Самураи

Слиянию внутренней личности (разум, его способность воспринимать, оценивать и принимать решения, его сила концентрации и воли) и внешней личности (тело, оружие, специализированные функции мышечной системы) придавалось самое большое значение, поскольку оно помогало трансформировать человека в будзина (то есть в боевую единицу). Такое слияние делало его «целым», и это помогало ему эффективно противодействовать рассеивающим, центробежным силам существования, воздействующим на него разлагающе (как изнутри, так и снаружи), особенно в боевой ситуации. Однако это слияние все равно проходило лишь на первом уровне интеграции, то есть индивидуальном и субъективном уровне личности будзина, который, какой бы цельной и сильной она ни была сама по себе, сталкивался с тем же основным уровнем интеграции и координации, воплощенным в другой личности — достойном и опасном противнике, также обученном дисциплинам интеграции, использовавшимся при подготовке всех членов военного сословия к их профессии. Эта конфронтация вносила определенные дополнительные элементы в природу и роль распространения энергии в бою, поскольку мастера будзюцу должны были найти исчерпывающие ответы на следующие вопросы: является ли этот тип субъективной интеграции единственным типом? Возможны ли другие типы интеграции, и если да, то какой из них может считаться стратегически наиболее предпочтительным или рассматриваться как самый лучший метод решения проблем поединка и его основных стратегий атаки, контратаки и защиты?

В реальности поединок разворачивается в соответствии с определенной хронологической последовательностью, то есть он состоит из серий движений или стадий, каждая из которых характеризуется своими особыми проблемами и набором обстоятельств, порою такими сложными и неожиданными, что недостаточно просто изобрести оружие, придумать и выработать внутренний контроль. Необходимо также принимать в расчет наиболее подходящие стратегии для их эффективного использования в бою. Таким образом, основные вопросы, на которые мастерам будзюцу приходилось искать ответы, были следующими: в ситуации неминуемого поединка должен ли человек атаковать своего противника, прежде чем последний сам проведет свою атаку, или, в стратегическом смысле, будет более эффективно и выигрышно позволять противнику атаковать первым, а затем провести разрушительную контратаку? Наконец, не будет ли лучше просто защищать себя за счет эффективной нейтрализации атаки, но без обязательного проведения контратаки? В общем, в чем заключаются преимущества и недостатки этих трех основных стратегий поединка?

Опыт в теории и практике поединка показывает, что атака является той стратегией, которая позволяет человеку применить оружие и технический прием на противнике, прежде чем последний успеет провести собственную атаку. Таким образом, она основывается на определенной степени инициативы, на элементе неожиданности, на недостатке готовности противника. Другой основной стратегией поединка является контратака — стратегия, которая позволяет тому же самому человеку использовать оружие или прием сразу же после того, как противник проведет свою атаку.

Эта стратегия основывается, соответственно, на хорошо рассчитанной реакции, позволяющей использовать собственную атаку противника как средство победы над ним. Наконец, защита представляет собой стратегию, которая позволяет тому же человеку в ходе поединка не позволять оружию и техническим приемам достигать намеченной цели, нейтрализуя таким образом их опасный потенциал.

Наиболее заметное сходство существует между атакой и контратакой. Обе стратегии применяют то же самое оружие против того же самого объекта (противника) и с той же самой целью (его подавление), используя примерно одинаковые приемы. Единственное различие между ними (различие, которое становится очень важным фактором в доктрине будзюцу), является чисто хронологическим и заключается в том факте, что атака проводится раньше контратаки, в то время как последняя имеет место после того, как атака была проведена. Мы увидим позднее, что контратака обладает определенными качествами и преимуществами, что делает ее любимой стратегией многих мастеров будзюцу.

Защита имеет хронологическое родство с контратакой только потому, что ее стратегия разрабатывается после проведения атаки (или контратаки). Однако она отличается от этих стратегий как своими целями, так и техническими приемами. На самом деле, по определению, защита в основном нацелена на нейтрализацию потенциально опасных возможностей атаки или контратаки. Она обычно направлена против стратегии как таковой — не обязательно против ее субъекта, — в то время как, с другой стороны, атака и контратака направлены главным образом против самого человека. Как стратегия защита полностью оправдывает свое название, когда ее оружие и технические приемы эффективно мешают тем же факторам атаки и контратаки достигать своих целей. Следовательно, она перестает быть защитой, когда после эффективного отражения действия атаки или контратаки эта стратегия используется в качестве базиса для контратаки. И она, несомненно, становится атакой, когда, несмотря на слабые оправдания (такие, как превентивная необходимость), приводит к попытке нейтрализовать атаку или контратаку еще до того, как они вылились в какие-то конкретные действия, то есть до того, как произошло нечто такое, от чего можно себя защищать.

Все эти стратегии были хорошо известны практикам будзюцу. В древних боевых искусствах они изучались и разрабатывались настолько тщательно, что либо в целом, либо частично они стали краеугольными камнями методологий многих самостоятельных школ. К примеру, искусство иайдзюцу представляло Собой особенно убедительную демонстрацию того, какой неотразимой может быть стратегия атаки (и такие ее факторы, как инициатива, скорость, внезапность). Все остальные боевые искусства также разрабатывали и совершенствовали свои стратегии, оставляя после себя определенные традиции, которые даже сегодня отражены в вооруженных методах будзюцу, таких, как кэндо и дзодо, а также во многих невооруженных методах, таких, как сумо, дзюдзюцу и дзюдо. Во всех этих методах присутствует понятие незащищенного момента или места (суки), позволяющего эффективно пробить линию защиты противника, прежде чем у него появится шанс защититься.

Однако именно стратегия контратаки, которая была доведена мастерами древнего будзюцу до высочайшей степени стратегического совершенства под влиянием конкретного принципа применения, всегда являлась отличительной чертой восточных боевых искусств, позволяющей безошибочно отличать их от всех прочих.

Принципы применения

Мастера будзюцу учили тому, что субъективная, полностью ориентированная форма координации может быть использована в бою в соответствии с двумя фундаментальными принципами — первый из которых можно охарактеризовать как «односторонний», а второй как «двусторонний».

Эти два основных принципа применения имели прямое отношение к той тактической ценности, которую придавали личности противника в поединке. В соответствии с односторонним принципом применения личность противника рассматривалась как основной объект атаки с целью ее полного или частичного подавления. С другой стороны, согласно двустороннему принципу применения личность противника рассматривается не просто как мишень, но также (а некоторыми мастерами будзюцу и в основном) как инструмент — то есть как невольный, но тем не менее полезный фактор собственного подавления. В этой второй, значительно более сложной, интерпретации присутствующих в бою возможностей односторонность и узость первого принципа, основанного на субъективном доминировании одного из участников поединка, была существенно изменена.

Эти два принципа, по всей видимости, разделили школы боевых искусств на две широкие категории (хотя можно выделить и третью, которая является результатом слияния двух крайностей). Но именно принципы двустороннего применения представляют собой тактическую дифференциацию между японским будзюцу и боевыми искусствами Запада. Например, Лафкадио Хирн, считавший этот принцип «уникальной восточной идеей», спрашивает: