Троянский конь

Юань кивнул понимающе. Идея была не то чтобы неплоха, можно и поизящнее что-то придумать, зато вполне осуществима. Разве менты упустят случай братву на стрелке зацепить? У них ведь в плане как? Взяли тех, взяли этих. Нигде не указывается, что «тех» отпустили через час после задержания, а «этих» — через два. Ботва ящик смотрит и радуется. Они бы прикинули, сколько менты братков гребут. Вся страна уже, по идее, на нарах париться должна бы, ан нет. И братва гуляет, и ментам есть на чем план делать, премии да звездочки себе зарабатывать. И ботве радостно: типа охраняют ее.

— Я пацанов послал, — сказал советник. — Они у мотеля покрутятся, поглядят, что к чему. Если менты объявятся — сразу свистнут.

Смольный доел, отодвинул тарелку.

— В общем, так, Юань. Я на эту стрелку не поеду. Мне до времени лучше не светиться. Если разведчики наши ментов засекут, вы много стволов не берите. Один-два, на всякий случай, у кого ксива есть. Чтобы все чисто вышло.

— Я понял, — кивнул Юань.

— А как Кроху повяжут, ты сразу мне на мобильник кидай.

— Базара нет, «папа».

Смольный потянулся, зевнул широко.

— И не звони пока особо никому, что я вернулся.

— Хорошо.

Смольный подозвал официанта.

— Братела, сделай еще два раза шашлычок. И водку замени. Эта теплая.

Официант понимающе кивнул, подхватил со стола посуду, наполовину початую бутылку и скрылся в кухне.

— Где мне тебя искать-то, если что? — поинтересовался Юань.

— Я сам с тобой свяжусь.

Советник посмотрел на Смольного недоумевающе:

— «Папа», ты мне не доверяешь?

— Я никому не доверяю, — отрубил Смольный. — Тебе в том числе.

— Почему? Ты подозреваешь, что среди нас кто-то «наседка»?

— Половина наших пацанов к Крохе свалила, стоило мне упасть на нары. — Бесшумно подплыл официант, поставил на стол тарелки с шашлыком, запотевший графинчик с водкой, удалился так же бесшумно. — Ты хочешь, чтобы я после этого кому-то доверял? — спросил Смольный насмешливо, отправляя в рот очередной кусок. — И не думай. Это я должен на похоронах Крохи и его пацана гулять, а не они на моих. Вот замочим их, тогда будем с доверием разбираться. Кстати, я говорил тебе лаве привезти. Ты привез?

— Да, конечно, «папа». — Юань придвинул Смольному стоящий под столиком аккуратный кейс. — Там и бабки, и ствол. «Тэтэшник», как заказывал.

Смольный опустил руку, придвинул чемоданчик к себе. Потом кивнул на вторую тарелку:

— Ешь. Хороший шашлык. Тебе сегодня придется полночи в ментовке куковать.

Юань придвинул тарелку и принялся за еду.

— Андрей, — Дима завел «БМВ» на площадку возле школы, повернулся к устроившемуся на заднем сиденье сценаристу, — мне нужно, чтобы ты дописал сценарий.

— В смысле? — не понял тот.

— Роль для двенадцатилетней девочки. Маленькая, большая — неважно. Важно, чтобы она была.

— Дмитрий Вячеславович, но это… непросто. Придется все переделывать. Невозможно ввести персонаж, не затронув при этом общей структуры сценария.

— Значит, придется переделать. — Дима посмотрел на часы. — Причем быстро. Я оплачу сверхурочные.

— Да нет, дело ведь не в деньгах… — Андрей помотал головой. — Объясните мне, зачем вам в фильме эта девочка? Какая у нее задача?

— Задача этой девочки — спасти жизнь главному герою. — Дима открыл дверцу. — Сейчас мы выберем подходящую кандидатуру.

— Дима, подожди. — Миша подался вперед. — Ты хочешь, чтобы мы выбрали исполнительницу, не зная даже, что ей придется играть? Это же абсурд.

— Миша, я не спрашивал твоего мнения. — Дима выбрался из салона, вся команда последовала за ним. — Мы сейчас пойдем в школу, посмотрим детей. Ты выберешь девочку. Андрей напишет для нее роль. Потом ты, Миша, поговоришь с ее родителями, объяснишь им ситуацию. Это все, что от тебя требуется.

— Нет, я готов, конечно, но… — Миша пожал плечами. — Ладно, как хочешь. Это твои деньги.

— Вот именно. Разыщите пока директора. Я сейчас подойду.

Миша и Андрей направились к школе. Оператор, до сего момента не проронивший ни слова, хмыкнул:

— За год нашей совместной работы, Дмитрий Вячеславович, я не замечал за вами склонности к дешевым театральным эффектам. Из чего делаю вывод, что ваш выбор не имеет отношения к кино. Насколько я понимаю, девочка уже одобрена и утверждена?

— Совершенно верно, — кивнул Дима, доставая телефон.

— Она хотя бы киногеничная?

— Не знаю, — честно признался Дима, набирая номер. — Я эту девочку ни разу не видел.

— Предполагается, что я зарыдаю от восторга и начну умильно целовать дитя в сопливый нос?

— Главное — не переигрывайте, — улыбнулся Дима, слушая длинные гудки в трубке. — Вероятнее всего, куски с участием нашей избранницы уйдут в корзину.

— Только на это я и надеюсь. — Оператор вздохнул и пошел к школе.

Наконец на том конце провода ответили.

— Отец? — Дима запер машину. — Здравствуй. Как ты? Да, я уже слышал насчет этой стрелки. У меня к тебе есть предложение…

Директриса — неопределенного возраста дородная тетушка с седыми кудряшками — аж всплеснула руками. Как и большинство людей старшего поколения, она с искренним почтением и трепетом относилась ко всякого рода работникам искусства. Идею молодого режиссера поискать юное дарование именно в провинции директриса одобрила сразу и безоговорочно. Столичные дети, все как один, испорчены, поверьте педагогу с тридцатилетним стажем. Развращены западными веяниями. Поколение кока-колы. Сколько вашей героине? Двенадцать-тринадцать? Как же, у нас таких целых три класса. «А», «Б» и «В». «А», кстати, гимназический. Очень умненькие дети. Очень. Девочек, кстати, больше, чем мальчиков. Пойдемте посмотрим. Лично она, директор, ни капельки не сомневается, что девочки именно ее школы достойны того, чтобы…

Оператор топтался за спинами и время от времени горестно вздыхал. Дима тоже держался в стороне, предоставив возможность Мише выступить во всей красе.

— Прошу вас, — директриса указала на двери нужного класса. — Это «А». Гимназический. Очень достойный класс. Обучаются по программе повышенной сложности и успевают, представляете? Учатся на «отлично». Ну, кроме одного-двух, может быть. Но тех мы скорее всего будем переводить в обычный класс.

При появлении группы дети поднялись. По милостивому разрешению директрисы сели.

— Гимназия платная? — негромко спросил директрису Дима.

— Школа за обучение денег не берет, — пояснила с достоинством та. — Родители оплачивают только методические пособия и квалификационную подготовку педагогов.

— Понятно, спасибо.

Диму класс «А» не интересовал. Вряд ли дочка оперативного работника учится в гимназии. Зарплата не та. Он очень удивился, когда худенькая, похожая на мальчишку девочка, поднявшись со своего места, звонко выпалила:

— Настя Светлая.

Оператор, наблюдавший больше за Димой, нежели за детьми, уловил движение бровей, кашлянул:

— А ну-ка, Настя, повернись к окну. Лампы включите, пожалуйста.

Он подошел к девчушке, опустился на корточки, повернул лицо Насти так, чтобы на него попадало как можно больше света, прищурился.

— А что? Хорошая девочка. Мне нравится. Нет, правда. Миш, как тебе?

Играл оператор просто грандиозно. Миша покосился на Диму, тот едва заметно кивнул. Режиссер вздохнул.

— Настя, ты хочешь сниматься в кино?

Вопрос был чисто риторическим. На свете, наверное, нет ни одного ребенка, который бы не хотел сниматься в кино. Настя с любопытством посмотрела на оператора, на режиссера, кивнула утвердительно.

— Ну и отлично. — Миша достал из кармана блокнот, сделал запись. — Мы сейчас пойдем посмотрим детей из других классов. Настя, задержись после уроков, пожалуйста. Нужно будет сделать фотопробы и переписать данные.

Настя снова кивнула.

Отобрали для вида еще пятерых. На Настю Светлую директриса отреагировала лимонной улыбкой. Троечница. По поведению твердый «неуд». Постоянно дерется, дерзит.