Чужие войны

Происхождение конфликта

 Истоки короткой Каргильской войны 1999 г. кроются в длительном конфликте между Индией и Пакистаном по кашмирскому вопросу. Напомним, что после провозглашения в 1947 г. независимости Индии и Пакистана раздел территории между ними был произведен по религиозному принципу. Преимущественно мусульманское население Джамму и Кашмира желало присоединения к Пакистану, однако правившая в этом княжестве индуистская династия при содействии Дели выступила за вхождение в состав Индии. Результатом стала кровопролитная индо-пакистанская война 1947—1949 гг. за обладание Кашмиром, закончившаяся в конечном счете его разделом почти поровну между двумя государствами. На территории Кашмира, ставшей подконтрольной Индии, с тех пор ведется непрекращающаяся антииндийская вооруженная повстанческая борьба, открыто поддерживаемая Пакистаном. В 1965 г. прямая военная поддержка Пакистаном движения кашмирских сепаратистов привела к второй индо-пакистанской войне — впрочем, под давлением международного сообщества завершившейся «ничейным» исходом.

Каргил представляет собой горный район, находящийся в северной части Линии контроля, разделяющей с 1949 г. индийскую и пакистанскую части Кашмира. В ходе третьей индо-пакистанской войны 1971 г. индийские части оттеснили пакистанцев с горной цепи в этом районе, сформировав нынешнюю конфигурацию Линии контроля. Область Каргила простирается примерно на 200 км вдоль этой линии, являясь сосредоточием большого количества скалистых пиков высотой от 3000 до 5500 метров, между которыми находятся долины со средней высотой около 2 тыс. метров выше уровня моря. Горные цепи часто пересекаются и имеют резкие перепады высот, образуя форменный хаос скал и делая эту местность весьма малодоступной. Климат сухой и холодный. Значение района состоит в том, что у подножия Каргильских горных хребтов проходит стратегически важное национальное шоссе NH-1A — практически единственный наземный путь, соединяющий летнюю столицу индийской части Кашмира Сринагар с северной горной частью штата и городом Лех. Важность этой дороги еще более возросла после занятия индийскими войсками в 1983 г. ледника Сиачен на самом северном участке разграничения с Пакистаном. Сиачен стал с тех пор самым высокогорным местом боев в мире, и снабжение индийских частей в районе ледника в той степени, в которой оно не ведется по воздуху, производится по шоссе NH-1A. В свою очередь, занятие противной стороной горных вершин в Каргиле дает ей возможность держать это шоссе на значительной части его протяженности под огнем даже стрелкового оружия, не говоря уже о тяжелом вооружении[183].

Хотя основная часть горных вершин Каргила находится на индийской стороне Линии контроля, крайняя труднодоступность этого района в зимнее время года привела к тому, что индийские посты на Линии контроля здесь существовали только с мая по сентябрь, а на зиму убирались, и территория оставалась практически неконтролируемой. Цой-Ла, единственный горный перевал, соединяющий область Каргила с равнинной частью Кашмира, открывается обычно для движения только в конце мая или начале июня. С 1977 г. между индийцами и пакистанцами существовала «джентльменская» договоренность, что военные любой стороны не будут занимать свои посты в Каргиле с 15 сентября по 15 апреля каждого года[184]. В 1999 г. пакистанцы нарушили эту договоренность и в зимний период скрытно вторглись на индийскую сторону Каргила, «оседлав» ключевые высоты, господствующие над шоссе NH-1A.

До сих пор остается точно неизвестным, какие подлинные цели преследовала пакистанская сторона, идя на вторжение в Каргиле и развязывание там вооруженного конфликта. Официальный Пакистан вообще отрицал свое какое-либо участие в этих событиях, утверждая, что пересекшие Линию контроля являлись исключительно «моджахедами» из числа кашмирских повстанцев, борющимися за «освобождение своей Родины». Впрочем, уже в августе 1999 г. открытое массовое награждение пакистанских военнослужащих за участие в боях в Каргиле наглядно развенчало подобные заявления[185]. Факт организации вторжения регулярными частями армии Пакистана впоследствии многократно признавался и пакистанскими генералами[186]. Как представляется, пакистанские лидеры действовали с весьма дальним прицелом: скрытно заняв в зимнее время господствующие высоты в Каргиле и хорошо укрепившись там, пакистанские силы поставили бы индийцев к лету перед неожиданной неприятной перспективой почти полной отрезанности индийских частей в Ладахе и на Сиачене от источников снабжения. Труднодоступность же зоны Каргила должна была сделать невозможной для индийцев выбивание противника с его скал. В результате Пакистан опрокидывал в свою пользу всю ситуацию на севере Кашмира, а также необратимо «ревизовал» Линию контроля. В конечном счете это открывало для пакистанской стороны возможность вынуждения Индии к переговорам по кашмирской проблеме на условиях пакистанской стороны с возможностью интернационализации этих переговоров и конфликта в целом. Угроза же того, что Индия, как в 1965 г., в ответ на локальные успешные действия пакистанцев на одном участке в Кашмире пойдет путем эскалации и прибегнет к широкомасштабным боевым действиям на всей протяженности индо-пакистанской границы, в этот раз, судя по всему, полагалась маловероятной после проведения Пакистаном в мае 1998 г. атомных испытаний, ставших убедительным доказательством у него ядерного оружия.

Американский специалист по проблемам Азии доктор Роберт Джервис так высказался о действиях Пакистана, приведших к каргильскому кризису: «Пакистан следовал плохим курсом (тайное вторжение), потому что никакой хороший курс не был ему доступен. Стратегическая ситуация для Пакистана была плохой. Он имел честолюбивые цели, но немного ресурсов. Пакистан стремился изменить статус-кво, что является трудным даже при благоприятных обстоятельствах. В ситуации конфликта Индии с Пакистаном, как и в других случаях, сторона, стремящаяся поддерживать статус-кво, имеет более простую задачу, чем сторона, пытающаяся изменить его. Сдерживание вообще легче, чем преодоление. Для Пакистана сохранение статус-кво в Сиачене было недопустимо, поскольку это демонстрировало его более слабые военные и дипломатические возможности по отношению к Индии»[187].

Согласно пакистанским источникам, непосредственными инициаторами военной акции в Каргиле выступили командующий 10-м армейским корпусом Пакистана генерал-лейтенант Махмуд и начальник пакистанского генерального штаба генерал Первез Мушарафф (будущий президент Пакистана) при активной поддержке ряда других высокопоставленных армейских чинов. Планирование велось уже в ноябре-декабре 1998 г. Тогда же Мушарафф добился санкции на операцию от тогдашнего премьер-министра Пакистана Наваза Шарифа, при этом Шариф, судя по всему, не был должным образом проинформирован военными о подлинном масштабе планируемых действий, целях и возможных последствиях. Следует отметить, что руководство пакистанских ВВС и ВМС выступало против замыслов армейцев, поскольку сознавало слабость своих авиации и флота по отношению к индийским и опасалось возможной эскалации конфликта[188].

Операция по вторжению получила название Koh-e-Paima («Решающая гора»)[189]. Фактически проникновение на оставленную на зиму индийскими постами часть Каргила началось с начала 1999 г., а особенно интенсивно инфильтрация пошла с марта. Основные силы вторжения были представлены пятью батальонами (3-й, 4-й, 5-й, 6-й и 12-й) пакистанской Северной легкой пехоты (Northern Light Infantry — NLI) — территориальных частей пакистанской армии, набираемых из жителей северных горных районов страны[190]. В силу этого данные подразделения были хорошо подготовлены для действий в труднодоступной местности. Некоторую часть (по ряду оценок, до 30—40%, по другим — не более 10%)[191] пакистанских сил представляли и отряды кашмирских исламских боевиков. Кроме того, в операции принимали участие и подразделения пакистанской группы специального назначения (SSG). Постепенно распространяясь по области Каргила, эти силы к началу мая 1999 г. заняли территорию протяженностью более 160 км вдоль Линии контроля от Драсса на юге до Баталика на севере, проникнув внутрь индийской зоны на глубину от 7 до 15 км. Всего было занято 132 поста различных размеров на всех сколько-нибудь значимых вершинах. Общее количество пакистанских сил составляло от 4 до 5 тыс. человек, при этом непосредственно на занятых постах по ротации находились постоянно не более тысячи. Вооружены они были стрелковым оружием (в основном автоматами Калашникова), РПГ, минометами, легкой артиллерией, зенитными пулеметами и переносными ЗРК Anza и Stinger. Пакистанцы немедленно приступили к интенсивному укреплению занятых позиций, сооружая большое количество бункеров и укрытий, в том числе и бетонных, и подвозя и складируя запасы — все это, вследствие условий местности и зимы, с огромными усилиями и трудностями[192].

183

Shaukat Q. An analysis of the Kargil conflict 1999 // The RUSI Journal, 147 (April 2002).

184

1999 Kargil Conflict // Веб-страница http://www.globalsecurity.org/military/world/ war/ kargil-99.htm.

185

Список награжденных есть в Интернете на полуофициальном пакистанском военном сайте www.pakdef.info.

186

См., например, статью генерала Шаукат Кадира, вице-президента Института политических исследований в Исламабаде: Shaukat Q. An analysis of the Kargil conflict 1999 // The RUSI Journal, 147 (April 2002).

187

Доклад на Второй американо-индийской конференции Asymmetric Warfare in South Asia: Crises of 1999, 2002, and Beyond в Дели 26-27 сентября 2002 г. // Веб-страница http://www.ccc.nps.navy.mil/events/recent/sept02Kargil_rpt.asp.

188

Shaukat Q. An analysis of the Kargil conflict 1999 // The RUSI Journal, 147 (April 2002).

189

Pakistan Army admits to Kargil martyrs // Веб-страница www.ndtv.com/article/world/ pakistan-army-admits-to-kargil-martyrs-67190?utm_source=feedburner.

190

1999 Kargil Conflict // Веб-страница http://www.globaIsecurity.org/military/world/war/ kargil-99.htm.

191

Обсуждение этого вопроса есть в материалах Второй американо-индийской конференции Asymmetric Warfare in South Asia: Crises of 1999, 2002, and Beyond в Дели 26-27 сентября 2002 г. // Веб-страница http://www.ccc.nps.navy.mil/events/recent/ sept02Kargil_rpt.asp.

192

Shaukat Q. An analysis of the Kargil conflict 1999 // The RUSI Journal, 147 (April 2002).