Тайны Майя

Саагун пришел к выводу, что до ацтеков в Мексике действительно существовала великая культура и центром ее, еще до Тольяна, должно быть, являлся заброшенный впоследствии город Теотиуакан, руины которого расположены примерно в 40 милях к северу от Мехико-сити; там сохранились пирамиды-храмы Солнца и Луны, в то время (очевидно, в период завоевания — ред.) скрытые под землей. Ацтеки унаследовали от тольтеков веру в то, что Кецалькоатль вернется и снова будет править людьми. Они верили также, что в Теотиуакане Кецалькоатль принес в жертву некоторых богов, чтобы Солнце могло двигаться по небу, и именно в этот город он вернется, чтобы положить конец правлению ацтеков.

Интересно, что именно на месте расположения этого города произошла решающая битва конкистадоров Кортеса и войск Монтесумы. Как и везде в Америке, здесь проявилось могущество огнестрельного оружия европейцев, хотя индейцы значительно превосходили испанцев по численности. Окруженные тысячами индейских копьеносцев, испанцы в отчаянной атаке убили предводительницу врагов, «женщину-Змею». После этого зловещего для ацтеков события в их рядах началась паника, и это обстоятельство позволило Кортесу и его людям уцелеть, чтобы продолжить борьбу в дальнейшем. Через год он вернулся с гораздо более сильным войском и захватил столицу ацтеков.

На ее развалинах возник Мехико-сити, столица Новой Испании, которой суждено было стать самым богатым владением испанских королей. Туда тысячами стали приезжать иммигранты, прежде всего — авантюристы, миссионеры и купцы. Мехико-сити превратился в блестящую столицу в европейском стиле. Возводились и другие города — Гвадалахара, Веракрус, Акапулько, закладывались основы процветания колонистов, но не несчастных индейцев, для которых наступили очень тяжелые времена.

Брат Бернардино хорошо изучил историю завоевания и был потрясен тем, что узнал. В своих сочинениях он смягчил многое из того, что рассказывали местные жители о зверствах, которыми сопровождалось завоевание, но и в таком виде ему не разрешили опубликовать его книги. В публикации его книг не были заинтересованы те, кто всячески поддерживал положительную трактовку завоеваний. Однако, хотя его труды замалчивались и частично были утрачены, фрагменты его рукописей были найдены во время французского вторжения в Испанию в 1808 году. Опубликованы они были в 1840 году[22].

РАССКАЗЫ ПУТЕШЕСТВЕННИКОВ

Прежде чем Мексика добилась независимости, туда допускались лишь немногие иностранцы-неиспанцы, а за теми, кому разрешался въезд, осуществляли надзор. Одним из тех, кому удалось туда попасть, был неаполитанец Джиованни Карери. В 1697 году он прибыл в Акапулько после тяжелого путешествия по морю из Манилы (Филиппины тогда тоже были частью Новой Испании). Карери много путешествовал по стране и был поражен тем, сколько ее богатств было сосредоточено в руках служителей церкви. Однако он подружился со священником доном Карлосом де Сигвенца и Гонгора, изгнанным из ордена иезуитов. Последний водил дружбу с индейцами и собрал бесценную коллекцию рукописей и рисунков, уцелевших во время массовых сожжений 150-летней давности. Одним из друзей священника был некий дон Хуан де Альва, сын Фернандо де Альва Кортеса Ихтильхочитля, потомка одного из индейских правителей. Это был образованный человек, написавший первую историю Мексики на испанском языке. Сигвенца показал эту книгу Карери, который был поражен тем, что там шла речь о древнем мексиканском календаре, утраченном во время завоевания. С помощью этого календаря, как было сказано в книге, ацтекские жертвы вели довольно точную хронологию в течение длительного периода. Она основывалась на 52-летних и 104-летних циклах, а кроме того, жрецы отмечали солнцестояния, равноденствия, а также вычисляли движение планеты Венера.

Сигвенца и сам много занимался древней хронологией Мексики. Будучи профессором математики в университете Мехико, профессиональным астрономом, он мог делать это вполне квалифицированно. Располагая редкими документами, умело вычисляя траектории Солнца, Луны, комет, других небесных тел, он смог реконструировать хронологию индейцев и проделал эту работу с такой точностью, что даже восстановил некоторые важные даты, включая дату основания столицы ацтеков Теночтитлана — 1325 год. Он также пришел к выводу, что еще до легендарных тольтеков в этих краях жил народ ольмеков[23], или «каучуковых людей» (в этом регионе Мексики росло много каучуковых деревьев). Сигвенца верил, что этот народ пришел из мифической Атлантиды и именно он строил пирамиды Теотиуакана. Этими оригинальными соображениями он поделился с Карери, и последний добросовестно включил теорию об Атлантиде вместе с материалом о календаре в свою книгу, написанную по возвращении в Европу. Сделал это Карери как раз вовремя, потому что после смерти Сигвенцы в том же году его бесценный архив был частично уничтожен инквизицией, часть же документов просто пропала. Рукописи его достались иезуитам, но также были утрачены (возможно, до сих пор находятся в какой-нибудь библиотеке), после того как этот орден, в свою очередь, был изгнан из Мексики в 1767 году.

Так как большинство европейцев считало, что до испанского завоевания ацтеки были дикарями, в лучшем случае умевшими считать на пальцах, сообщение Карери об ацтекском календаре было воспринято скептически. К тому же автору мешало то обстоятельство, что сам он был слабым «математиком и не мог как следует изложить аргументы Сигвенцы. Но, по крайней мере, он сохранил информацию об ацтекском календарном камне для потомства. Вскоре еще один исследователь прочел книгу Карери, приехал в Мексику и продолжил исследование ее прошлого.

Барон Фридрих Генрих Александер фон Гумбольдт был хорошо известен в европейских литературных и политических кругах и водил дружбу с Гете, Шиллером и Меттернихом. Он собирался отправиться в Египет с военной экспедицией Наполеона, но корабль, на котором он должен был отплыть, погиб во время бури. Вместо этого он в поисках приключений отправился в Америку. В 1803 году Гумбольдт с группой друзей прибыл в Акапулько. Они привезли с собой разнообразное научное оборудование, включая телескопы. Произведя описание местности, они отправились в Мехико-сити. Хотя Гумбольдт был протестантом, его хорошо принял вице-король, он даже допустил гостя в государственный архив. Затем Гумбольдт решил ознакомиться с древними реликвиями, которые еще оставались в Мехико. Одной из таковых оказался большой каменный круг, изображающий Солнце, раскопанный всего лет за двенадцать до того. Его тщательно обследовал Леон и Гама, историк, посвятивший свою жизнь изучению мексиканских документов, подобно Сигвенце хорошо владевший науатлем — родным языком индейцев. Леон узнал в камне легендарный ацтекский календарь, известный ему подписаниям Ихтильхо-читля и Сигвенцы. Однако, когда он опубликовал об этом сообщение, испанское духовенство высмеяло исследователя. Служители церкви были уверены, что камень — просто жертвенный алтарь, а сложные рисунки и орнаменты — чисто декоративные (рис. 3).

Гумбольдт, видевший камень, который тогда стоял у стены собора, близ которого был найден, согласился с Леоном и Гамой. Как астроном, он определил, что камень действительно представляет собой календарь. Он понял, что ацтеки достигли успехов в астрономии и, кроме того, хорошо разбирались в математике. Он не только подтвердил мнение Леона о том, что восемь треугольников-«лучей», идущих от центра, означают деление временных единиц, но и обнаружил много символов, которыми ацтеки обозначали свои 18-дневные месяцы; и эти символы были такими же, как используемые в Восточной Азии. Он пришел к выводу, что два обозначения Зодиака должны иметь общий источник.

22

Неполный труд Саагуна «Общая история событий в Новой Испании» был опубликован в 1840 году Карлосом Бустаменте, а на английский язык переведен через сто лет (обычно его называют «Флорентийский кодекс»).

23

Хотя термин «ольмеки» все еще часто употребляется, в научных кругах принят более точный: «протомайя».