Любимая

Энджелина д'Арси Ламартин была обречена на смерть.

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

Роуэн полностью утратил чувство времени. Он использовал каждую возможность для того, чтобы хоть на секунду вернуться в прошлое и следить за Энджелиной. Теперь он мог бывать там так часто, как хотел – ему надо было лишь сосредоточиться на своей любви к этой женщине – и отправлялся в прошлое по нескольку раз на день, а зачастую даже ночью. Энджелина иногда не замечала его ночных визитов: она спала. Она не пыталась узнать, как ему удается так часто бывать в прошлом. Роуэн был рад, что она этого не делает. Вряд ли он сумел бы скрыть от нее правду, говоря о своих чувствах, но его пугало, что он не представляет, как подействует на нее подобное признание.

У Энджелины и без того хватало поводов для беспокойства: все ухудшающееся здоровье Хлои, возвращение Галена…

Тот вернулся через два дня, в субботу. Посреди дня он ворвался в особняк Ламартин так же внезапно, как и покинул его. Люки прибежала предупредить Энджелину. Энджелина умоляла Роуэна вернуться. Он выполнил ее просьбу, но лишь потому, что она была близка к истерике от тревоги за него. Оказавшись дома, Роуэн принял решение. Он отправился на поиски пистолета. Меньше, чем через час он понял, что во Французском квартале можно нелегально приобрести все, что угодно.

Этой же ночью ему пришлось сделать неожиданное открытие.

Несмотря на то, что Роуэну угрожала опасность, он не хотел оставлять Энджелину на милость ее дьявола-мужа и вернулся к ней. Пистолет был спрятан в медицинском чемоданчике. Роуэн торопливо подошел к двери ее спальни. Энджелина нервно расхаживала по комнате.

Услышав, что в дверь стучат, а дверная ручка поворачивается, Энджелина резко повернулась. Обычно Гален не утруждал себя стуком, но у нее все равно екнуло сердце. Что, если это его новая дьявольская выдумка? При виде Роуэна она с трудом подавила в себе желание подбежать и броситься к нему в объятия. С того момента, как они поцеловались, между ними возникло некое напряжение. Создавалось такое впечатление, что ни он, ни она не знали, что делать, или, точнее, на что они имеют моральное право. Энджелина прекрасно понимала, чего ей хочется. Ей безумно хотелось снова очутиться в объятиях Роуэна, снова ощутить вкус его губ. Ей хотелось, чтобы ее приласкали – ведь это так приятно!

Усилием воли она заставила себя оставаться на месте.

– Как у вас дела? – поинтересовался Роуэн закрывая за собой дверь. Инстинкт приказывал ему подойти и обнять ее, но со времени их первого поцелуя он чувствовал ее смятение и старался не позволять себе ничего лишнего. Ничего труднее этого ему не доводилось делать. Роуэн не знал, надолго ли еще у него хватит сил.

– Хорошо, – ответила Энджелина. Как всегда в присутствии Роуэна, ее сердце учащенно забилось.

– Где он?

– В своем кабинете. Несколько часов назад он заперся там. Он не поднимался ко мне, – торопливо ответила Энджелина на не высказанный Роуэном вопрос.

На лице Роуэна явно читалось облегчение.

– Вам не следовало приходить, – встревожилась Энджелина. – Он может появиться в любую минуту.

– Я вас не покину.

– Пожалуйста…

– Я не оставлю вас, – настаивал Роуэн. Пистолет, спрятанный в медицинском чемоданчике, придавал ему уверенности в своих силах. Прежде чем она успела что-либо сказать, он заблокировал дверь, на которой не было замка, просунув стул в ручку двери и только собрался заявить, что это нехитрое приспособление по крайней мере ненадолго задержит Галена, как раздался слабый стук в дверь.

Энджелина посмотрела на Роуэна. Его рука крепко сжала чемоданчик. Встав за дверью Роуэн открыл сумку, ожидая увидеть пистолет который сам же туда положил, но не нашел ничего, кроме обычной медицинской ерунды. Пистолет не перенесся в прошлое. Но почему? У Роуэна не было времени, чтобы как следует обдумать этот вопрос. В дверь снова постучали.

– Мэм? – позвала Люки.

От радости Энджелина чуть не упала на колени. Состояние Роуэна было немногим лучше.

Энджелина убрала стул и открыла дверь так, чтобы Роуэна не было видно. Волосы Люки были повязаны красным платком. Она явно была обрадована.

– Он только что уехал, мэм, – сообщила она хозяйке.

– Спасибо, Люки, – вздохнула Энджелина.

– Он приказал Кипперду никуда не выходить, – по голосу Люки было ясно, что она доверяет рыжебородому ирландцу не больше, чем сама Энджелина.

Энджелина понимающе кивнула.

– Как там Хлоя?

– Спокойно спит. Я дала ей лекарство, которое принес доктор Джейкоб.

Несколько дней назад, когда состояние Хлои ухудшилось, Роуэн принес успокаивающее и снотворное.

– Побудь, пожалуйста, с ней, – попросила Энджелина.

– Да, мэм, – тут Люки улыбнулась. – Она сказала, что ей должен присниться цветок магнолии, который вы прислали ей этим утром.

Энджелина подумала о том, что ее собственным снам не мешало бы быть такими же приятными. По правде говоря, она сомневалась, что сны Хлои будут столь уж безмятежными. Сестра была напугана. Энджелина чувствовала это, но не винила Хлою. Она сама боялась. Правда, когда Роуэн был рядом, страх отступал. Когда дверь закрылась, она повернулась к нему. Их глаза встретились. В глазах Энджелины ясно читалось, что, хоть она и умоляла его уйти, хоть и знала, что так будет лучше для него, тем не менее радовалась, что он остался.

– Вам нужно отдохнуть, – он словно слышал ее мысли. Роуэн знал, что она рада его приходу. И это знание давало ему смелость и силы сразиться с дьяволом, пусть даже голыми руками. Без пистолета.

Он снова задумался, почему же пистолет все-таки не выдержал путешествия во времени.

– Что случилось? – спросила Энджелина.

– Ничего, – Роуэн постарался скрыть свое разочарование и замешательство. Он поставил медицинский чемоданчик на стол и снова подпер стулом дверь. – Ничего, – повторил он.

Энджелина не верила, что он говорит правду, но, когда Роуэн снова предложил ей отдохнуть, она не стала противиться. Ей казалось что она целую вечность не отдыхала, много лет не смыкала глаз в мире и покое.

Когда он подтащил стул к кровати, Энджелина прошептала:

– Вы не должны оставаться надолго.

Услышав, что она все-таки позволяет ему остаться, Роуэн с улыбкой произнес:

– Хорошо, – и потянулся к ее руке.

Это было их первое, со времени того поцелуя, прикосновение. Взять эту женщину за руку казалось Роуэну столь естественным, что он сделал это, не задумываясь. Из-за того ли, что они слишком долго не касались друг друга, или из-за повышенной чувствительности Роуэна, но кожа Энджелины показалась ему раскаленной. Ему мерещилось, что ее руки касаются его лица, его тела. При каждом соприкосновении его, казалось, жгло огнем. Боясь вспыхнуть, он выпустил ее руку.

– Отдыхайте, – хрипло приказал он. Лишившись прикосновения его руки, Энджелина почувствовала себя ограбленной. Ей так долго хотелось дотронуться до него, испытать его прикосновение, что теперь этот краткий миг лишь разжег ее аппетит. Когда он неожиданно отпустил ее руку, Энджелине хотелось попросить его снова притронуться к ней. Ей хотелось умолять его о вещах, при одном упоминании которых она должна была бы испытывать стыд. Энджелина, ошеломленная собственной дерзостью, спрятала руку под подушку и закрыла глаза. Она заснула, хотя no-началу это казалось ей невозможным.

Роуэн смотрел на нее. Растрепавшиеся волосы соблазнительным облаком окружали ее голову, грудь ровно опускалась и поднималась в такт дыханию, губы были полуоткрыты. На Энджелине было светло-розовое платье. Роуэн почувствовал, как любовь переполняет его сердце. Он должен найти способ спасти эту женщину от уготованной ей судьбы. Он должен!

Но как?

Следовало учесть и то, что ему до сих пор была неизвестна точная дата пожара, унесшего особняк Ламартин. Роуэн ежедневно надоедал звонками профессору из Тулэйна. Профессор никак не мог разыскать нужной информации, и; в последний раз беседуя с Роуэном, дал тому понять, что не представляет, как такой незначительный факт мог вызвать столь нездоровый интерес. В конце концов, дом не играл сколько-нибудь заметной роли в истории города! Роуэн едва упросил его не бросать поисков.