Короче говоря

— Значит, он предложил тебе работу ещё до аукциона?

— О да, — ответил Тимоти. — Примерно за неделю.

Юноша снова недоумённо посмотрел на дядю, но так и не услышал никаких объяснений.

Паулина поставила перед ними тарелки с жареным мясом, и Тимоти начал рассказывать, как ему видится будущее компании.

— Между прочим, хоть папа и останется председателем совета директоров, — сказал он, — он обещал не вмешиваться. Я тут подумал, дядя Корнелиус, раз у вас теперь есть один процент акций компании, может, вы согласитесь войти в совет директоров?

Корнелиус сначала удивился, потом обрадовался, а потом засомневался.

— Мне бы пригодился ваш опыт, — добавил Тимоти. — Без вас мне будет сложно претворить в жизнь мои планы по её расширению.

— Вряд ли твоему отцу понравится эта идея, — криво усмехнулся Корнелиус.

— С чего вы взяли? — удивился Тимоти. — В конце концов, он сам это предложил.

Корнелиус замолчал. Он не ожидал, что узнает что-то новое об игроках после официального окончания игры.

— Думаю, нам пора подняться наверх и выяснить наконец, кто станет премьер-министром: Саймон Керслейк или Реймонд Гоулд, — только и сказал он.

Тимоти подождал, пока дядя нальёт себе бренди и закурит сигару — и начал читать.

Он так увлёкся историей, что не поднимал глаз до последней страницы, а когда перевернул её, то увидел конверт, прикреплённый к внутренней стороне обложки. На нём было написано: «Мистеру Тимоти Баррингтону».

— Что это? — спросил он.

Но Корнелиус не ответил, потому что крепко спал.

Как всегда по четвергам, в дверь позвонили ровно в восемь. Когда Паулина открыла, Фрэнк протянул ей огромный букет цветов.

— О, мистеру Баррингтону будет очень приятно, — сказала она. — Я поставлю их в библиотеке.

— Я принёс их не для мистера Баррингтона, — подмигнул ей Фрэнк.

— Не понимаю, что на вас нашло, джентльмены, — пробормотала Паулина, поспешив скрыться на кухне.

Когда Фрэнк принялся за вторую порцию ирландского рагу, Корнелиус сообщил ему, что они, вероятно, последний раз вместе ужинают в «Уиллоус».

— Значит, ты продал дом? — поднял голову Фрэнк.

— Да, мы сегодня обменялись договорами, но при условии, что я немедленно освобожу дом. Против такого щедрого предложения я не могу устоять.

— А как продвигаются поиски нового жилья?

— Думаю, я нашёл идеальный дом, и, как только оценщики дадут добро, я сразу внесу залог. Мне нужно будет, чтобы ты как можно быстрее провернул всю бумажную работу — не хочу слишком долго оставаться бездомным.

— Конечно, я всё сделаю, — заверил его Фрэнк, — а пока ты мог бы пожить у меня. Я прекрасно знаю, какие у тебя альтернативы.

— Местный паб, Элизабет или Маргарет, — широко ухмыльнулся Корнелиус. Он поднял бокал. — Спасибо за предложение. Я его принимаю.

— Но у меня есть одно условие, — заявил Фрэнк.

— И какое же? — поинтересовался Корнелиус.

— Ты возьмёшь с собой Паулину, потому что я не собираюсь всё свободное время убирать за тобой.

— Что вы на это скажете, Паулина? — спросил Корнелиус, когда она стала собирать тарелки.

— Я готова вести хозяйство для вас обоих, джентльмены, но только не больше одного месяца. Иначе вы никогда оттуда не уедете, мистер Баррингтон.

— Я сделаю всё, чтобы не было никаких проволочек, обещаю, — сказал Фрэнк.

Корнелиус наклонился к нему с заговорщическим видом.

— Знаешь, она ненавидит адвокатов, но к тебе явно неравнодушна.

— Может, вы и правы, мистер Баррингтон, но это всё равно не помешает мне уйти от вас через месяц, если вы не переедете в новый дом.

— Думаю, тебе следует поторопиться с залогом, — заметил Фрэнк. — Хорошие дома часто выставляются на продажу, а вот хорошую экономку найти совсем не просто.

— Не пора ли вам, джентльмены, начать игру?

— Хорошо, — согласился Корнелиус. — Но сначала — тост.

— За кого? — спросил Фрэнк.

— За юного Тимоти, — поднял бокал Корнелиус, — который первого числа станет управляющим директором компании «Баррингтон» в Чадли.

— За Тимоти, — повторил Фрэнк, поднимая бокал.

— Знаешь, он предложил мне войти в правление, — сообщил Корнелиус.

— Тебе будет интересно, а он сможет использовать твой опыт. Но я всё равно не понимаю, почему ты отдал ему все акции компании, хотя он не смог выкупить твои шахматы.

— Именно поэтому я и хочу, чтобы он управлял компанией. Тимоти, в отличие от своих родителей, не позволил сердцу взять верх над разумом.

Фрэнк понимающе кивнул. Корнелиус допил вино, которое они позволяли себе до начала игры.

— А теперь, думаю, я должен тебя предупредить, — заявил Корнелиус, поднимаясь с кресла. — Ты выиграл три раза подряд только потому, что у меня голова была занята другим. Сейчас все вопросы решены, и твоё везение подошло к концу.

— Посмотрим, — ответил Фрэнк, и они зашагали по длинному коридору. Подойдя к портрету Дэниела, мужчины остановились.

— Как ты получил его назад? — удивился Фрэнк.

— Мне пришлось заключить нечестную сделку с Паулиной, но в итоге мы оба получили, что хотели.

— Но как?.. — начал Фрэнк.

— Это долгая история, — ответил Корнелиус, — я расскажу тебе подробности за бокалом бренди — после того как тебя обыграю.

Корнелиус открыл дверь в библиотеку и пропустил друга вперёд, чтобы увидеть его реакцию. Когда адвокат увидел расставленные на доске шахматы, он ничего не сказал, а с непроницаемым лицом подошёл к столу и сел на своё обычное место.

— Если не ошибаюсь, первым ходишь ты, — только и сказал он.

— Не ошибаешься, — ответил Корнелиус, стараясь не показать своё разочарование. Он пошёл ферзевой пешкой на D4.

— Решил разыграть традиционный дебютный гамбит. Похоже, сегодня мне придётся как следует сосредоточиться.

Они играли около часа, не произнося ни слова. Наконец Корнелиус не выдержал.

— Неужели тебе ни капельки не интересно, как шахматы снова оказались у меня? — спросил он.

— Нет, — ответил Фрэнк, не отрывая глаз от доски. — Ни капельки.

— Но почему, старый ты болван?

— Потому что и так знаю, — ответил Фрэнк, передвинув слона на другой конец доски.

— Откуда ты можешь знать? — возмутился Корнелиус и сделал ответный ход, закрыв конём своего короля.

Фрэнк улыбнулся.

— Ты забываешь, что Хью тоже мой клиент, — сказал он, передвигая королевскую ладью на две клетки вправо.

— Подумать только, ему не пришлось бы жертвовать своими акциями, если бы он знал истинную стоимость шахмат, — улыбнулся Корнелиус и вернул ферзя на место.

— Он знал, — заявил Фрэнк, обдумывая последний ход противника.

— Как он мог знать, если это было известно только нам с тобой?

— Потому что я ему сказал, — небрежно бросил Фрэнк.

— Но зачем ты это сделал? — Корнелиус впился глазами в лучшего друга.

— Только так я мог выяснить, действует ли Хью заодно с Элизабет.

— Тогда почему он не торговался за шахматы на утреннем аукционе?

— Именно поэтому. Он не хотел, чтобы Элизабет узнала, что́ он задумал. Как только он обнаружил, что Тимоти тоже рассчитывает выкупить шахматы и вернуть тебе, он решил молчать.

— Но он мог продолжить торговлю, когда Тимоти вышел из игры.

— Нет, не мог. Он, если ты помнишь, согласился сделать ставку на стол Людовика XIV, а это был последний лот в списке.

— Но Элизабет не получила напольные часы, значит, она могла предложить свою цену за шахматы.

— Элизабет — не моя клиентка, — покачал головой Фрэнк и сделал ход ферзём. — Поэтому она так и не узнала, сколько на самом деле стоят шахматы. Она поверила твоим словам — что они стоят не больше нескольких сотен фунтов. Вот почему Хью поручил своей секретарше выкупить их на дневном аукционе.

— Иногда не замечаешь очевидных вещей, даже когда они находятся у тебя прямо под носом, — промолвил Корнелиус, передвигая ладью на пять клеток вперёд.

— Полностью согласен с этим замечанием, — сказал Фрэнк и, передвинув ферзя, съел ладью Корнелиуса. Он посмотрел на своего противника и объявил: