Страница 2 из 95
- Хорошенько отдохните, - предложил советник. - Отдых придаст вам бодрости и сил.
- Пожалуй, для начала я немного прогуляюсь, - согласился Крейг.
Прогулки весьма, весьма полезны, - сообщил ему советник.
- Сколько я вам должен? - спросил Крейг.
- Сотню, - ответил советник. - Но мне безразлично, заплатите вы или нет.
- Знаю, - сказал Крейг. - Вы просто любите свою работу.
На берегу маленького пруда, привалившись спиной к дереву, сидел человек. Он курил, не сводя глаз с поплавка. Рядом стоял грубо вылепленный глиняный кувшин.
Человек поднял голову и увидел Крейга.
- Садитесь, отдохните, - сказал он.
Крейг подошел и сел.
- Сегодня пригревает, - заметил он, вытирая лоб платком.
- Здесь прохладно, - отозвался мужчина. - Днем вот сижу с удочкой. А вечером, когда жара спадает, вожусь в саду.
- Цветы, - задумчиво проговорил Крейг. - А ведь это идея. Я и сам иной раз подумывал, что это небезынтересно - вырастить целый сад цветов.
- Не цветов, - поправил человек. - Овощей. Я их ем.
- То есть вы хотите сказать, что работаете, чтобы получить продукты питания?
- Ага. Я вспахиваю и удобряю землю и готовлю ее к посеву. Затеи я сажаю семена, и ухаживаю за всходами, и собираю урожай. На еду мне хватает.
- Такая большая работа!
- Меня это нисколько не смущает.
- Вы могли бы взять робота, - посоветовал Крейг.
- Вероятно. Но зачем? Труд успокаивает мои нервы, - сказал человек.
Поплавок ушел под воду, и он схватился за удочку, но было поздно.
- Сорвалась, - пожаловался рыбак. - Я уж не первую упускаю. Никак не могу сосредоточиться. - Он насадил на крючок червя из банки, закинул удочку и снова привалился к стволу дерева. - Дом у меня небольшой, но удобный. С урожая обычно остается немного зерна, и, когда мои запасы подходят к концу, я делаю брагу. Держу собаку и двух кошек и раздражаю соседей.
- Раздражаете соседей? - переспросил Крейг.
- Ну, - подтвердил собеседник. - Они считают, что я спятил.
Он вытащил из кувшина пробку и протянул его Крейгу. Крейг, приготовившись к худшему, сделал глоток. Совсем не дурно.
- Сейчас, пожалуй, чуть перебродила, - виновато произнес человек. Но вообще получается неплохо.
- Скажите, - произнес Крейг, - вы удовлетворены?
- Конечно, - ответил человек.
- У вас, должно быть, высокий ИУ.
- ИУУ?
- Нет. ИУ. Личный индекс удовлетворенности.
Человек покачал головой.
- У меня такого вообще нет.
Крейг чуть не онемел.
- Но как же?!
- Вот и до вас приходил тут один. Довольно давно... Рассказывал про этот ИУ, только мне что-то послышалось ИУУ. Уверял, что я должен такой иметь. Ужасно расстроился, когда я сказал, что не собираюсь заниматься ничем подобным.
- У каждого есть ИУ, - сказал Крейг.
- У каждого, кроме меня. - Он пристально посмотрел на Крейга. Слушай, сынок, у тебя неприятности?
Крейг кивнул.
- Мой ИУ ползет вниз. Я потерял ко всему интерес. Мне кажется, что что-то у нас не так, неправильно. Я чувствую это, но никак не могу определить.
- Им все дается даром, - сказал человек. - Они и пальцем не пошевелят, и все равно будут иметь еду, и дом, и одежду, и утопать в роскоши, если захотят. Тебе нужны деньги? Пожалуйста, иди в банк и бери сколько надо. В магазине забирай любые товары и уходи; продавцу плевать, заплатишь ты или нет. Потому что ему они ничего не стоили. Ему их дали. На самом деле он просто играет в магазин. Точно так же, как все остальные играют в другие игры. От скуки. Работать, чтобы жить, никому не надо. Все приходит само собой. А вся эта затея с ИУ? Способ ведения счета в одной большой игре.
Крейг не сводил с него глаз.
- Большая игра, - произнес он. - Точно. Вот что это такое.
Человек улыбнулся.
- Никогда не задумывались? В том-то и беда. Никто не задумывается. Все так страшно заняты, стараясь убедить себя в собственном благополучии и счастье, что ни на что другое не остается времени. У меня, - добавил он, времени хватает.
- Я всегда считал наш образ жизни, - сказал Крейг, - конечной стадией экономического развития. Так нас учат в школе. Ты обеспечен всем и волен заниматься, чем хочешь.
- Вот вы сегодня перед прогулкой позавтракали, - после некоторой паузы начал человек. - Вечером пообедаете, немного выпьете. Завтра поменяете туфли или оденете свежую рубашку...
- Да, - подтвердил Крейг.
- Что я хочу сказать: это откуда берутся все эти вещи? Рубашка или пара туфель, положим, могут быть сделаны тем, кому нравится делать рубашки или туфли. Пишущую машинку, которой вы пользуетесь, тоже мог изготовить какой-нибудь механик-любитель. Но ведь до этого она была металлом в земле! Скажите мне: кто собирает зерно, кто растит лен, кто ищет и добывает руду?
- Не знаю, - ответил Крейг. - Я никогда не думал об этом.
- Нас содержат, - проговорил человек. - Да-да, нас кто-то содержит. Ну, а я не хочу быть на содержании.
Он поднял удочку и стал укладываться.
- Жара немного спала. Пора идти работать.
- Приятно было поговорить с вами, - произнес, вставая, Крейг.
- Спуститесь по этой тропинке, - посоветовал человек. - Изумительное место. Цветы, тень, прохлада. Если пройдете подальше, наткнетесь на выставку. - Он взглянул на Крейга. - Вы интересуетесь искусством?
- Да, - сказал Крейг. - Но я понятия не имел, что здесь поблизости есть музей.
- О, неплохой. Недурные картины, пара приличных деревянных скульптур. Очень любопытные здания, только не пугайтесь необычности. Сам я там частенько бываю.
- Обязательно схожу, - сказал Крейг. - Спасибо.
Человек поднялся и отряхнул штаны.
- Если задержитесь, заходите ко мне, переночуете. Моя лачуга рядом, на двоих места хватит. - Он взял кувшин. - Мое имя Шерман.
Они пожали руки.
Шерман отправился в свой сад, а Крейг пошел вниз по тропинке.
Строения казались совсем рядом, и все же представить их очертания было трудно.
"Из-за какого-то сумасшедшего архитектурного принципа", - подумал Крейг.
Они были розовыми до тех пор, пока он не решил, что они вовсе не розовые, а голубые, а иногда они выглядели и не розовыми, и не голубыми, а скорее зелеными, хотя, конечно, такой цвет нельзя однозначно назвать зеленым.
Они были красивыми, безусловно, но красота эта раздражала и беспокоила - совсем необычная и незнакомая красота.
Здания, как показалось Крейгу, находились в пяти минутах ходьбы полем. Он шел минут пятнадцать, но достиг лишь того, что смотрел на них чуть под другим углом. Впрочем, трудно сказать - здания как бы постоянно меняли свои формы.
Это была, разумеется, не более чем оптическая иллюзия.
Цель не приблизилась и еще через пятнадцать минут, хотя он мог поклясться, что шел прямо.
Тогда он почувствовал страх.
Казалось, будто, продвигаясь вперед, он уходил вбок, словно что-то гладкое и скользкое перед ним не давало пройти. Как изгородь, изгородь, которую невозможно увидеть или почувствовать.
Он остановился, и дремавший в нем страх перерос в ужас.
В воздухе что-то мелькнуло. На мгновение ему почудилось, что он увидел глаз, один-единственный глаз, смотрящий прямо на него. Он застыл, а чувство, что за ним наблюдают, еще больше усилилось, и на траве по ту сторону незримой ограды заколыхались какие-то тени. Как будто там стоял кто-то невидимый и с улыбкой наблюдал за его тщетными попытками пробиться сквозь стену.
Он поднял руку и вытянул ее перед собой. Никакой стены не было, но рука отклонилась в сторону, пройдя вперед не больше фута.
И в этот миг он почувствовал, как смотрел на него из-за ограды этот невидимый: с добротой, жалостью и безграничным превосходством.
Он повернулся и побежал.
Крейг ввалился в дом Шермана и рухнул на стул, пытливо глядя в глаза, хозяина.
- Вы знали, - произнес он. - Вы знали и послали меня.