Тайны Инков

Я узнал бы, что андская мифология и родственные ей формы культуры, такие как ритуал, геометрия и архитектура, создаются по линиям голограммы. Их части буквально не — могут быть поняты в отрыве от целого. В весьма упрощенных выражениях, голограмма создается экспонированием фотопленки по отношению к «соответствующему свету», как из лазера, испускающего лучи на объект. Эта процедура создает трехмерное изображение. Если имеется голограмма, скажем, слона, и нас интересуют его бивни, то отламывание кусочка от бивней просто еще раз воспроизводит целого слона, только более бледно. Всякая часть изображения содержит целое и, чем больше изображение, тем более резким является его определение. Аналогичным образом нельзя «отломать» астрономический уровень мифологии или ритуала, не внося в процесс его духовную матрицу, и, наоборот, нельзя понять андскую духовную жизнь в отрыве от ее астрономического контекста. (Пример того, как отдельный инкский ритуал резюмирует андскую космологическую мысль в целом, помещен в Приложение 1.)

Я пришел бы к оценке того, как строгое геометрическое осознание — «соответствующий свет» — андского совершенного владения движениями Млечного Пути было в состоянии легко отбраковать очевидные противоречия в испанских хрониках и осветить основное значение трех «миров» в андской духовной жизни. Я обнаружил бы, что, таким же образом, каким север был «вверху», а юг «внизу», путь в «мир наверху», анак пача, находится в направлении потока Млечного Пути, связанного с севером и июньским солнцестоянием, а путь в «мир внизу» ведет не в подземелье, а в небо, через поток Млечного Пути, связанный с южным направлением и декабрьским солнцестоянием, вниз по великой реке времени, в направлении к величественной небесной Ламе.

Представление о том, что Млечный Путь связан с конечным местопребыванием мертвых, очень широко распространено среди коренных американских народов. В кратком введении в сравнительную этнографию викторианской эпохи Дэниел Бринтон[29] обращается среди прочих и к алгонкинским, крикским и ирокезским идеям о расположении местопребывания мертвых, отметив, что «млечный путь, который по ночам простирается по небесному своду, был, в их разумении, путем, который вел туда и назывался путем душ».

Индейцы крик юго-востока Соединенных Штатов называли Млечный Путь «путем духов». Юманы и луисеньо из Калифорнии называли его «путем призраков». Мокови в боливийском Гран Чако утверждают, что он — река, изобилующая рыбой, где дух мертвых ходит на рыбалку. Североамериканские индейцы фоксы называли его «Уаписипоу …рекой звезд вон там в небе. На ее берегу живут маниту, люди, которые когда-то жили на земле»[30].

В современных Андах говорящие на кечуа аборигены считают, что дух умерших должен блуждать по длинной дороге, ведущей к бурной реке. Там дух должен нанять дух черного пса, чтобы тот привез его в селение на далеких берегах реки, где живут предки. Только те, кто обращался крайне оскорбительно с собаками при жизни, не могут ее переплыть. Другие вариации включают трудный проход через ворота. Часто река называется Иорданом (еще один пример партизанского синкретизма), которая в представлении Старого Света также идентифицировалась с Млечным Путем.

Эти же понятия появились в чистом виде в испанских хрониках периода конкисты. Искоренитель Арриага сообщал о наличии у «всех народов Сьерры, которые мы посетили», представлений о земле, в которую должны отправляться души мертвых, включая переправы через «великую реку, которую они должны пересечь через очень узкий трап, сделанный из волос; другие говорят, что они должны переправляться с помощью черных псов».

Значение в индейском мировоззрении черных псов, служащих для того, чтобы помогать мертвым пересекать «реку», подтверждается большим числом доколумбовых захоронений, содержащих мумифицированные собачьи останки[31]. Арриага трудился над искоренением практики разведения черных псов для последующего их забоя определенно для похоронных целей.

О широком распространении местного американского сравнительного материала Бринтон говорил:

«Как странно на первый взгляд, что гуроны и ирокезы рассказывали самым первым миссионерам, что после смерти душа должна пересечь глубокую и быструю реку по мосту, сделанному из одного стройного дерева, весьма небрежно укрепленному, где она должна была защитить себя от нападения пса. Если бы они лишь выражали это убеждение, оно могло бы сойти за простое сближение. Но атапаски [sic] (чиппеуайнз) также сообщали о великой воде, которую душа должна пересечь в каменном каноэ; алгон-кины и дакота — о потоке, пересекаемом огромной змеей или узкой и обрывистой скалой… У ацтеков эта вода называлась Чикуноапа, Девятью Реками. Она охранялась псом и зеленым драконом, для усмирения которого мертвые были снабжены листами бумаги в качестве дани. Эскимосы Гренландии полагали, что воды ревели через бездонную пропасть, над которой не было иного моста, чем колесо, скользкое ото льда, постоянно вращающееся с медленной скоростью…»

Где же тогда расположена эта преисподняя, и вход в нее и как она может называться «миром внизу» и в то же время находиться на небе, около Млечного Пути? Очевидная информация, особенно в современную эпоху, крайне скудна. Уртон, цитировавший Фока, отмечал, что в эквадорских Андах кай пача («земля») и пача уку рассматриваются как зеркальные отражения. Мы знаем, что это зеркальное отражение простирается до неба, из таких этнографических сведений, как «когда у нас светает для нас, ночь опускается на мир пача уку…»

Во время полевого исследования в Боливии один информант желал особенно сильно, чтобы я отчетливо увидел небесную Ламу. Он прилагал большие усилия, чтобы изобразить ее точное положение, и добавил, что, когда смотришь в небо, видишь зад животного, и что «правая верхняя сторона» — это когда оно находится под землей. Это была важная информация, не только потому, что она давала сведения о том, как виделось это «под землей», но также и потому, что небеса с очевидностью входили в это видение.

Другие крупицы данных, такие как современное представление о том, что жаба (на кечуа анп'ату), наряду с людьми и псами, являются единственными существами, которые обладают душой, переживающей смерть, постоянно приводили обратно к небу, особенно южному небу, где пребывала Жаба, маленькое черное облако вблизи Южного Креста (смотри рисунок 3.5). В современном фольклоре говорится, что Жаба живет в пача уку, внеземном «мире внизу».

Любопытный рассказ зафиксирован хронистом Авилой о встрече бога Виракочи и последнего Инки, Уайна Капака. Виракоча приглашает Уайна Капака в путешествие с ним на Титикаку, послать оттуда эмиссаров в «более низкие области», чтобы отыскать подарок от предков. Уайна Капак соглашается, посылая шаманов кондора, сокола и стрижа, страстно желающих услужить. Стриж-шаман побеждает в гонке и выполняет его распоряжения. Два момента в описанном контексте представляются интересными: во-первых, очевидно, что использование птиц, чтобы добраться до земли мертвых, подразумевает, что эта земля находится в небе; во-вторых, три «птицы», описанные[32] в другом месте у Авилы как «три звезды на прямой линии» вблизи небесной Ламы, являются теми же тремя, которые составляют крестовину созвездия cruz calvario в период после конкисты. То есть они находятся в хвостовой части Скорпиона[33], где эклиптика пересекает Млечный Путь. Эта область, конечно, начала напоминать кандидата на вхождение в землю мертвых, особенно если предположить, что положение этих «звезд-птиц» имело какое-то отношение к их роли в качестве эмиссаров в преисподнюю.

29

Касаясь своей собственной работы, Бринтон говорил: «Из многих вопросов, представляющих всеобщий интерес, в настоящей книге я пытаюсь решить следующие: Каковы самые ранние представления человека о его собственном происхождении и судьбе? Почему у каждой расы мы встречаем одни и те же определенные мифы, такие как мифы о мироздании, о потопе, о времени после мироздания; определенные символы, такие как птица, змея, крест; определенные числа, такие как три, четыре, семь, и теснейшим образом связанные со всем этим представления?»

30

Заинтересовавшись этим специфическим предметом, Бринтон отмечал: «Те, кто жаловались на безнадежную путаницу в [коренных] американских религиях, доказали не что иное, как отсутствие у них самих средств для их анализа».

31

Сравните записи Зуидемы и Киспе рассказа о пережитом предсмертном опыте одной андской женщины, которая должна была пройти в царство «четырехглазых псов, тауа-науи», с «Ригведой», где путешествие в загробную жизнь в небесное царство Ямы, Царя Мертвых (известного также как Сатурн), было связано с проходом душ, охраняемым четырехглазыми псами Ямы.

32

Сравни с жертвоприношением собаки «стального цвета» у якутов Сибири, осуществлявшимся для «принца шаманов», обитателя преисподней и западного неба. Вход в преисподнюю, согласно представлениям сибирских шаманов, охраняется псами

33

Согласно Зуидеме и Уртону, Капак Райми начинался 30 ноября (Григорианская дата) и продолжался двадцать три дня, до 22 декабря. Это согласуется с описанием Капака Райми Молиной как двадцатитрехдневного празднества. Молина называл этот месяц «ноябрем», потому что он начинался 18 ноября по юлианскому календарю. Муруа показывает значение в мировоззрении инков декабрьского солнцестояния, указывая на то, что к этому дню они отмечали конец года.