Дитя мертвых Богов

До сих пор равновесие не было нарушено. Кири-Джолит, Бог Праведных Войн, оказался превосходным противовесом для Саргоннаса. Воины-минотавры, ценившие воинскую честь, молились и Саргоннасу, и Кири-Джолиту, не видя в этом никакого противоречия. Священнослужители Мишакаль вместе с мистиками Цитадели Света распространяли религию, согласно которой любовь и сострадание, вечные ценности, помогут решить проблемы этого мира. Эстетики Гилеана пропагандировали образование, заявляя, что невежество и суеверия — орудия Тьмы.

Чтобы не отставать от других Богов, Чемош приказал построить в Утехе Храм из черного мрамора. Храм был невелик, особенно по сравнению со святилищем Саргоннаса, но гораздо более изящен. Да, немногие люди осмеливались заходить туда, а те, кто все-таки приходил, быстро покидали его. Внутри Храма было темно и мрачно, стоял сильный запах благовоний, который не мог заглушить отвратительной вони разлагающихся трупов. Жрецы Чемоша были странным народом, они более уютно чувствовали себя в компании мертвых, нежели живых. И все же Храм Чемоша в Утехе был неплохим началом; а поскольку каждому человеку в конце пути суждено встретиться с Повелителем Смерти, многие считали, что стоит, по крайней мере, нанести ему визит вежливости и оставить небольшое подношение.

Итак, собираясь изменить свой образ, Чемош не мог позволить Креллу и его Костяным Воинам, громыхая доспехами, болтаться по улицам Утехи и похищать детей. Другой бунт, более масштабный, чем первый, должен был послужить прикрытием и отвлечь внимание от Крелла. Рыцарь вынужден был действовать быстро — ни он, ни Чемош не могли знать, когда Мине придет в голову покинуть город. Один из шпионов сообщил, что Богиня вместе с монахом остановилась в «Последнем Приюте». Шпион подслушал разговор Риса и Паслена и подтвердил, что Рис собирается посетить Храм Маджере, а кендер и девочка должны присоединиться к нему там.

Крелл обдумывал инсценировку нападения на гостиницу (в этом случае второй бунт на улице Богов должен был отвлечь Герарда и основные силы стражи) и обрадовался, услышав эту новость. Значит, он мог одновременно похитить Мину и убить Риса Каменотеса. Крелл не боялся миролюбивых служителей Маджере, которые сходили с дороги, чтобы избежать стычки, и даже отказывались носить оружие.

Крелл был доволен своими новыми Костяными Воинами. Он еще не видел их в бою, но они выглядели как могучие противники. Все трое были мертвецами, что давало им явное преимущество перед живыми людьми. Чемош тщательно отобрал их из пришедших к нему душ, и все трое были искусными бойцами. Один был эльфийским воином, павшим в битве с минотаврами; яростная ненависть к минотаврам привязывала его душу к этому миру. Второй был человеком, наемным убийцей из Оплота, купавшимся в крови, а третий — вождем клана хобгоблинов, которого убили члены его собственного племени и который теперь жаждал мести.

Чемош оживил тела всех троих, сохранив в неприкосновенности кости и плоть, а затем вывернул их наизнанку, так что их скелеты, подобно отвратительным доспехам, защищали гниющие мышцы. Острые костяные шипы и выступы, торчавшие из скелетов, можно было использовать в качестве оружия.

Усвоив урок с Возлюбленными, Чемош сначала убедился, что Костяные Воины верны ему и будут выполнять его приказы, приказы. Крелла или другого назначенного им командира. Бог Смерти хотел, чтобы его Воины наводили страх, но не желал, чтобы они были неуязвимыми. Их можно было убить, но для этого требовались могущественные заклинания или магическое оружие.

У Костяных Воинов имелся один изъян, который Чемош был не в силах устранить. Они так ненавидели живых, что если бы командир потерял над пи-ми контроль, Костяные Воины пришли бы в ярость и прикончили любое живое существо, попавшееся им в лапы, будь то враг или свой. Нечестивые творения Бога Смерти вполне могли напасть на его же собственных жрецов. Правда, потеря будет невелика.

— Монах Рис Каменотес вошел в Храм Маджере, — сообщил Крелл своим приспешникам.

Он и его Костяные Воины находились в безопасном укрытии — в подземной комнате, расположенной под Храмом. Здесь жрецы Чемоша совершали наиболее неаппетитные обряды, предназначенные для глаз лишь самых верных и посвященных последователей. В помещении было почти темно, горела единственная кроваво-красная свеча, стоявшая на алтаре. Сейчас здесь не было похищенных трупов, хотя в углу виднелись старый саван и погребальное покрывало.

На совещании, к немалому раздражению Крелла, присутствовала жрица Чемоша. Рыцарь считал, что Бог Смерти приставил ее к нему для слежки, и был недалек от истины. Сейчас Чемош никому не доверял. Несколько раз Крелл пытался избавиться от женщины, но она не желала уходить и, более того, свободно высказывала свое мнение.

— Теперь нам остается только подождать, пока придет Мина, — продолжал Крелл. — По моему приказу мы атакуем Храм Саргоннаса, но создаем видимость того, что сами жрецы напали на нас.

Крелл обернулся к трем Костяным Воинам.

— Ваша задача — отвлекать людей шерифа и всех, кто попытается вмешаться, например этих чертовых паладинов Кири-Джолита. Я хватаю Мину и убиваю монаха.

Костяные Воины пожали скелетоподобными плечами. Им было безразлично, с кем сражаться. Они жаждали лишь одного — дать выход своему неутихающему гневу, убивая живых существ.

Сообщив все, что считал нужным, Крелл поднялся было, но тут заговорила жрица:

— Ты совершишь ошибку, позволив Мине войти в Храм Маджере. Нужно захватить ее до того, как она вступит на территорию Храма. Иначе служители Маджере помешают тебе.

Крелл рассвирепел.

— С чего это мне бояться кучки монахов? Что они мне сделают? Затопчут босыми ногами? Или, может, палками изобьют? — Он усмехнулся и постучал по толстым костяным доспехам, скрывавшим его тело.

— Не следует недооценивать Маджере, Крелл, — предупредила жрица. — Его монахи более могущественны, чем тебе кажется.

Крелл фыркнул.

— Тогда хотя бы возьми меня с собой, — настаивала жрица. — Я разберусь с монахом, пока ты будешь похищать ребенка…

— Я иду один! — злобно заорал Крелл. — Это приказ. А кроме того, у меня личные счеты с этим монахом.

Рис Каменотес доставил Креллу массу неприятностей, начиная с того дня, когда Зебоим забросила монаха в Башню Бурь. Рис выставил рыцаря идиотом в глазах его хозяина, и злодей уже давно мечтал о том дне, когда жизнь монаха окажется в его руках. Крелл с радостью прикончил бы своего врага где угодно — хоть в Храме, хоть посреди рыночной площади, но его останавливало одно соображение.

Чемош дал своему прислужнику особое указание: обыскать тело монаха и принести все найденные вещи. Крелл напрямик спросил, что именно ищет Чемош, но Бог отвечал уклончиво. Рыцарь пришел к выводу, что монах имеет при себе нечто ценное.

Крелл попытался представить себе, что бы это могло быть — сокровище, имеющее ценность в глазах Бога, — и наконец решил, что это драгоценные камни. Наверное, Чемош собирается подарить их Мине.

— А почему они должны достаться ему, а не мне? — спросил себя рыцарь. — Я делаю за него всю грязную работу и не получаю никакой благодарности. Одни оскорбления. Он даже не собирается снова превращать меня в Рыцаря Смерти. Если мне суждено быть смертным, я буду богатым смертным. Я оставлю сокровища себе.

Приняв такое решение, Крелл не мог позволить, чтобы кто-либо — а тем более эта высокопоставленная и могущественная жрица — присутствовал при убийстве монаха. Лучше всего было провернуть это дельце в Храме — безлюдном, тихом месте. Негодяй уже придумал, что будет делать с деньгами. Он вернется в Башню Бурь. Рыцарь неожиданно обнаружил, что скучает по месту, где провел столько счастливых лет, будучи бессмертным. Он восстановит Башню Бурь во всей былой славе, наймет несколько головорезов для охраны и будет проводить досуг, терроризируя Северное побережье Ансалона.

— Крелл? Ты меня слушаешь? — повысила голос жрица.

— Нет, — угрюмо отозвался тот.

— А я говорила важные вещи. Если эта Мина действительно Богиня, как утверждает Чемош, как ты собираешься похитить ее? Мне сдается, — язвительно добавила женщина, — что она скорее похитит тебя, а может, просто подвесит к потолку.