Черта

Мой и… Ленки.

Черт… Теперь я тебя понимаю, как никто другой.

Глава Тридцать Вторая

Ох, и больная неделя эта выдалась!

Черт подери!

Вместо того, чтобы помочь забыть… всё упорно мне напоминало о случившемся.

И даже те, беспечные часы… рядом с моим Юрочкой — сократили бездушно чуть ли не вдвое.

Вместо тира, вместо выстрелов (эмоциональной разрядки на мишенях) я вынуждена читать в библиотеке книги.

И какой идиот, пардон, интеллектуал, придумал эту политику?

К субботе…я была готова уже на стенку лезть, зубами грызть парту.

Браво, тренировок рукопашного боя не лишили…

… калеча своих подруг — я пыталась выбить из себя злость… и презрение.

Чертовая жизнь!

НЕНАВИЖУ!!!

Долго мы ходили вокруг да около…. но без этого разговора никуда.

Зачем столько недомолвок между нами? И ради чего?

— Юр… И что они теперь тебе сделают? Тот… все еще в коме.

— А ничего. Ничего — забудь. Не думай об этом.

— Я боюсь…

— Не стоит, слышишь, не стоит, — жадно прижал к своей груди, — Максимум — влепят мне условный, даже если сдохнет этот подонок… И что?

(противоречивые чувства, слишком противоречивые —

и жутко, и вроде бы… понятно и приемлемо…)

…

— Юр…

— Что?

— И ты ни капли не жалеешь о своем поступке? Да?

— Киряева! — раздраженно рявкнул, немного отстранил от себя — взгляд в глаза… — Я любого убью, кто попытается тебя тронуть. Ясно? — вполне серьезно прорычал, отчеканил слова.

Молчу…

(тяжело сглатываю едкую слюну)

… рада? Рада ли я такому ответу?

Не знаю…

Раньше была бы, была бы безумно счастлива слышать от своего любимого такие слова, СЛОВА…

Но смотреть факту в лицо — уж слишком страшно.

— Я люблю тебя, — вдруг несмело, едва слышно прошептал мне на ушко… и крепко сжал в своих объятиях. — Слишком люблю, чтобы трезво реагировать на угрозу в твою сторону. Я это понимаю и признаю…

Вот и всё… и весь ответ.

— И я люблю тебя….

мой Юрочка…

(прижалась, прижалась к его груди и замерла…)

Допустили. Меня допустили до ТБ.

Воскресенье. Турнир — и я еду вместе с группой.

— У второй команды нет одного бойца, а значит… и нам нужно кого уволить. Киряева, ты как? Посидишь на базе?

— Да. Конечно, — тихо скрипя зубами, прорычала я.

Это я пока злюсь, злюсь — что опять лишили меня возможности кого-то расстрелять.

Но быть рядом с Юрочкой — лучший подарок, лучшая замена… всех эмоциональных разрядок и порывов.

… прижаться к груди, утонуть с беспечных объятиях — и забыть все проблемы…, хотя бы на время.

— Юр, будешь чай? Я сделаю, пока вы с Лерой карту изучите.

— Лучше сиди рядом. Мне будет спокойнее.

— Юрочка, тут всего-то расстояния. И я быстро.

(сопит, злиться — но не перечит)

— Я мигом, мой мальчик.

— Юрий Дмитрииииевич, — раздался жалобный стон где-то за нашими спинами. Резкий разворот.

— Виола?

— Я больше не могу. Сильно живот болит.

Опешил, растерялся на миг.

— Ну, хорошо. Посиди. Сейчас дежурного врача вызову.

— Юр, давай я вместо нее пойду? Чего минусовать? Ведь нечестно! Это же Турнир, как-никак. Каждый боец важен.

— Света, нет, я тебя не отпущу.

— И долго так будет? на лаве запасных… Так или иначе, я снова буду бегать по этому лесу… и воевать с парнями, и с девчонками. Так что…

Сорвалась, сорвалась (не дожидаясь ответа). Быстрые шаги в дом — бегу по свои вещи.

— Я ее заменю.

— Света…

— И не спорь.

Прощальный взгляд на Филатова — и мышью в лес.

(Юра)

Ох, и Светка. Я едва пережил тот день, а она снова заставляет меня проходить через круги ада.

Как идиот, параноик, передергиваю каждые пять минут в своих руках радар — смотрю, жадно слежу за точечкой с именем "Kiryaeva".

— Юрий Дмитриевич…

От неожиданности даже невольно дернулся на месте. Резкий разворот.

— Да?

Сидит. Сидит…. взгляд потупив в землю.

— Что? — приблизился, приблизился…. заботливо всматриваюсь в глаза. — Виолетта, что?

Резкое движение, смелый рывок — и припала к моим губам своими.

Словно током ударило — отпрянул, дернулся, как испуганный идиот.

— Виолетта!

— Прости, — пристыжено спрятала взгляд, скрутилась от волнения.

Пытаюсь перебороть эмоции.

А слова, слова застревают в горле.

— П-пойми, Виолетта. — наконец-то совладаю с собой, — Это неправильно.

— Но почему??? — и уставила на меня свои глазенки, полные отчаяния и мольбы…

— Потому, потому что…

По многим причинам.

Я твой — преподаватель, а ты — моя ученица.

И…

Я вижу в тебе лишь ребенка.

Дитя.

Понимаешь?

… Но самое главное —

… в моем сердце есть уже девушка.

Моя невеста.

Прости…

(смущенный, я отвернулся…

нервно потираю ладонями лицо, мну переносицу)

Черт, что за день?

… и вдруг взгляд уткнулся… в глаза Валерии. Застыла, застыла та в шоке… возле дома на крыльце…

КАКОГО ХЕРА ОНА ТУТ ДЕЛАЕТ???

Мать твою…

— Прости, Виолетта. Но такого больше не должно повториться. Никогда…

(пытаюсь держать себя в руках — и не поддаваться безумию переполоха, эмоций)

— Это из-за Киряевой?

— Что? — резкий разворот, взгляд в глаза. — Причем тут она?

— Я же вижу…

— Что? Что видишь? Для меня она такая же ученица, как и все вы. Такой же ребенок, за которым нужно глаз да глаз. Ясно?

…

Сиди здесь и жди врача, — только и смог гневно процедить сквозь зубы.

Разворот — и спешные шаги прочь.

(мать тв…! я срываюсь!)

Чертовы бабы. С ума меня сведете.

— Валерия! Подожди…

— Да я всё понимаю, Юрий Дмитриевич.

— Лера, я действительно не ожидал, что она так поступит.

— Я знаю. Я всё слышала. Просто… надеюсь, что вторая часть Вашей речи… слова про Свету — это всё же ложь.