Власть Талисмана

Тем не менее подготовительные мероприятия заняли больше года. В феврале 1209 года полки крестоносцев, по сообщению королевских хронистов, формировались по всей Северной Франции,[515] но лишь в день святого Иоанна Крестителя, 24 июня 1209 года, вся армия, насчитывавшая до 200 000 человек, собралась во французском городе Лионе, готовая выступить на юг. Симон де Монфор был вместе с войсками, но еще не в роли полководца. В этой первой кампании грозной христианской ордой командовал сам Арнольд-Амальрик.[516] Сан аббата цистерианского ордена, предполагавший жизнь, исполненную христианского смирения и милосердия, никоим образом не помешал ему на поле боя. В Безье, первом городе катаров, подвергшемся нападению, по приказу Арнольда-Амальрика была устроена чудовищная резня.

Из-за привычки к телевизионным образам современной войны с «умными бомбами» и другим высокотехнологичным оружием нам трудно представить атмосферу кровожадной угрозы, волнами исходившей от большой средневековой армии, выступившей из Лиона 24 июня 1209 года.

Ее железным кулаком, бронированным с головы до ног и тяжеловооруженным, было элитное подразделение хорошо обученных убийц. Это были рыцари — класс самураев средневековой Европы. Они принадлежали к классу аристократии и с раннего детства воспитывались для войны. Их общая численность, вероятно, составляла не более 1000 человек, но каждый из них в зависимости от своего положения и состояния распоряжался в бою собственным отрядом от четырех до тридцати человек всадников и пехотинцев, сражавшихся на его стороне как дисциплинированная боевая единица.[517]

На более низкой ступени социальной лестницы дисциплина в армии крестоносцев существовала в подразделениях профессиональных солдат, специализировавшихся в разных областях военного искусства. К ним относились канониры, обслуживавшие огромные военные катапульты и камнеметные орудия — требукеты и мантелеты, которые имели дальнобойность до 500 м и могли посылать снаряды весом 40 кг. Были отряды специалистов таранного дела, которые проламывали городские ворота, в то время как другие отряды собирали и приводили в движение огромные осадные башни, из которых лучники могли стрелять по защитникам городских стен. Саперы и инженеры засыпали рвы и устраивали подкопы.[518]

Менее дисциплинированными, но не менее смертоносными и в некоторых отношениях более пугающими были наемники, известные как routiers (рейтары), которым платили за смелость и жестокость в бою. То были времена повсеместной нищеты и частых голодных бедствий во всей Европе; толпы обездоленных и не имеющих работы людей блуждали в глуши от одного селения к другому. Наиболее безжалостные и умелые сбивались в банды разбойников, которые грабили и убивали друг друга и мирных граждан. Наемники в массовом порядке рекрутировались в христианскую армию, обрушившуюся на Окситанию.[519] По замечанию Зоэ Ольденбург,

«этим людям было нечего терять, поэтому за деньги они были готовы воевать с кем угодно… Из них формировали нечто вроде штурмовых батальонов, которые было тем проще использовать в бою, что любой военачальник мог без колебаний пожертвовать ими, но их главной силой… был ужас, который они сеяли среди гражданского населения… Не довольствуясь простым грабежом и насилием, они занимались резней и пытками лишь ради удовольствия: жарили детей на медленном огне и рубили людей на мелкие кусочки».[520]

Еще ниже по войсковому ранжиру, чем рейтары, находились рибо (iribaulds) — солдаты, не получавшие жалования и неофициально примкнувшие к крестовому походу, чье количество достигало нескольких тысяч. Они тоже были отчаянными людьми — разношерстной толпой голозадых грабителей, насильников и обирателей трупов. Любопытно, что на время военной кампании они избирали своего «короля», который разделял обязанности и военные трофеи между всеми остальными.[521]

И наконец, но не в последнюю очередь, шло «священное воинство» — бродячие полубезумные христианские проповедники и группы их фанатичных последователей, вооруженные грубыми орудиями вроде серпов и дубин, которые надеялись получить особое блаженство на небесах, убивая любых катаров, случайно пропущенных главной армией.[522]

Весьма знаменательно, что самопровозглашенная католическая церковь, выступавшая от лица такой мирной и любящей фигуры, как Иисус Христос, не только подготовила армию для истребления несогласных с ее доктринами, но и укомплектовала ее ряды самыми гнусными злодеями и убийцами того времени. Но если посмотреть на происходящее с точки зрения катаров, в этом не было ничего удивительного. В противоположность утверждениям позднейших апологетов католицизма церковь доброго и любящего Бога вовсе не была — пусть даже временно и ошибочно — спровоцирована на крайнее насилие в чрезвычайных обстоятельствах. По убеждению катаров, католическая церковь служила Богу Зла и действовала соответствующим образом, когда собрала под свои знамена армию демонов.

Теперь эта демоническая сила, сформированная в огромную колонну из людей и провизии более четырех миль длиной, — или же армия доблестных крестоносцев, в зависимости от точки зрения, — ощетинилась пиками и секирами и бурлила в предвкушении расправы.

«Убивайте всех»: праздник святой Марии Магдалины и акт божественного возмездия.

Немного попетляв по Окситании и останавливаясь лишь для того, чтобы принять капитуляцию поселений, неспособных защитить себя, или сжечь мелкие группы катаров, попадавшиеся по пути, Арнольд-Амальрик со своим двадцатитысячным воинством подступил к процветающему городу Безье 21 июля 1209 года. Стены города были очень мощными, высокими и хорошо защищенными; все полагали, что предстоит долгая осада.

Теперь сделаем небольшое отступление и расскажем об одном странном обстоятельстве.

Согласно нашей гипотезе, катары были духовными наследниками христианских гностиков первых веков нашей эры через тайное религиозное учение, передаваемое от одного поколения к другому. Ученые сходятся в том, что гностики того периода с особым почтением относились к Марии Магдалине, которая играет хотя и эпизодическую, но очень важную роль в Новом Завете. Ее статус в текстах из Наг Хаммади повышен до первого апостола Христа и его ближайшего доверенного лица.[523] Тем более интересно узнать, что еще за сотни лет до крестового похода окрестности Безье славились особым культом Марии Магдалины, доходившим до ревностного преклонения.[524] Местное предание гласило, что она бежала сюда морским путем из Палестины в середине I века, высадилась в Марселе и стала первой евангелической проповедницей в тогдашней римской провинции Нарбоненсис.[525] Еще более странно, что 21 июля, когда папская армия разбила лагерь у стен Безье, наступил канун ежегодного праздника в честь Марии Магдалины, отмечавшегося 22 июля.[526] Однако самые странные события произошли в день праздника.

Безье вовсе не был исключительно катарским городом. Там проживало до нескольких тысяч «верующих», но католики, по всей видимости, составляли большинство. Мы знаем, что в день осады в городе находилось 222 perfecti, так как сохранился их список, подготовленный Рено де Монпейруа, католическим епископом Безье.[527] Епископ (чей предшественник был убит в 1205 году) вышел из городских ворот со своим списком вскоре после прибытия крестоносцев и несколько часов спустя вернулся из их лагеря с предложением. Если горожане выдадут 222 поименованных катарских «совершенных» для немедленного сожжения на костре, то сам город и все его жители получат пощаду.[528]

515

26. Ibid, pp. 11–12.

516

27. Ibid, pp. 12, 102–109.

517

28. Ibid, p. 104; Burl, op. cit, p. 35; Stephen O'Shea, The Perfect Heresy: The Life and Death of the Cathars, Profile Books, London, 2001, p. 71.

518

29. Oldenbourg, op. cit, p. 107;

519

30. Burl, op. cit, p. 36; Oldenbourg, op. cit, p. 106; O'Shea, op. cit, pp. 71–72.

520

31. Oldenbourg, op. cit, p. 106.

521

32. Burl, op. cit, p. 36; O'Shea, op. cit, p. 71.

522

33. Burl, op. cit, p. 34.

523

34. Elaine Pagels, The Gnostic Gospels, Penguin, London, 1990, pp. 15, 50–51.

524

35. F. L Cross and E. A. Livingstone (eds.), The Oxford Dictionary of the Christian Church, Oxford University Press, Oxford, 1988, p. 884.

525

36. O'Shea, op. cit, p. 80;Oxford Dictionary of the Christian Church, p. 884.

526

37. O'Shea, op. cit, p. 80.

527

38. Oldenbourg, op. cit, p. 107.

528

39. Ibid.