишь бы он не совершал дурных поступков и всегда меня любил…

Глава 3 ТЩЕСЛАВИЕ МЕРТВЕЦА

1

Вчера вечером я надела новое вечернее платье черного цвета и пошла в ресторан. Попросив официанта никого ко мне не подсаживать, чему тот несказанно удивился, я просидела в одиночестве несколько часов, не слыша музыки и не замечая никого вокруг, справляла день рождения Акиры — моего приемного отца, друга и Учителя.

…Он взял меня из детдома, когда мне едва стукнуло семь лет. Я была пятым приемным ребенком в семье. Было еще четверо таких же бездомных и безродных, как и я, мальчиков, которых Акира выискивал по всем детдомам Советского Союза, подбирая по одному ему известным качествам и признакам. Он никогда не рассказывал о себе, да мы и не спрашивали. Акира был для нас самым добрым отцом, надежным другом и строгим Учителем. Всем, что я сейчас имею, я обязана только ему. Он научил меня распознавать подлость и презирать ее в себе и в других. Он дал мне внутреннюю свободу и внешнюю независимость от любых обстоятельств, научил меня прощать другим то, что я не могла простить себе. В общем, он воспитал во мне человека, хотя и сделал из меня пантеру.

Из своей Японии он сбежал нелегально и под чужим именем прижился в СССР, справедливо полагая, что его не станут искать в коммунистической тюрьме, какой была тогда наша замечательная страна. И не ошибся. Почти. По крайней мере успел сделать то, ради чего навсегда распрощался с отчизной, — обучил нас уникальному в своем роде искусству защиты от всего живого, если оно вдруг вздумает причинить тебе неприятности. Зачем ему это было нужно, я узнала лишь перед самой его смертью, когда трое моих братьев уже лежали с отрубленными головами, а четвертый умер в больнице. Оказывается, Акира был одним из последних служителей запрещенного в Японии тайного культа. На протяжении многих тысяч лет они передавали друг другу знания о происхождении и гибели Японских островов, полученные якобы из уст тех, кто эти острова создал и кому суждено будет их уничтожить в 2074 году. Члены культа выработали специальную методику выживания, чтобы пережить грядущую катастрофу и продолжить жизнь на Земле. Не знаю, насколько все это достоверно и серьезно, только Акира был совершенно убежден в том, что именно в означенном году Япония исчезнет под водой вместе со всеми жителями. Видимо, он знал еще много интересного и важного, но тогда просто не было времени все рассказывать. В общем, нам пятерым нужно было во что бы то ни стало дожить до этого срока и, если предсказание сбудется, выполнить один тайный обряд чтобы души погибших японцев не покинули Землю навсегда, а вернулись сюда вновь. До той поры нам было запрещено кому-нибудь рассказывать о том, чем мы занимаемся дома и чему учит нас Акира. Если бы не трагические обстоятельства, приведшие два года назад к гибели почта всей моей семьи, он бы посвятил нас в таинство этого магического обряда, в котором непременно должны были участвовать пять человек столетнего возраста. К сожалению, теперь уже, независимо от того, доживу я или нет до 2074 года, японцам никто не поможет, если не дай Бог с ними что-то случится.