Дитя мертвых Богов

В Долине Богов, в безмятежном бассейне, полном синей, как ночное небо, воды, стоит одинокая янтарная колонна.

В этой воде не отражаются звезды, солнце и луна. Не отражаются ни планеты, ни долина, ни горы.

Валтонис, взглянув в воду, увидел там лишь собственное лицо.

И лица всех живущих.

Глава 10

Рис Каменотес сидел под древним дубом на вершине холма, покрытого зеленой травой. Вдалеке из труб его монастыря поднимался дымок. Наконец-то он вернулся домой — вернулся из долгого, долгого путешествия. Некоторые братья были в поле, пахали землю, будя ее после зимнего сна, готовя ее к посадкам. Остальные были заняты в монастыре, они мели и чистили, чинили каменную кладку, изгрызенную жестокими зимними ветрами.

На холме паслись овцы, непрерывно жуя траву, — они были рады нежным зеленым побегам после затхлого сена, которым питались долгие холодные месяцы. Весна означала стрижку овец и появление ягнят — скоро Рис будет занят по горло. Но сейчас он мирно отдыхал.

Атта лежала рядом. На боку у нее остался шрам, и шерсть там не росла, но в остальном она полностью оправилась от ран, так же как и Рис. Атта одновременно поглядывала на овец (от них никогда не было покоя) и на кучку щенят. Щенкам было всего несколько месяцев, но они уже начинали проявлять интерес к овцам, и Рис учил их пасти стадо. Он работал со щенками все утро, и сейчас они, уставшие, спали, сбившись в мохнатую черно-белую кучку и сопя розовыми носиками. Рис уже отметил одного — самого храброго и любопытного — в качестве подарка госпоже Дженне.

Монах сидел, расслабившись, придерживая локтем эммиду. Он завернулся в толстый плащ — хотя солнце и светило, но ветер был еще по-зимнему холодным — и мысленно парил среди высоких перистых облаков, легко прикасаясь к одним вещам, затем к другим и прославляя Маджере.

Рис был один на вершине холма, потому что в монастыре только он обязан был заботиться об овцах и отвечал за них, и поэтому он немного испугался, когда чей-то голос вывел его из задумчивости.

— Привет, Рис! Бьюсь об заклад, ты не ожидал меня увидеть!

Монах был вынужден признаться, что не ожидал. Вообще-то выражение «не ожидал» едва ли описывало его чувства — рядом с ним безмятежно восседал Паслен.

Кендер радостно разглядывал потрясенного Риса.

— Я дух, Рис! Вот почему я выгляжу таким слабым и изможденным. Здорово, правда? Я явился тебе.

Внезапно на лице кендера появилось озабоченное выражение.

— Надеюсь, я тебя не напугал?

— Нет, — выговорил Рис, не сразу обретя дар речи.

Услышав, что хозяин заговорил, Атта подняла голову и оглянулась, чтобы узнать, не нужна ли она.

— Привет, Атта! — помахал ей Паслен. — У тебя прекрасные щенки. Очень на тебя похожи.

Атта прищурилась, втянула носом воздух раз, другой, обдумала результат, затем, решив не волноваться о том, чего она не понимает, снова положила голову на лапы и продолжила наблюдать за детьми и подопечными.

— Хорошо, что я тебя не напугал, — продолжал Паслен. — Я все забываю, что умер, и никак не могу избавиться от дурацкой привычки появляться перед людьми неожиданно. Бедный Герард. — Призрак вздохнул. — Я уж думал, с ним приключится апологетический удар.

— Апоплексический, — с улыбкой поправил Рис.

— И такой тоже, — мрачно подхватил Паслен. — Он побелел как простыня, захрипел и поклялся, что никогда в жизни не возьмет в рот гномьей водки. Когда я попытался взбодрить его и убедить в том, что я не галлю… галлюци… ну, словом, что ему все это не кажется и что я настоящий живой дух, он захрипел еще страшнее.

— И как он, пришел в себя? — спросил Рис.

— Думаю, да, — неуверенно ответил Паслен. — Потому что как следует отругал меня. Сказал, что я отнял у него десять лет жизни и что ему хватает хлопот с живыми кендерами, что он не желает, чтобы его тревожили еще и мертвые, чтобы я возвращался в Бездну, или откуда я там пришел. Я ответил, что пришел вовсе не из Бездны. Сказал, что я совершал кругосветное путешествие, что я прекрасно понимаю его чувства и просто зашел поблагодарить за добрые слова, сказанные у меня на похоронах.

Кстати, я был там. Все было здорово. Так много важных гостей! Госпожа Дженна, Аббат Маджере, Бог-Странник, и эльфы, и Галдар, и делегация минотавров. Особенно мне понравилась драка в баре, хотя, думаю, это не входило в программу похорон. И еще мне понравилось, что мой пепел развеяли около «Последнего Приюта». Теперь мне кажется, что какая-то частица меня навсегда останется там. Иногда я как будто чую запах картошки с пряностями, что странно, поскольку призраки не чувствуют запахов. Что бы это значило, как ты думаешь?

Рис вынужден был признаться, что не знает.

Паслен пожал плечами, затем нахмурился:

— Так на чем я остановился?

— Ты говорил о Герарде…

— Ах да. Так вот, я сказал ему, что пришел попрощаться, прежде чем отправиться дальше в свое путешествие, которое, кстати говоря, обещает быть необыкновенно интересным. Я сейчас объясню почему. Это из-за моего кузнечика. Ну, в общем, Герард пожелал мне удачи, проводил до двери и даже открыл ее. Я сказал, что открывать дверь не нужно, потому что я могу просачиваться прямо сквозь двери, стены и даже потолки. Он возразил, что не позволит мне просачиваться сквозь его дверь или его стены. Он был этим очень озабочен, так что я согласился выйти в дверь. И по-моему, Герард не серьезно говорил насчет гномьей водки — уходя, я заметил, что он схватил кувшин и отхлебнул здоровенный глоток.

— Ты с кем-нибудь еще прощался? — спросил Рис, встревоженный этим рассказом.

Паслен кивнул.

— Я отправился навестить Лауру. После случая с Герардом я решил, что буду подбираться к ней постепенно — ну, чтобы дать ей время привыкнуть ко мне. — Призрак снова вздохнул. — Но это не помогло. Она завопила, закрылась передником, чуть не упала в мойку и разбила целую гору грязной посуды. И я подумал, что лучше мне больше ни к кому не заходить. И вот я здесь, ты — моя последняя остановка, а затем я ухожу навсегда.

— Я так рад видеть тебя, друг, — сказал Рис. — Я очень скучал по тебе.

— Я знаю, — ответил кендер. — Я это чувствовал. И мне было приятно, хотя я понимал, что тебе грустно. Поэтому я и пришел. Жаль, что мне потребовалось столько времени, чтобы добраться до тебя. Я теперь плохо ориентируюсь во времени, а хочется столько мест посетить, столько всего увидеть! А ты знаешь, что существует еще один континент! Он называется Таладас, и там очень интересно, к сожалению, я отправляюсь не туда… О, кстати. Я должен кое-что рассказать тебе о Чемоше.

Призраки, с которыми я беседовал, когда был ночным бродягой, рассказывали, что, когда человек умирает, его душа предстает перед Повелителем Смерти, который судит ее. Я ждал этого момента с нетерпением. Пришлось стоять в очереди вместе с целой кучей других душ: там были гоблины и дракониды, кендеры, люди, эльфы, гномы, людоеды и много кто еще. Каждая душа подходит к Повелителю Смерти, сидящему на огромном троне. Очень впечатляет. Время от времени Чемош пытается уговорить какую-нибудь душу остаться с ним. А иногда те отвечают, что уже поклялись служить ему или какому-нибудь другому Богу, например Моргиону, а это не очень-то приятный тип, скажу я тебе! Иногда приходят другие Бога и говорят Чемошу, чтобы он убрал свои лапы. Например, Реоркс прихватил с собой какого-то гнома.

В общем, я стоял в хвосте, размышлял о том, что до меня очередь дойдет еще очень нескоро, как вдруг Повелитель Смерти спрыгнул с трона, прошел вдоль очереди и остановился прямо передо мной! Посмотрел на меня весьма злобно, у самого вид очень рассерженный, и говорит мне, что я могу идти. Я ответил, что совсем не против подождать; я встретил компанию мертвых кендеров, и мы как раз болтали о том, как интересно быть мертвым, рассказывали друг другу, как мы умерли, и они согласились, что я круче всех, потому что меня убила Богиня.

Только я начал все это объяснять Чемошу, как он рявкнул, что его это не интересует. Мою душу уже судили, и я могу убираться. Я огляделся и увидел Белую Госпожу, Маджере и Зебоим, и трех лунных Богов, и Кири-Джолита в сверкающих латах, еще несколько незнакомых Богов и даже Саргоннаса! Я поразился, что они все здесь делают, и тут Белая Госпожа сказала, что они пришли оказать мне почести, хотя Зебоим огрызнулась, что она пришла убедиться, что я действительно умер. Все Боги пожали мне руку, а когда очередь дошла до Маджере, он прикоснулся к кузнечику, прицепленному у меня на воротнике, и сказал, что с его помощью я смогу прыгнуть вперед и увидеть, что меня ждет, а затем вернуться в этот мир, чтобы попрощаться. Я как раз сказал Мишакаль, как мне понравился ее пирог, и уже собрался уходить, и тут — угадай, кто появляется?