Черта

Хотя

… даже и на долю не знаю, не представляю, какие вы на самом деле.

(слова лились, вырывались изнутри, словно лава из взорвавшегося вулкана,

превращаясь в болезненную тираду,

… в исповедь) —

Может, и глупо было свою жизнь отдавать за вас, глупо… Но…

… я не могла иначе.

— Лера, — вдруг приблизился, приблизился своими губами к моим. — Пойми. Для меня эти люди, Жуки, — это единственное, единственное дорогое, что есть в этой чертовой жизни. Моя семья.

И я в ответе за них, за каждого. В ответе душой и телом.

И я верю, ХОЧУ верить тебе.

Но не могу.

… молю, молю… не ври мне!

Умоляю, — вдруг уткнулся своим лбом в мой и замер. — Скажи мне правду сейчас. Скажи — и я прощу, отпущу тебя с миром.

Но если…

потом… потом

… когда всё это окажется ложью, я уже не смогу,

ничего не смогу…

Понимаешь…?

(тяжело сглотнула)

— Мне нечего больше сказать, — несмелый звук.

(болезненно скривился; несмело оторвался от меня, взгляд в глаза)

— Но я не верю тебе…

— А я — верю…

(тебе)

Рука несмело дернулась на моей шее. Вдруг вдавил, вдавил пальцами в затылок, причиняя острую, дикую боль.

— Чувствуешь?

(неожиданно прошептал Ким; приблизился своими губами к моему уху)

Чувствуешь это?

— Что? — несмело переспросила я.

— Здесь… твой GPS-датчик. По нему тебя отыскивают. Пока он здесь, в тебе, до тех пор ты у них на поводке… очень коротком поводке (если не глушить сигнал).

Но я могу вытянуть его. Освободить тебя.

…

Хочешь?

Пойдешь

… к нам?

ко мне?

(шумно сглотнула;

секунды рассуждений — и сомнений:

убежать, УБЕЖАТЬ??????

"ко мне"

чееееерт! как же звучат эти слова — сердце невольно сжалось;

я так мечтала…)

Вот, вот… Я в шаге от пылкой звезды грез. В миллиметре от мечты.

Но,

…. наверно,

я слишком привыкла к боли, привыкла быть несчастной,

…. чтобы вот так легко позывы разума променять на безрассудное счастье…

— НЕТ.

Я не могу…

Моя семья — там.

Мои друзья — это всё,

… что у меня осталось.

Как и у тебя…

(отстранился, опустил голову;

рука вмиг обвисла, оторвалась от меня)

— Но я не смогу тебя вечно спасать…

— И не надо.

— Почему? — взгляд в глаза. — Зачем ты так?

— Как?

— Почему ты не ценишь свою жизнь?

… и на грамм

(взглянула в глаза;

черт! чееерт! (безумец завопил радостно в моей голове)

я этот вопрос давно ждала, давно…

вопрос на грани риторичности, но все же… с ответом)

(тяжело сглотнула)

Ответ?

Хотите ли вы его слышать?

И способны ли, вообще, хоть кто-нибудь!!!! его услышать?

— СЛИШКОМ ОДИНОКО, ЧТОБЫ ЖИТЬ.

Слишком, одиноко… чтобы, жить.

— А друзья?

(криво улыбнулась)

— Друзья?

друзья как соседние деревья в лесу — с ними ты рядом, с ними по жизни ты вместе. И ради них готов на все, отдаешь свою жизнь,

Но в бою, внутренней войне, на маленьком клочке земли (в своей плоти), в душевных терзаниях, — всё равно один.

На грани отчаяния и смерти души — вокруг пусто…

— Тогда почему ты не хочешь…

остаться здесь,

рядом

… со мной?

(и снова невольный выстрел взглядом в глаза)

— А вот здесь…. здесь Я уже не верю.

Не верю,

… что способный

хоть кто-то…

не просто пробиться сквозь мою скорлупу, а удержаться там… рядом,

… не смотря ни на что;

захотеть остаться вместе… и навсегда,

продержаться там до самого конца… в первородных, чистых чувствах.

(промолчал)

(нервно хмыкнула)

— Идеалист я? Утопист?

…или просто циник?

А лучше — просто псих. БЕЗНАДЕЖНЫЙ псих.

Не знаю. Но я устала так жить. И все мои порывы в вашу сторону — чисты.

Я хочу,

… хотела БЫ,

остаться.

Но не могу.

(опустил голову;

тяжелое молчание, закрытые мысли просто рубили душу напополам…

а, может, так и лучше…?

лучше… ничего не знать, не знать, что внутри его)

— Вы меня отпустите? — несмело прошептала я, желая убить тяжелую тишину.

(робко взглянул в глаза; шумный вдох)

— Да. Конечно.

Твои вещи выбросили, но новый костюм — здесь, на стуле, — (нехотя махнул рукой куда-то в сторону).

Как только будешь готова, мы отвезем тебя к твоим.

— Спасибо,

Спасибо за всё.

(промолчал, лишь взгляд отвел в сторону)

Нехотя встал с кровати. Шаги к двери — и тут же скрылся от меня, прочь.

Вертолет. Вертолет радостно загрохотал своими лопастями, завертел Карлсон пропеллером…

… еще мгновение — и взлетели, неспешно поднялись в небо.

До последнего, пока мне позволяло мое зрение, я всматривалась ему в глаза,

… в лицо,

в силуэт…

Еще немного — и разорвались наши нити, разошлись,

так и не успев сплестись…

Глава Восьмидесятая

… я удалился, я бежал,

мне думалось — навеки скрылся

от сотен… тысяч тех кто окружали,

меня… десятилетие… по жизни

сам заключил — себя я; в замок Иф!

и изнутри заколотил

всё… деревянными гвоздями,

наверно с мыслями; вернусь!

тогда, когда наступит время,

когда совсем невмоготу

когда соскучусь я, за многоликим миром

(ему-то, миру — явно все равно,

ему нет дела до меня конкретно)

пока же надо мерить пол,

неровными и нервными шагами

составить опись всех своих грехов

и взвесить собственное горе

я сотканный из разных лоскутков

и мой костюм нуждается в починке

себя на части расчленил

и не запомнил, где что было

собрать пытаюсь, но не помню план,

а стены мне не отвечают

бетонный пол немой,

оконце узкое под потолком,

его решетка; тоже — молчалива!

кто-то сказал,

душа бежит куда-то от людей,

движимая желанием вернутся

уединенье, пробуждает интерес,

ко всем… кого надолго ты покинул

поэт и в мегаполисе, как Робинзон,

и чаще одинок… среди людей,

тогда как в комнате один,

(но со своим пером)

общается он с миллионом сразу!!!

лишь в одиночестве,