Дети судьбы

— Вы хотите выбрать какую-то определенную роль, Нат? — спросил мистер Томпсон, оглядывая мальчика, у которого брюки всегда казались слишком короткими, ростом в шесть футов и два дюйма, с копной чёрных волос.

— Антонио или, возможно, Орсино, — ответил Нат.

— Вы прямо созданы для Орсино, — сказал мистер Томпсон. — Но я имел в виду на эту роль вашего друга Тома Рассела.

— Ну, на роль Мальволио я едва ли подойду, — сказал Нат со смешком.

— Нет, мой первый кандидат на роль Мальволио — Эллиот. — Мистер Томпсон, как и многие другие в Тафте, хотел, чтобы председателем ученического совета стал Нат. — Но, к сожалению, он не хочет играть в спектакле, так что, по правде говоря, вы, по-моему, больше всего подходите на роль Себастьяна.

Нат хотел возразить, хотя когда он впервые прочитал пьесу, он не мог не признать, что это — роль трудная и интересная. Однако она — очень длинная, и, чтобы её выучить, понадобится масса времени, не говоря уже о репетициях. Мистер Томпсон почувствовал, почему Нат колеблется.

— Я думаю, Нат, вас нужно подкупить.

— Подкупить, сэр?

— Да, мой мальчик. Видите ли, председатель приёмной комиссии в Йеле — мой старый друг. Мы вместе изучали древние языки в Принстоне, и каждый год он приезжает ко мне на какой-нибудь уикенд. В этом году я мог бы устроить, чтобы он приехал в те дни, когда пойдёт спектакль. Разумеется, если вы будете играть Себастьяна. — Нат промолчал. — О, я вижу, подкуп на вас, с вашими высокими моральными принципами, не действует; придётся мне опуститься до полной коррупции.

— Коррупции, сэр?

— Да, Нат, коррупции. Заметьте, в пьесе — три женские роли: прекрасная Оливия, ваш двойник Виола и склочная Мария, и все они влюблены в Себастьяна. — Нат всё ещё молчал. — И, — продолжал мистер Томпсон, выбрасывая последний козырь, — моя коллега в школе мисс Портер предложила мне в субботу взять туда с собой мальчика читать мужские роли во время прослушивания. О, я вижу, вы наконец заинтересовались.

— Ты веришь, что можно всю жизнь любить только одного человека? — спросила Энни.

— Если повезёт и найдёшь человека, который тебе действительно подходит, то почему нет? — ответил Флетчер.

— Боюсь, что когда ты осенью поступишь в Йель, тебя будет окружать множество умных и красивых женщин, и я по сравнению с ними поблекну.

— Ничего подобного, — сказал Флетчер; он сел рядом с ней на диван и обнял её за плечи. — Они быстро узнают, что я люблю кого-то другого, и когда ты поступишь в Вассар, они поймут, почему.

— Но это будет ещё через год, — сказала Энни, — и к тому времени…

— Шшш… Ты не заметила, что любой мужчина, с которым ты встречаешься, сразу же начинает ревновать тебя ко мне?

— Нет, не заметила, — честно ответила она.

Флетчер взглянул на девушку, в которую он влюбился, ещё когда у неё были ортодонтические скобы на зубах и плоская грудь. Но даже тогда он не мог не восхищаться её улыбкой, её чёрными волосами, унаследованными от ирландской бабушки, и голубыми глазами — напоминанием о шведских предках. А теперь, четыре года спустя, время добавило ей стройную фигуру и ноги, которые заставили Флетчера благодарить новую моду на мини-юбки.

— Ты знаешь, что половина девушек нашего класса — уже не девственницы? — спросила она.

— Да, Джимми мне говорил.

— А уж он-то знает. — Энни помедлила. — В будущем месяце мне стукнет семнадцать, а ты ни разу не предложил…

— Я думал об этом много раз, честное слово, — сказал Флетчер, и она подвинулась к нему, так что его рука коснулась её груди. — Но когда это случится, я хочу, чтобы это принесло радость нам обоим и чтобы не было никаких сожалений.

Энни положила руку ему на бедро.

— У меня никаких сожалений не будет, — сказала она.

— Когда должны вернуться твои родители?

— Примерно в полночь. Они поехали на одну из этих бесконечных церемоний, которые так любят политики.

Энни начала расстёгивать блузку. Флетчер не шевелился. Расстегнув последнюю пуговицу, она сбросила блузку на пол.

— Твоя очередь, — сказала она.

Флетчер быстро расстегнул рубашку и отбросил её в сторону. Энни встала, повернувшись к нему лицом, изумлённая своей внезапной властью над ним. Она медленно спустила «молнию» на юбке, подражая Джули Кристи в фильме «Дорогая».[15] Как и мисс Кристи, она не заботилась о нижней юбке.

— Твоя очередь, — снова сказала она.

«О Боже! — подумал Флетчер. — Я боюсь снять брюки!» Он сбросил ботинки и носки.

— Ты жульничаешь! — возмутилась Энни.

Она сняла туфли ещё тогда, когда Флетчер не знал, что она имеет в виду. Он медленно снял брюки, и Энни рассмеялась. Флетчер скосил глаза вниз и покраснел.

— Приятно знать, что это из-за меня, — сказала Энни.

— Можете ли вы сосредоточиться на тексте, Нат? — спросил мистер Томпсон, не стараясь скрыть сарказм. — Начните со слов «Но вот она сама сюда идёт».

Даже одетая в школьную форму, Ребекка выделялась среди остальных девушек, которым мистер Томпсон устраивал пробу. Высокая, стройная, со светлыми волосами, спадавшими на плечи, она излучала уверенность в себе, которая завораживала Ната, и он немедленно среагировал на её улыбку. Когда она улыбнулась ему в ответ, он отвернулся, смущённый тем, что, возможно, смутил её. Он знал только её имя.

— Что значит имя? — спросил он.

— Это не из той пьесы, Нат. Ещё раз!

Ребекка Армитэдж ждала, пока Нат, запинаясь, произнёс:

— «Но вот она сама сюда идёт».

Ребекка удивилась, потому что раньше, когда она стояла в стороне и слушала его, он говорил очень уверенно. Она взглянула на свой текст и прочла:

Нат молчал.

— Нат, ваша реплика, — подсказал мистер Томпсон. — Дайте Ребекке возможность произнести ещё несколько строк. Я признаю, что восхищённый взгляд весьма эффективен и может сойти за актёрскую игру, но ведь мы репетируем не пантомиму. Один или два зрителя, может быть, даже захотят услышать знакомые им строки мистера Шекспира.

— Да, сэр; простите, сэр, — сказал Нат и вернулся к тексту:

— произнесла Ребекка.

— Благодарю вас, мисс Армитэдж, это — всё.

— Но она чудесно играла, — сказал Нат.

— О, вы можете произнести целую строчку, не запинаясь, — сказал мистер Томпсон. — На последней стадии подготовки это меня утешает, но я не знал, что вы хотели не только играть главную роль, но быть и режиссёром. Однако, Нат, мне кажется, что я уже решил, кто будет играть Оливию.

Нат проводил глазами Ребекку, которая быстро сошла со сцены.

— А как насчёт Виолы? — спросил он.

— Если я правильно понимаю сюжет пьесы, Нат, Виола — это ваша сестра-близнец; а к сожалению — или к счастью — Ребекка совершенно не похожа на вас.

15

Джули Кристи (р. 1940) — английская актриса, получившая премию «Оскар» за главную роль в фильме «Дорогая» (1965).

16

Здесь и далее — перевод Э.Линецкой.