Страница 58 из 110
— Привет. Меня зовут Флетчер Давенпорт…
В половине девятого они перешли через дорогу в забегаловку «У мамы» позавтракать. После того как «мама» высказала своё мнение о том, как идёт предвыборная кампания, они отправились в деловой центр города, чтобы пожать руки «белым воротничкам».[51] В машине Флетчер надел галстук Йельского университета,[52] который носили и многие служащие.
— Привет. Меня зовут Флетчер Давенпорт…
В половине десятого они возвратились в штаб-квартиру кампании на утреннюю пресс-конференцию. Конференция Барбары Хантер состоялась на час раньше, так что Флетчер знал, какой вопрос будет сегодня гвоздём программы. По пути из штаб-квартиры он поменял йельский галстук на более нейтральный и прослушал по радио утренние последние известия, чтобы не пропустить какой-нибудь важной новости. На Ближнем Востоке началась война; он предоставил тревожиться об этом президенту Форду, потому что эта новость едва ли попадёт на первую страницу газеты «Хартфорд Курант».
— Привет. Меня зовут Флетчер Давенпорт…
Открывая утреннюю пресс-конференцию, Гарри, не дожидаясь вопросов журналистов, сообщил им, что его команда приняла единогласное решение столкнуться с миссис Хантер лицом к лицу. Он никогда не называл её Барбарой. Когда его спросили о предстоящих дебатах — об их месте, времени, форме, — Гарри ответил, что это ещё не решено.
— Я не предвижу никаких трудностей, — заявил он.
Гарри слишком хорошо знал, что на дебатах не будет ничего, кроме трудностей.
Флетчер был удивлён ответом Гарри, когда его спросили, как он оценивает шансы кандидата. Он ожидал, что сенатор начнёт говорить о его умении вести дебаты, о его опыте юридической работы и его политической проницательности, но вместо этого Гарри сказал:
— Конечно, миссис Хантер начинает, имея определённое преимущество. Мы все знаем, что она умеет вести прения, что она хорошо знает местные проблемы, но, по-моему, у Флетчера — честный, открытый подход к этим выборам, раз он согласился вести с ней дебаты.
— Не очень ли мистер Давенпорт рискует, сенатор? — спросил другой журналист.
— Конечно, — признал Гарри. — Но, как уже сказал сам кандидат, если бы он побоялся встретиться с миссис Хантер лицом к лицу, как могут избиратели ожидать, что он сможет выполнять более сложные задачи, будучи их представителем?
Флетчер не помнил, чтобы он когда-нибудь это говорил, но он был с этим согласен.
Когда пресс-конференция окончилась и последний журналист покинул здание, Флетчер обратился к Гарри:
— Кажется, вы мне сказали, что Барбара Хантер — плохой спорщик и ей нужна целая вечность, чтобы обдумать, как ответить на тот или иной вопрос.
— Да, я это говорил, — признал Гарри.
— Так почему же вы сказали журналистам, что…
— Тут важно то, чего они от вас ожидают, мой мальчик. Теперь они думают, что вы в споре с ней не потянете и что она разобьёт вас в пух и прах, так что даже если результат дебатов будет ничейным, они объявят вас победителем.
— Привет. Меня зовут Флетчер Давенпорт… — снова и снова продолжал повторять Флетчер, как какую-нибудь заученную песню, которую он никак не мог выбросить из головы.
30
Нат обрадовался, когда Том заглянул в дверь и спросил:
— Можно мне сегодня вечером пригласить кое-кого на ужин?
— Конечно. Для дела или для удовольствия? — поинтересовался Нат, поднимая голову от стола.
Том замялся.
— Надеюсь, и то и другое.
— Женщину? — спросил Нат, заинтересовавшись.
— Определённо женщину.
— Как её зовут?
— Джулия Киркбридж.
— А что…
— Ты можешь вечером задать ей все вопросы, какие захочешь, потому что она более чем способна позаботиться о себе.
— Спасибо за предупреждение, — сказала Су Лин, когда Нат, придя домой, сказал ей, что у них будет ещё одна гостья.
— Мне нужно было позвонить, не так ли? — спросил он.
— Это облегчило бы мне жизнь, но, боюсь, ты в это время делал миллионы.
— Что-то в этом духе, — сказал Нат.
— Тебе что-нибудь о ней известно? — спросила Су Лин.
— Ничего, — ответил Нат. — Ты же знаешь Тома; когда дело касается его личной жизни, он секретничает, как швейцарский банк, но если уж он решил нас с ней познакомить, то мы можем только надеяться, что что-то вытанцовывается.
— Что случилось с той роскошной рыжей девицей Мэгги? Я думала, что…
— Она исчезла, как и все остальные. Ты помнишь, чтобы он привёл к нам на ужин кого-нибудь два раза подряд?
Су Лин несколько секунд помолчала, а потом сказала:
— Нет, не помню. Но, может быть, дело в том, как я готовлю.
— Нет, дело не в этом, но ты действительно виновата.
— Я? — спросила Су Лин.
— Да, ты. Бедняга уже много лет одурманен тобой, так что каждую девушку, с которой он встречается, он тащит к нам на ужин, чтобы сравнить её с тобой.
Нат пошёл наверх почитать Льюку, а Су Лин поставила на стол четвёртый прибор. Она мыла ещё один бокал, когда раздался звонок.
— Нат, открой, пожалуйста, я занята.
Поскольку Нат не ответил, она сняла передник и дошла к входной двери.
— Привет! — сказал Том и поцеловал Су Лин в щёку. — Познакомься: Джулия, — добавил он.
Су Лин посмотрела на элегантную женщину, ростом почти с Тома и такую же худощавую, как она сама, хотя её светлые волосы и голубые глаза заставляли предполагать, что она происходит скорее из Скандинавии, чем с Дальнего Востока.
— Рада с вами познакомиться, — сказала Джулия. — Наверно, это звучит банально, но я столько о вас слышала.
Су Лин улыбнулась, принимая меховое манто Джулии.
— Мой муж сейчас занят…
— Занят «Котом в сапогах», — уточнил Нат, сходя вниз. — Я читал сказку Льюку. Привет, я — Нат, а вы, должно быть, — Джулия.
— Да, — сказала Джулия с улыбкой, напомнившей Су Лин, что другие женщины считают её мужа привлекательным.
— Пойдёмте в гостиную, выпьем, — предложил Нат. — Я поставил шампанское на лёд.
— Мы что-нибудь празднуем? — спросил Том.
Нат ответил:
— Если не то, что ты нашёл себе компанию для ужина, то нет, разве что… — Джулия засмеялась. — Разве что звонок моего адвоката, который сообщил, что слияние нашего банка с банком Беннета решено.
— Когда ты об этом узнал? — спросил Том.
— Сегодня днём; Джимми позвонил и сказал, что они подписали все документы. Нам остаётся только выписать чек.
— Ты об этом не сказал, когда пришёл домой, — удивилась Су Лин.
— Мысль о том, что на ужин придёт Джулия, выбила у меня всё из головы, — ответил Нат. — Но я обсудил эту сделку с Льюком.
— И каково было его просвещённое мнение? — поинтересовался Том.
— Он думает, что один доллар — это слишком большая плата за банк.
— Доллар? — спросила Джулия.
— Да, банк Беннета за последние пять лет терпел одни убытки, и, если не считать помещения банка, их долгосрочный долг уже не покрывается авуарами,[53] так что, возможно, Льюк прав.
— Сколько лет Льюку? — спросила Джулия.
— Два года, но он уже хорошо разбирается в финансовых делах.
Джулия засмеялась.
— Расскажите мне ещё о банке, Нат.
— Это только начало, — сказал он, разливая шампанское. — Я ещё положил глаз на банк Моргана.
— И сколько он тебе будет стоить? — спросила Су Лин.
— По сегодняшним ценам около трёхсот миллионов, но к тому времени, как я буду готов выложить деньги, это, возможно, будет больше миллиарда.
— Я не могу и думать о таких суммах, — воскликнула Джулия, — они — выше моего понимания.
— Джулия, это — неправда, — возразил Том. — Не забудь, я же изучал счета твоей компании, и, в отличие от банка Беннета, она за последние пять лет была вполне прибыльной.
— Да, но только чуть больше миллиона, — уточнила Джулия.
51
«Белые воротнички» — служащие, работающие в конторах (в отличие от «синих воротничков» — рабочих, трудящихся на фабриках и в мастерских).
52
В США учащиеся многих школ и университетов носят галстуки с определённым рисунком.
53
Авуар (актив, фонд, средства) — всё, имеющее коммерческую или обменную ценность и принадлежащее компании или частному лицу.