Страница 63 из 144
«Если вдруг почувствуете беспокойство?» — с удивлением переспросил про себя Хамид, когда капитан ненадолго оставил его, чтобы переговорить о чем-то со вторым пилотом. Его опять стала бить дрожь.
— Это снова командир вашего экипажа, друзья, с последними новостями. Багдад разрешает посадку, поэтому мы начинаем снижение и приземлимся приблизительно через двадцать минут. Затем мы вырулим в дальний конец взлетно-посадочной полосы, где будем ожидать прибытия техников. Как только они устранят возникшую у нас небольшую неполадку, мы взлетим и продолжим полет.
В ответ прозвучал общий вздох, а Хамид вцепился в подлокотники и подумал, что не стоило ему есть этот ланч. Следующие минут двадцать его не переставая колотило, а когда колеса коснулись его родной земли, он едва не упал в обморок.
Хамид выглянул в иллюминатор, когда самолет выруливал мимо хорошо знакомого ему терминала. Разглядел вооруженных охранников на крыше здания и у дверей, выходящих на бетонную площадку. Он молился Аллаху, он молился Иисусу — и даже президенту Рейгану.
Следующие пятнадцать минут тишину нарушал лишь шум мотора автофургона: он проехал через всю площадку и остановился под правым крылом их самолета.
Хамид видел, как два техника выволокли из фургона огромные сумки с инструментами, встали на подъемное устройство и поднялись вровень с крылом. Сняли пластины обшивки с одного из двигателей. Сорок минут спустя они поставили пластины на место и опустились на землю. Автофургон тронулся в сторону терминала.
Хамид почувствовал облегчение, если не сказать больше. Он с легким сердцем пристегнул ремень безопасности. Пульс упал со 180 ударов примерно до 110, но Хамид знал, что тот не нормализуется полностью, пока самолет не взлетит… Но в следующие несколько минут почему-то ничего не происходило, и Хамид снова почувствовал легкое беспокойство. Дверь кабины пилотов открылась, и он увидел, что к нему направляется капитан. Вид у него был мрачный.
— Зайдите лучше к нам, в служебный отсек, — обратился он шепотом к Хамиду.
Тот расстегнул пояс, как-то умудрился встать и без лишних слов последовал за капитаном в кабину, при этом ноги у него были совершенно ватные. Дверь за Хамидом тут же закрылась.
Капитан был немногословен:
— Техники не смогли установить причину неполадки. Старший техник освободится не раньше, чем через час. Нам приказано покинуть борт и ожидать в транзитной зоне, пока он не закончит работу.
— Лучше бы я погиб в авиакатастрофе, — пробормотал Хамид.
— Не волнуйтесь, мистер Зебари. Мы тут поразмышляли над вашей проблемой. Мы оденем вас в свободный комплект униформы. Так что все это время вы сможете оставаться с нами, в служебной зоне. Паспорт у вас никто спрашивать не будет.
— Но если вдруг кто-то меня узнает… — начал Хамид.
— Если вы сбреете усы, наденете форму, темные очки и форменный головной убор, вас не узнает даже собственная мать!
С помощью ножниц, а затем пены для бритья и бритвы Хамид сбрил свои пышные усы, которыми так гордился. Кожа над верхней губой у него была бледной, как будто там остался след от ванильного мороженого. Старшая стюардесса нанесла ему немного тонального крема, и предательская белизна исчезла. Какое-то время Хамид еще колебался, но, переодевшись в форму пилота и осмотрев себя в зеркале в туалете, решил, что теперь вряд ли кто-то сможет его узнать.
Первыми самолет покинули пассажиры, автобус отвез их в основной терминал. Потом прибыл небольшой фургончик, чтобы забрать членов экипажа: они все время держались плотной группой так, чтобы Хамид был закрыт со всех сторон. Чем ближе фургон подъезжал к терминалу, тем сильнее он нервничал.
Когда экипаж самолета вошел в здание, охранник не проявил к вошедшим особого интереса. Они сели на деревянные скамьи в зале с белыми стенами. Единственным его украшением служил огромный портрет Саддама Хусейна в полном военном облачении с автоматом Калашникова в руках. Хамид не мог заставить себя взглянуть на своего «хорошего и близкого друга».
В том же зале в ожидании посадки расположился еще один экипаж, но Хамид был слишком напуган, чтобы пытаться с кем-то завести разговор.
— Это французы, — сообщила ему старшая стюардесса. — Сейчас проверим, стоили ли мои вечерние курсы французского языка потраченных на них денег.
Она заняла свободное место рядом с командиром французского экипажа и задала для начала какой-то совсем несложный вопрос.
В тот самый момент, когда капитан-француз объяснял старшей стюардессе, что они летят в Сингапур через Нью-Дели, Хамид увидел, как в зал вошел человек, которого он знал: Саад аль-Такрити, служивший когда-то в личной охране Саддама. Судя по эмблеме на плече, теперь он состоял в службе безопасности аэропорта.
«Только бы он не посмотрел в мою сторону», — взмолился про себя Хамид. Аль-Такрити не спеша прошел через весь зал, оглядывая американский и французский экипажи, при этом взгляд его задержался разве что на обтянутых черными чулками ногах стюардессы.
Капитан дотронулся до его плеча — Хамиду показалось, что у него сейчас сердце выпрыгнет из груди.
— Спокойно, спокойно! Я просто подумал, что вам будет интересно узнать: старший техник уже на пути к нашему самолету, так что, я думаю, ждать осталось совсем недолго.
Хамид посмотрел в сторону самолета компании «Эйр Франс» и увидел, как к стоящему за ним лайнеру «Пан Американ» подкатил автофургон и остановился под правым крылом. Люди в синих комбинезонах выбрались из машины и встали на подъемник.
Хамид привстал, чтобы получше все рассмотреть, и тут в зал снова вошел Саад аль-Такрити. Он замер на месте, двое мужчин мельком взглянули друг на друга, и Хамид быстро сел рядом с капитаном. Аль-Такрити зашел в дверь с табличкой «Посторонним вход воспрещен».
— Думаю, он меня узнал, — прошептал Хамид. Крем у него над губой стал уже слегка оплывать.
Капитан нагнулся к старшей стюардессе и прервал ее болтовню с командиром французского экипажа. Та внимательно выслушала своего начальника, после чего задала французу куда более существенный вопрос.
Саад аль-Такрити вышел из кабинета и двинулся в их сторону. У Хамида возникло ощущение, что он сейчас грохнется в обморок.
Не удостоив Хамида взглядом, аль-Такрити отрывисто приказал:
— Капитан, я требую, чтобы вы предъявили вашу декларацию, списочный состав экипажа и паспорта.
— Все наши паспорта у второго пилота, — ответил капитан. — Сейчас вы их получите.
— Хорошо, — сказал аль-Такрити. — Когда вы соберете паспорта, принесите их ко мне в кабинет, чтобы я смог все проверить. Да, и попросите ваш экипаж не расходиться. Они ни при каких обстоятельствах не должны покидать здание без моего разрешения.
Капитан поднялся, не спеша подошел ко второму пилоту и попросил у него паспорта. Затем передал приказание, которое его самого застало врасплох. После чего понес паспорта в офис службы безопасности — как раз когда у транзитной зоны притормозил автобус, который должен был доставить французский экипаж на борт их самолета.
Саад аль-Такрити разложил перед собой на столе все четырнадцать паспортов. Затем не спеша, с нескрываемым наслаждением проверил каждый из них. Закончив проверку, он с наигранным удивлением заявил:
— А мне показалось, капитан, что в зале я насчитал пятнадцать человек в форме «Пан Американ».
— Наверное, вы ошиблись, — ответил капитан. — Нас всего четырнадцать.
— Ну что ж, придется мне провести более тщательную проверку, да, капитан? Пожалуйста, верните документы их владельцам. Если окажется, что у кого-то нет паспорта, доложите мне об этом.
— Но это противоречит международным нормам, — возразил капитан. — Я уверен, что вы об этом знаете. Мы сейчас в транзитной зоне и в соответствии с резолюцией ООН № 238 формально находимся не на территории вашей страны.
— Не надо лишних слов, капитан! В Ираке обходятся без резолюций ООН. И, как вы верно заметили, если говорить об этой ситуации, вы действительно даже не на нашей территории.