The Beatles. Антология

Джон: "Продолжением «Get Back» стала «The Ballad Of John And Yoko». Эту вещь написал я, она похожа на старые баллады. Это просто история о том, как мы поженились, съездили в Париж, в Амстердам и так далее. Это «Джонни Б., автор дешевых романов»!

Я не считаю эту песню самостоятельным проектом, это просто очередной сингл "Битлз". Известно, что в записи участвовали только Пол и я, но я не стал бы писать об этом. Это ничего не значит, просто так вышло, что мы взялись за работу вдвоем. Джордж был за границей, Ринго снимался в фильме и в тот вечер не смог приехать. Поэтому мы могли либо сделать ремикс какой-нибудь старой вещи, либо записать новую, а мы всегда отдавали предпочтение новым, а не переделыванию собственных старых песен. Так мы и сделали и не просчитались" (69).

Джордж: «Я не обиделся на то, что меня не пригласили на свадьбу, и на то, что я не участвовал в записи, потому что „The Ballad Of John And Yoko“ — не мое дело. Вот если бы песня называлась „The Ballad Of John, George And Yoko“, я взялся бы за работу».

Пол: "Однажды Джордж Мартин пришел в студию поговорить с нами. Он спустился и сказал: «К вам пришли». Мы спросили: «Кто?» Он объяснил: «Какой-то чудак, болтающий о мире». И он был прав: к нам явился какой-то чудак, болтающий о мире. Если вы говорите о мире, значит, вы чудак, вас уже классифицировали, вы ассоциируетесь с Вьетнамом, сидячими демонстрациями на Трафальгарской площади, и теперь все считают, что знают, кто вы такой. Так получилось и с Джоном и Йоко, когда они устраивали постельные демонстрации и говорили: «мы делаем это ради мира».

Это был замечательный способ привлечь внимание к проблеме мира во всем мире".

Джордж Мартин: "С Джоном и Йоко постепенно налаживалось. Как только они пережили свой чувственный период, работать с ними стало приятно. Джон принес мне кассету с разными вещами, которые он написал, и сказал: «Можешь что-нибудь сделать из этого?» Я пытался помогать ему, потому что в технике он разбирался слабо.

Мне понравилось работать вместе с Джоном и Йоко над "The Ballad Of John And Yoko". Их было только двое и еще Пол. Если поразмыслить, кажется забавным то, как именно начиналась их самостоятельная работа над записями. Эту песню едва ли можно было назвать битловской, но все-таки это была вещь "Битлз". Она стала своего рода наконечником копья. Джон уже духовно отстранился от группы, и я думал, что это только начало".

Джон: «Кстати, „The Ballad Of John And Yoko“ запретили здесь [в США]. Они сделали это, потому что им не понравилось слово „Христос“ — здесь его можно произносить только тем, кто одет в белое облачение, — они были бы рады, если бы во фразе „Христос, ты знаешь, как это нелегко…“ никакого Христа не было».

Дерек Тейлор: "Еще одна постельная демонстрация состоялась в Монреале в конце мая. Я тоже отправился туда вместе с Джоном, Йоко, съемочной группой, дочерью Йоко Кьоко и двадцатью шестью местами багажа с разными белыми костюмами.

Мы с Джоан отправились на пароходе. Предполагалось, что мы будем путешествовать вместе с Джоном, Йоко, Нилом и Сюзи, но, как в песне "стояли на причале в Саутгемптоне…", Джона и Йоко не пустили на пароход из-за проблем с визами, возникшими после обвинения в хранении наркотиков. (Вместо этого они улетели в Монреаль через Багамы и Торонто.) Нил тоже не поехал, а Ринго и Питер Селлерс с женами и все остальные отправились во второе плавание этого огромного лайнера. Опять все было наперекосяк. Я отправил длинный отчет об этом приключении в "Битлз Манфли", по просьбе Джона.

Первую постельную демонстрацию планировалось устроить в Фрипорте, на Багамах, где племянник Аллена Кляйна проводил свой медовый месяц в ужасном отеле с двумя кроватями, привинченными к полу и разделенными большим бетонным блоком, выкрашенным белой краской. Джон огляделся и сказал: "Устраивать здесь постельную демонстрацию мы не будем. Едем в Канаду. Не считая Багам, это самое близкое к Америке место".

Постельная демонстрация продолжалась восемь дней. К ним приходили сотни человек. На все вопросы Джон и Йоко отвечали в духе "Эппл", с ними мог поговорить всякий, кто захочет прийти в спальню, — при условии, что он не прихватит с собой окровавленный топор. Люди приходили и задавали им вопросы. Нам казалось, что таких посетителей было несколько тысяч.

Я был чем-то вроде руководителя этого человеческого театра. На пленках, снятых в то время, видно, как много народу набивалось в комнату. За десять дней в номере отеля перебывали толпы людей, многие передавали интервью с помощью радиотелефонов и чего-то еще. Дело было еще до появления спутниковой связи.

Моей задачей было находиться рядом круглосуточно, пока они лежали в постели. В перерывы между посещениями они отдыхали. Они могли поспать, сменить пижамы и так далее. Многие из нас мечтают провести всю жизнь в постели, а для Джона и Йоко на десять дней эта мечта сбылась.

К тому же им приходилось каждые несколько дней обращаться к консулу в Монреале, потому что их терпели из милости и, в сущности, после завершения демонстрации выслали из Канады, потому что их просьбы разрешить эту акцию так и не были удовлетворены. Вся акция продолжалась в период подачи прошения. Как только десятидневный срок истек, им велели убираться. По сути, их посадили в первый самолет, летевший во Франкфурт, а мы туда не собирались, мы направлялись в Лондон. Вот о чем люди забывают. Они устроили постельную демонстрацию, а их, как только она завершилась, депортировали".

Пол: «Если просмотреть замечательные кадры фильма „Imagine“ („Представьте“), вы увидите карикатуриста Эла Кэппа. Он побывал на постельной демонстрации и был очень резок. Кэпп — злобный старикашка, но Джон вел себя блестяще. На самом деле Джону хотелось вышвырнуть его, но он сдержался. По-моему, Джон был великолепен, а тот тип оскорбил Йоко, что совершенно непростительно. Никто не вправе оскорблять чужую женщину — это правило, освященное веками, верно? По-моему, Джон поступил отлично. Он не опустился до уровня противника».

Дерек Тейлор: "Нам уже стало совершенно ясно, что означает стиль «Битлз». Они получали самые разнообразные отзывы в прессе. Их шумно ругали и бурно хвалили.

Американские СМИ оказались более великодушными. В те дни существовала обширная альтернативная пресса. "Village Voice", "LA Free Press" и "Rolling Stone" были тогда в новинку. Но ежедневные английские газеты — с Флит-стрит и так далее — в общем и целом назвали Джона и Йоко сумасшедшими. Я знал, что они не такие и что они борются за мир. И записанная ими "Give Peace A Chance" ("Дайте миру шанс") стала отличной песней".

Джон: "Мне нравится песня «Give Peace A Chance» тем, что она есть. Не могу назвать ее лучшей из моих песен, но я всегда гордился ею. Одним из самых запоминающихся моментов для меня стало то, как в Вашингтоне участники антивоенного движения пели ее. Это меня по-настоящему взволновало.

Я немного схитрил. В песне было слово "мастурбация", но я писал в лирическом ключе, потому что запреты мне осточертели. Мои песни запрещали так часто, что я придумал заменить его словом "mastication" ("пластикация"). Гораздо важнее было выпустить песню, чем отстаивать слово "мастурбация" (80).

Дерек Тейлор: «К тому времени мы были в полной боевой готовности. В конце концов Джон и Йоко дали интервью такому множеству журналистов и участвовали в таком множестве движений — от „власти черных“ до движения в защиту Джеймса Хенрэтти, — что журналистам досталась только их усталость».

Джон: "В Великобритании журналисты относились к нам, как к детям: «Мы не собираемся выслушивать нотации немолодого битла о мире — философия не его конек». Как будто политики и журналисты обладают особым даром Божиим, придающим им мудрость! (69)