Страница 13 из 85
На одной из таких площадок для игры в мяч в городе Чичен-Ица сохранилось одно весьма интересное достижение древних майя. Речь идет об особой «системе для переговоров», действующей до сих пор. Благодаря акустическим особенностям стадиона, два человека, один из которых находился на северной трибуне, а другой — на южной, могли совершенно спокойно, не повышая голоса, беседовать друг с другом, хотя их разделяло достаточно большое расстояние. Причем никто другой, если только он не стоял рядом с беседующими, не мог слышать их разговор, То ли древние строители заранее планировали акустический эффект, то ли случайно обнаружив его, довели до совершенства такой каменный «телефон» — это остается загадкой для ученых.
Все три типа зданий майя — усеченные четырехгранные пирамиды с храмом наверху, дворцы и стадионы — по своей архитектуре оставались неизменными во все времена существования культуры майя, варьировались лишь пропорции, план и декор Большую роль в украшении зданий играл рельеф. Изысканность и строгость каменных рельефов радовали глаз, и снаружи. здания поражали нарядностью и торжественностью, внутри же, наоборот, были полутемными и мрачными, так как майя не знали окон и свет в помещения попадал лишь через дверной проем. Вместо дверей использовали циновки и занавески.
Но, пожалуй, самой специфической чертой монументального зодчества майя было использование ступенчатого (ложного) свода: верхние части кладки у противоположных стен сближались постепенно, до тех пор пока между ними не оставалось такое узкое пространство (обычно 12–15 см), что его можно было перекрыть одной каменной плитой. Этот тип перекрытий обуславливал острый угол свода, большую его высоту и чрезвычайную массивность стен, на которые опирался свод. В итоге полезный (внутренний) объем здания был весьма незначительным. Так, внутренний объем Дворца Правителей в Ушмале составляет всего 1/40 часть общего объема здания. Иногда для увеличения внутренней площади помещение перегораживалось посредине продольной стеной, имевшей в центре один или несколько проемов. Тогда здание перекрывалось уже двумя ложными сводами, опиравшимися одним концом на срединную, другим — на внешнюю стену.
Воздвигать один этаж непосредственно над другим, как это делалось в зодчестве Старого Света, было крайне трудно из-за малой несущей способности их сводов. Впечатление многоэтажности здания достигалось путем постройки одно- или двухэтажных зданий, расположенных на склоне естественного или искусственного холма, так, что крыша первого этажа образовывала террасу или платформу второго и т. д. Так построен пятиэтажный дворец в Тикале. Обладая прекрасно развитым чувством пропорций, майя умело подчеркивали монументальность своих построек наличием свободного пространства вокруг них, расположением подъездных дорог и площадей.
Майяские города обычно благоустраивались при помощи приподнятых над поверхностью земли каменных дорог-дамб, соединявших в одно целое отдельные архитектурные комплексы, и покрытых прочным известковым раствором водоемов для хранения в сухое время года запасов дождевой воды. Например, в Тикале вместимость всех таких водоемов составляла око-лс 160 млн литров.
И наконец, остановимся на одном любопытном факте. Как известно, майяские пирамиды, в отличие от древнеегипетских, не были пирамидами-усыпальницами или гигантскими гробницами вождей (верховных жрецов). Исключением является только потайной склеп, найденный в 23-метровой пирамиде города Паленке в 1945 г. мексиканским археологом Альбертом Русом Луи лье Он назвал эту пирамиду Храмом Надписей, поскольку на ее вершине располагался храм с надписями.
После первого же осмотра ученый заметил, что пол этого изящного трехкомнатного здания, в отличие от других храмов Паленке, сложен из больших каменных плит, одна из которых имеет по краям несколько отверстий, заткнутых каменными пробками. Видимо, эти отверстия предназначались для поднимания и опускания плиты.
А. Рус Луи лье обратил внимание на то, что стены храма уходят ниже уровня пола — явное доказательство наличия внизу еще одного помещения. И действительно, подняв плиту и проведя там раскопки, он вскоре обнаружил начало туннеля и несколько ступенек каменной лестницы, ведущей вниз. Но и туннель, и лестница были плотно забиты громадными камнями, щебнем и землей. Для того чтобы преодолеть эту неожиданную преграду, потребовалось целых четыре полевых сезона тяжелого труда. А каждый сезон длился по 2–3 месяца. Всего было расчищено два пролета лестницы с 66 крутыми ступеньками.
У подножья лестницы путь был закрыт поперечной каменной стеной. Когда ее сломали, вновь пришлось разбирать завалы из сцементированного раствором щебня. В конце концов, коридор уперся в подземную камеру, вход в которую преграждала необычная, но вполне надежная «дверь» — гигантский треугольный камень весом более тонны. У входа в камеру в неком подобии гробницы лежали плохо сохранившиеся скелеты пяти юношей и одной девушки, погибших насильственной смертью. Искусственно деформированная лобная часть черепа и следы инкрустаций на зубах свидетельствовали о том, что это не рабы, а представители знатных фамилий, принесенные в жертву по какому-то особенно важному и торжественному случаю. Только теперь мексиканскому ученому стало ясно, что все потраченные усилия не были напрасны.
15 июня 1952 г. рабочие сдвинули наконец с места массивную треугольную «дверь» и ученый с волнением вступил под своды подземного помещения, таившего множество неожиданных находок и сюрпризов.
«Я вошел в эту таинственную комнату, — вспоминает А. Рус Луилье, — со странным чувством, естественным для того, кто впервые переступает порог тысячелетий, Я попытался увидеть все это глазами жрецов Паленке, когда они покидали склеп. Мне хотелось снять печать времени и услышать под этими тяжелыми сводами последний звук человеческого голоса. Я стремился понять то таинственное послание, которое оставили нам люди далекой эпохи».
Затем яркий свет ручного электрического фонаря прорезал сумрак подземелья, и археолог на мгновение потерял дар речи от увиденного.
«Из густого мрака, — пишет А.Рус, — неожиданно возникла сказочная картина фантастического неземного мира. Казалось, что это большой волшебный грот, высеченный во льду. Стены его сверкали и переливались, словно снежные кристаллы в лучах солнца. Как бахрома огромного занавеса, висели изящные фестоны сталактитов. А сталагмиты на полу выглядели, словно капли воды на гигантской оплывшей свече. Гробница напоминала заброшенный храм. По ее стенам шествовали скульптурные фигуры из алебастра. Потом мой взор упал на пол. Его почти полностью закрывала огромная прекрасно сохранившаяся каменная плита с рельефными изображениями. Глядя на все это с благоговейным изумлением, я пытался описать красоту волшебного зрелища моим коллегам. Но они не верили до тех пор, пока, не оттолкнув меня в сторону, не увидели эту великолепную картину своими собственными глазами».
Склеп имел около 9 м в длину и 4 м в ширину, а его высокий сводчатый потолок уходил вверх почти на 7 м. Конструкция этой подземной комнаты была столь совершенной, что ее сохранность оказалась почти идеальной даже через тысячу лет. Камни стен и свод были вытесаны с таким искусством, что ни один из них не упал со своего места.
На стенах склепа сквозь причудливую завесу сталактитов и сталагмитов проступали очертания девяти больших человеческих фигур, сделанных из алебастра. Они были облачены в одинаковые пышные костюмы: головной убор из длинных перьев птицы кецаль, причудливая маска, плащ из перьев и нефритовых пластин, юбочка или набедренная повязка с поясом, украшенным тремя человеческими головами, сандалии из кожаных ремешков. Шея, грудь, кисти рук и ноги этих персонажей были буквально унизаны различными драгоценными украшениями. Они горделиво выставляли напоказ символы и атрибуты своего высокого социального положения: скипетры с рукоятью в виде головки змеи, маски бога дождя и круглые щиты с ликом бога солнца.