Страница 62 из 85
Не меньшее почтение оказывалось и богу (богине Фуратене?) священного озера Гуатавита. Это круглое тихое озеро с зеркально гладкой поверхностью, окруженное лесной чащей, знаменито как никакое другое. Именно с этим озером связаны две поэтические легенды. Об одной, всемирно известной, вызвавшей бурю страстей и домыслов и повлекшей цепь событий, слышали многие. О другой, более древней, послужившей основой первой, знают единицы — о ней и пойдет речь.
Согласно этой легенде, давным-давно в окрестностях озера Гуатавита правил могучий и богатый муискский правитель. Изделия его золотых дел мастеров были известны далеко за пределами подвластных ему земель. Однажды главная жена правителя изменила ему. Разгневанный муж-рогоносец приказал умертвить ее любовника, а жену приговорил к позорному наказанию: заставил публично съесть гениталии прелюбодея. Оскорбленная его местью и не в силах вынести позора, она схватила в объятия свою малолетнюю дочь, убежала к озеру и утопилась в холодных водах. Узнав об этой трагедии, правитель приказал верховному жрецу, жившему на берегу озера, опуститься на дно, найти тела несчастных и с помощью магии вернуть их к жизни. Однако все оказалось напрасным: осветив дно факелами, жрец увидел, что жена правителя живет там в прекрасном дворце у дракона и не желает возвращаться. Правитель попросил жреца вернуть хотя бы дочь, но тот выплыл, неся мертвую девочку, — дракон выел у нее глаза, и пришлось ее возвратить назад. А бывшая жена правителя стала могущественной богиней, от которой зависела судьба местных индейцев.
С тех пор каждый новый правитель Гуатавиты совершал в ее честь «золотое» жертвоприношение на озере Гуатавита. Это жертвоприношение происходило во время самой пышней церемонии муисков — «коронации» нового правителя.
Благодаря рассказу одного из родственников последнего гуатавитского правителя, записанному испанским хронистом начала XVII в. Хуаном Родригесом Фрейле, мы располагаем описанием этой «золотой» церемонии на священном озере Гуатавита.
«Церемония состояла в том, что на этом озере из тростника строили большой плот, который богато украшали. На него ставили четыре жаровни, в которых сжигалось большое количество моке — местного благовония, а также скипидара, смешанного с различными ароматическими веществами…
По берегам озера скоплялись несметные толпы мужчин и женщин в украшениях из перьев… и в золотых коронах. Вокруг разводилось множество огней; и в то время, когда благовония начинали жечь на плоту, их сжигали и на берегу, причем в таком количестве, что дым нередко затягивал дневной свет.
В этот момент наследника раздевали донага, намазывали клейкой землей и осыпали его золотым песком и золотым порошком так, что он оказывался полностью покрытым толстым слоем золота. («Стоявшие на берегу подданные, видя, как тело их повелителя сверкает в лучах солнца, должны были, по-видимому, увериться в происхождении «принца» от дневного светила. — Прим. Я.Н.) Затем помещали на плот, на котором он находился стоя, а у его ног складывали гору золота и изумрудов в дар божеству. Вместе с ним на плот всходили четыре его наиболее знатных подданных, наряженные в украшения из перьев, золотые короны, браслеты, нагрудники и серьги, со своими собственными подношениями богам.
Как только плот отплывал от берега, начинали звучать музыкальные инструменты и крики толпы заполняли долины и горы. И этот шум продолжался до тех пор, пока плот не достигал середины озера, откуда с помощью флага подавался сигнал к молчанию.
Индеец, покрытый золотом, совершал свое жертвоприношение, бросая в воду все имевшееся при нем золото с изумрудами и смывая его (золотой порошок, прилипший к телу. — Прим. Я.Н.) с себя, а его сопровождающие делали то же самое. Затем они опускали флаг, который был поднят все время, пока шло жертвоприношение. Тогда вновь начинались крики, музыка, танцы и пляски. Такова была церемония, во время которой наследник становился правителем».
Именно эта церемония легла в основу легенды об Эльдорадо (в переводе с испанского — золоченый, золотой), со временем обраставшей все новыми и новыми красочными описаниями и домыслами. Легенда будоражила умы алчных до золота искателей приключений еще многие столетия спустя, а ее название стало синонимом сказочного богатства. Сказка об Эльдорадо, одна из самых притягательных на сеете, оказалась также и одной из самых жестоких, если вести счет жизням искателей золота и судьбам уничтоженных в погоне за сокровищами народов. Но об этом чуть позже…
Сведения об фольклоре и мифологии древнеколумбийских индейцев весьма фрагментарны. Большая часть их мифологического наследия безвозвратно утрачена. Известны лишь два основополагающих сюжета мифов — о создании первых людей и восстановлении страны муисков после потопа.
Муиски накануне конкисты. Перед испанским вторжением муиски так и не создали единого государства, существовали лишь небольшие удельные «княжества». Наиболее сильными среди них были Баката (или Богота), Тунха, Гуатавита и Согамосо (Сагамосо). До нас дошли немногочисленные устные предания, повествующие о некоторых событиях в истории муисков кануна конкисты.
Вскоре после 1470 г. между двумя крупными «княжествами» — Бакатой и Гуатавитой — развязалась война. Сипа Гуатаииты осадил сипу Бакаты — Сагуанмачика или Саганмачика (Разъяренная пума) в его столице Боготе, но был разбит и отступил. Длительное перемирие прервалось вскоре после новой войны Сагуанмачика со своими соседями. На этот раз с саке «княжества» Тунхи — Мичуа. А затем и с людоедами панчами, ходившими в атаку сомкнутыми рядами, прикрываясь с ног до головы огромными щитами. Вступая в бой, они оглашали округу леденящими душу криками, а закончив сражение… поедали тела убитых и раненых врагов тут же на поле боя (по первобытному поверью, таким образом они приобретали непобедимость).
Только около 1490 г близ селения Чоконты, расположенного на самой границе владений Бакаты и Гуатавиты, произошла долгожданная встреча грозных соперников. На высоких холмах лицом к лицу сошлись два войска — 50 тыс. воинов сипы и 60 тыс. солдат саке. Однако битва длилась недолго. Схватка была столь ожесточенна, что оба правителя пали убитыми в первые же минуты боя. А после смерти вождей сражение прекращалось — таков был стародавний обычай.
Сагуанмачика сменил его племянник Немекене (Кость пумы), прославившийся среди муисков как смелый воин и мудрый сипа. Его соперником был 18-летний Кемуинчаточа — новый правитель Тунхи. Хитростью покорив Гуатавиту, в 1522 г. Немекене начал войну с саке Тунхи. Во главе большой армии он вторгся на ее территорию. Его воины были вооружены тяжелыми боевыми палицами из пальмовой древесины, длинными пиками и копьями с острыми наконечниками из обожженного черного дерева. У каждого через плечо была переброшена длинная толстая веревка, ею надлежало вязать пленников. С поясов свешивались панцири броненосцев — в них лежали камни для пращей и маленькие стрелы копьеметалок. Перед битвой, по обычаю, воины подкрепились копченой олениной — дело предстояло нешуточное, враг был силен, и сражение могло затянуться надолго. Каждый воин запасся деревянным щитом, обтянутым шкурой ягуара, оленя или пумы. У многих были такие же шлемы. Многочисленные знаменитые воины и прославленные военачальники поверх простеганных хлопковых накидок надевали золотые «доспехи» и шлемы, не столько для защиты тела, сколько для того, чтобы покрасоваться в богатом облачении. Особой роскошью отличались «латы» старших полководцев.
Каждый отряд имел свои знамена и знаки различия — флажки на пиках. Главной ударной силой были отряды воинов — телохранителей вождя, высокого роста и богатырской силы — своего рода «гвардия» правителя общей численностью до 5 тыс. человек. Этих солдат звали гуеча (приносящий смерть). Гуеча не имели права отступать и бесстрашно сражались с пикой в одной руке и боевой палицей в другой. От других воинов они отличались бритой наголо головой (волосы сбривали с помощью обсидианового ножа). Такая прическа (вернее, отсутствие ее) позволяла избежать пленения в бою — враг не мог схватить их за волосы. Гуеча сражались отрядами по 50 человек под красно-черными знаменами (цвета, символизирующие кровь и смерть).