Дети судьбы

Флетчер оглядел зал и быстро понял, что мало кто слушает мэра, так как каждый старался быть ближе к огороженной зоне, где должен был производиться подсчёт.

Когда мэр закончил свои разглагольствования, он сделал отважную попытку вернуться в зал, и это ему ни за что не удалось бы, если бы не тот факт, что процедура подсчёта голосов просто не могла начаться без его благословения.

Когда мэр в конце концов достиг огороженного центра зала, помощник почтительно вручил ему ножницы. Мэр отрезал печати двадцати двух урн, как бы совершая торжественный обряд. Когда это было проделано, клерки начали вытряхивать бюллетени на продолговатый центральный стол. Затем мэр тщательно проверил, не осталось ли бюллетеней в урнах: он сначала перевернул их вверх дном и затем потряс, как фокусник, который хочет показать, что внутри — пусто. Кандидатов тоже попросили в этом убедиться.

Том и Джимми устремили свой взгляд на центральный стол, где служащие стали распределять избирательные бюллетени между счётчиками, как крупье раздаёт фишки игрокам в рулетку. Они начали собирать бюллетени в пачки — сначала по десять, затем по сто, и каждую пачку перехватывали резинкой. Чтобы завершить эту простую процедуру, потребовался почти час, и к этому времени мэр уже исчерпал всё, что он мог рассказать о Мэдисоне тем, кто ещё хотел его слушать. Затем старший клерк пересчитал пачки и подтвердил, что их — пятьдесят девять, при том, что в одной пачке было меньше ста бюллетеней.

В былые времена мэр обычно возвращался на сцену, но сейчас старший клерк решил, что, может быть, будет легче поднести к нему микрофон. Поль Холборн согласился на это нововведение, и это было бы практичное решение, если бы шнур оказался достаточно длинным, чтобы микрофон можно было дотянуть до огороженной зоны, но теперь, по крайней мере, микрофон был совсем близко от неё, и мэру потребовалось проделать гораздо менее длинный путь, чтобы завершить свои витийствования. Он подул в микрофон, стремясь навести в зале хоть какое-то подобие порядка, и микрофон издал звук поезда, входящего в туннель.

— Леди и джентльмены, — начал мэр, глядя на листок бумаги, который ему вручил старший клерк, — в голосовании приняли участие пять тысяч девятьсот тридцать четыре добрых гражданина Мэдисона. Как мне сообщили, это — пятьдесят четыре процента электората, что на один процент выше средней явки по Коннектикуту.

Том шепнул Нату:

— Этот лишний процент, возможно, — в нашу пользу.

— Лишний процент обычно идёт на пользу демократам, — напомнил ему Нат.

— Да, но не тогда, когда средний возраст избирателей — шестьдесят три года, — возразил Том.

— Наша следующая задача, — продолжал мэр, — разделить голоса, поданные за обе партии, чтобы можно было начать подсчёт.

Никто не удивился, что эта процедура заняла ещё больше времени, потому что мэру и его клеркам то и дело приходилось разрешать постоянно возникавшие недоразумения. Когда разделение бюллетеней на две пачки — за одну и за другую партию — было закончено, начался их общий подсчёт. Пачки по десять бюллетеней складывались в пачки по сто, и они выстраивались на столе, как солдаты на параде.

Нату хотелось обойти зал, но он был так забит людьми, что это было невозможно, и ему пришлось удовлетвориться регулярными сообщениями своих помощников.

Ещё через час подсчёт был закончен, и две пачки бюллетеней, одна против другой, лежали на центральном столе. Мэр пригласил обоих кандидатов в огороженную зону в центре зала. Там он объяснил им, что служащие отвергли шестнадцать бюллетеней, и он решил посоветоваться с кандидатами, прежде чем постановить, что они вправду недействительны.

Никто не мог бы обвинить мэра в том, что он не соблюдает принципа гласности, потому что эти шестнадцать бюллетеней были разложены в самом центре стола, так что все могли их видеть. На восьми из них против имён кандидатов не было никаких пометок, и оба кандидата согласились, что эти бюллетени испорчены. Два бюллетеня, на которых было написано: «Картрайта — на электрический стул!» и «Не допускать юристов к выборным постам!» — также были признаны недействительными. На оставшихся шести бюллетенях против имён кандидатов были поставлены не крестики, как полагалось, а галочки, но они разделились поровну, и мэр предложил считать их действительными. Джимми и Том осмотрели эти бюллетени и согласились с предложением мэра.

Поскольку это небольшое отклонение от процедуры не дало преимущества ни одному из кандидатов, мэр дал зелёный свет началу полного подсчёта голосов. Пачки по сто бюллетеней снова были аккуратно разложены перед счётчиками, а Нат и Флетчер издали пытались угадать, кто из них набрал достаточно голосов, чтобы на следующие четыре года изменить шапку на своих официальных бланках.

Когда подсчёт наконец закончился, старший клерк вручил мэру бумажку с двумя цифрами. Теперь мэру не пришлось призывать к тишине, потому что все жаждали услышать результат. Оставив на этот раз всякую надежду снова взобраться на сцену, Поль Холборн вышел из огороженной зоны, подошёл к микрофону и просто объявил, что кандидат от республиканцев победил: он получил три тысячи девятнадцать голосов, а кандидат от демократов — две тысячи девятьсот пять голосов. Затем мэр пожал руки обоим кандидатам, явно считая свою задачу выполненной.

Среди сторонников Флетчера сразу же началось ликование: они вычислили, что, хотя их кандидат проиграл местные выборы в Мэдисоне ста четырнадцатью голосами, он в целом победил в штате с преимуществом в четыре голоса. Мэр уже направлялся к себе в кабинет, предвкушая честно заработанную трапезу, когда его догнал Том и, объяснив, какое значение имеет местный результат, от имени Ната попросил пересчёта. Мэр медленно вернулся в зал, встреченный всеобщими криками: «Пересчёта, пересчёта, пересчёта!» — и, не посовещавшись со своими клерками, объявил, что такой пересчёт он с самого начала собирался провести.

Некоторые счётчики, которые уже собирались уйти, быстро вернулись на свои места. Флетчер внимательно выслушал то, что ему прошептал Джимми, несколько мгновений подумал и твёрдо сказал:

— Нет!

Джимми указал, что мэр не имел права объявлять пересчёт, поскольку в Мэдисоне именно Флетчер потерпел поражение, а пересчёта может требовать только проигравший кандидат. На следующее утро газета «Вашингтон Пост» в редакционной статье указала, что мэр нарушил правила ещё в одном пункте: поскольку в Мэдисоне Нат победил своего противника с преимуществом свыше одного процента голосов, требовать пересчёта в этом округе не было необходимости. Однако газета признала, что, если бы просьба о пересчёте была отвергнута, это могло привести к беспорядкам, не говоря уже о бесконечных судебных тяжбах, — а это явно противоречило бы духу, в котором оба кандидата вели свои предвыборные кампании.

Снова пачки бюллетеней были подсчитаны и пересчитаны, проверены и перепроверены. Оказалось, что в одной пачке был сто один бюллетень, а в другой — девяносто восемь. Старший клерк объявил результат только после того, как цифры на калькуляторе сошлись с цифрами, полученными в результате ручного подсчёта. Затем он ещё раз вручил мэру бумажку с двумя новыми цифрами.

Мэр прочёл пересмотренный результат: три тысячи двадцать один голос — за Картрайта и две тысячи девятьсот пять — за Давенпорта. Теперь у демократов было общее преимущество в два голоса.

Том сразу же попросил провести ещё один пересчёт, хотя знал, что не имеет права этого требовать. Он подумал, что, раз преимущество Флетчера сократилось, мэру будет трудно отказать ему в этой просьбе. Боясь сглазить, он смотрел, как мэр совещался со старшим клерком. Когда старший клерк кончил говорить, мэр только кивнул и снова подошёл к микрофону.

— Я разрешаю произвести ещё один пересчёт, — объявил он. — Но если кандидат от демократов в третий раз сохранит своё общее преимущество по штату Коннектикут, пусть даже очень незначительное, я объявлю Флетчера Давенпорта новым губернатором Коннектикута.