Меч и роза

За время отсутствия принца в Эдинбург по морю прибыло подкрепление, и жители города, те самые, которые радостными криками встречали Стюарта, теперь так же ликующе принимали нового главнокомандующего правительственных войск в Шотландии, генерала Генри Хоули. Закаленный в боях ветеран, который сражался с Камберлендом при Деттингене и Фонтенуа, Хоули ни в грош не ставил армию принца и твердо вознамерился снискать себе славу военачальника, руководившего полным и окончательным разгромом мятежников. Как только в Эдинбурге узнали об отступлении Чарльза Стюарта, Хоули начал готовиться к походу.

Но не все новости были пугающими. В Абердине успели сформировать вторую армию горцев численностью три тысячи четыреста человек, которая сразу после прибытия принца в Шотландию дошла маршем до Стерлинга, таким образом удвоив силы регента. В числе вновь присоединившихся был лорд Джон Драммонд, брат герцога Пертского, только что прибывший из Франции со своим отрядом. Объявив себя и своих солдат представителями короля Людовика, лорд Драммонд сразу отправил депешу командиру голландского отряда, направленного в Англию с целью оказания поддержки королю Георгу. В депеше напоминались условия недавнего союза между Голландией и Францией, согласно которым Голландия не имела права воевать против своей союзницы вплоть до 1747 года. Семь тысяч человек, на которых так рассчитывал Камберленд, были вынуждены вернуться домой сразу после прибытия, еще не успев просушить мокрые от соленых брызг мундиры.

Тринадцатого января лорд Джордж предпринял вылазку в Линлитгоу, чтобы захватить припасы, предназначавшиеся для армии Хоули, и узнал, что правительственная армия покинула Эдинбург и движется в сторону мятежников уже полдня. Имея в распоряжении всего две сотни человек, лорд Джордж отступил в Фолкерк, затем в Баннокберн, где принц сразу заявил, что Хоули необходимо втянуть в сражение.

Два дня Хоули провел в Фолкерке, а принц – в Баннокберне. Зная, как якобиты относятся к Баннокберну, месту, где один из величайших шотландских королей-воинов, Роберт Брюс, одержал победу в 1311 году, Хоули не стал затевать там сражение. Раздосадованный, но не обескураженный Чарльз Стюарт вывел армию на равнину над Фолкерком; этот маневр стал для Хоули полной неожиданностью. Как раз в тот день он был приглашен на ужин к очаровательной и пышнотелой леди Килмарнок, муж которой в это время готовился к атаке, будучи сторонником принца. Услышав, что мятежники вышли на равнину, Хоули так поспешно бросился в лагерь, что позабыл вынуть из-за воротника рубашки салфетку. Он прибыл в лагерь без шляпы, тяжело отдуваясь, и успел увидеть, как его кавалеристы безуспешно пытаются отразить атаку целого полчища горцев... и обращаются в бегство на виду у изумленной пехоты.

С древним воинственным кличем горцы волной накатили на открытую равнину. Из-за проливных дождей порох в мушкетах отсырел и не воспламенялся, пехотинцам в красных мундирах стало нечем преградить путь шотландцам со сверкающими мечами. К сожалению, дождь помешал и мятежникам: вместо того чтобы преследовать по пятам рассеянные отряды англичан, как надлежало поступить, они предпочли остаться в брошенном лагере, где обнаружили запасы еды, вина и чистой одежды.

Даже когда погода прояснилась, принц продолжал праздновать победу вместо того, чтобы гнаться за перепуганными солдатами правительственной армии. Он игнорировал послания лорда Джорджа и не выказывал ни малейшего желания брать приступом Эдинбург. Последствия его ошибки стали сказываться спустя неделю, когда выяснилось, что Хоули благополучно вернулся в столицу Шотландии, а Уильям, герцог Камберлендский, беспрепятственно проник в залив Ферт-оф-Форт и принял командование гарнизоном Эдинбургской крепости.

Разъяренные бездействием принца, сознающие, что они многое потеряли, удовлетворившись победой при Фолкерке, вожди очутились в том же положении, что и в Дерби. Армия Камберленда находилась в Эдинбурге, к границе стягивались отряды под командованием генерала Уэйда. На этот раз вожди не стали слушать витиеватые речи и страстные мольбы принца и снова отдали подчиненным приказ об отступлении. Чувствовать себя свободно они могли лишь в горах, где без труда справились бы с любым противником. Вожди твердо верили, что Камберленд не решится сунуться в горы, где его кавалерия, пехота и артиллерия потеряют все преимущества.

Первого февраля армия якобитов начала отступление на север. Новости о бегстве противника изумили и разозлили Камберленда, который счел оскорблением странное поведение своего кузена, принца Чарльза.

– Мне сообщили, что мятежники просто свернули лагерь и покинули Фолкерк! – объявил тучный Камберленд, возвышаясь над длинным обеденным столом.

Вокруг него собрались, ловя каждое слово и жест, старшие офицеры четырнадцати пехотных батальонов и драгунских полков, находящихся в этот момент в Эдинбурге. Генерал Хоули, который на протяжении почти всего совета хранил подозрительное молчание, расположился поодаль от герцога, словно подчеркивая свою скромность. Напротив, офицеры, которые отличились в бою, не дрогнули и не обратились в бегство, уселись поближе к Камберленду. Справа от него восседал старый полковник Гест, который выдержал длительную осаду якобитов и не сдал им Эдинбургскую крепость, справа от полковника – один из нескольких драгунских офицеров, проявивших доблесть при Престонпансе, майор Гамильтон Армбрут Гарнер.

– Легко представить себе, как мы удивились, когда прибыли в Фолкерк, намереваясь развлечь нашего кузена, – продолжал нудным голосом герцог, – и обнаружили, что город пуст, от лагеря осталось лишь несколько кострищ, а разбуженная нами горстка пьяниц поведала об успешном отступлении и переправе через воды Форта.

Лупоглазый герцог, обладатель очень длинного тонкого носа, прищурился от дыма трубок и сигар и обвел взглядом офицеров в мундирах и париках:

– Что скажете, джентльмены?

Последовавшую томительную паузу прервал Гамильтон Гарнер, который не потупился под пристальным взглядом глаз герцога:

– Ваша светлость, я склонен думать, что они струсили. Иначе почему они сбежали? Ведь если бы они вступили в битву при Фолкерке, у них появились бы дополнительные преимущества.

– С самого начала все преимущества были у них, – заметил герцог. – Поскольку их методы ведения боя рассчитаны на любую погоду, им незачем беспокоиться о том, что порох отсыреет, а грязь забрызгает шикарные белые гетры.

– Они сражаются, как демоны ада, – вздрогнув, пролепетал один из младших офицеров. – Они появляются как из-под земли, возникают из тумана, покрытые грязью, разражаются леденящими кровь воплями, размахивают окровавленными мечами и даже серпами...

– Да, оружие примитивное, но надежное – вы не находите?

– Зато наши люди обучены стрельбе из мушкетов и пушек, – возразил Хоули. – Никто не сравнится с ними в дисциплине и мастерстве.

Герцог устремил мрачный взгляд на опального генерала.

– Но чтобы продемонстрировать это значительное превосходство, нам приходится ждать ясной погоды и выбирать удобное место и время, да еще рассчитывать на приглашения к ужину – не так ли?

Лицо Хоули покрылось красными пятнами.

– Леди Килмарнок была перепугана... она просила у нас защиты. Было уже поздно, и...

– И ее грудь с каждой минутой казалась вам все более привлекательной, – фыркнул герцог. – Пожалуй, и мне следовало бы познакомиться с этим образцом добродетели. Вы не согласитесь представить меня леди Килмарнок?

Хоули плотно сжал губы, побледнев от ярости. В разговор вмешался майор Гарнер:

– Ваша светлость, это невозможно. Вышеупомянутая леди сбежала вместе с мужем и остальными якобитами.

Герцог забарабанил тупыми пальцами по столу.

– Вот как?.. Погода, женщины... какое еще с виду безобидное оружие применят мятежники? Прежде всего – наш страх. Четыре тысячи мятежников чуть было не отняли престол у моего отца. Да, нашу границу перешли не тридцать тысяч горцев, как мы думали, а всего четыре. Четыре, джентльмены! Наши объединенные силы по численности в пять раз превосходят армию мятежников. Но когда мы наконец набрались смелости и погнались за ними, они не стали утруждать себя, заглядывать в учебники тактики и выяснять, по каким правилам полагается вести войну! Черт подери, как бы не так! С какой стати, если они неизменно застают нас врасплох, в спущенных до колен штанах? А что касается их стратегии, джентльмены, то они не демоны и не псы из ада.