Страница 6 из 133
Вокруг этого танка и подпрыгивал сейчас Стариков. Приказ ротного прозвучал так, что неоднозначно его не истолкуешь. В понедельник утром он на этом танке поедет на полигон. И ведь самое смешное, что точно поедет! А впереди лишь суббота и воскресенье. Воскресенье – 22 июня, самый длинный день в году. И, соответственно, самая короткая ночь. Потому-то и нервничал лейтенант Стариков, потому и вынужден был взрыкнуть на старшину, заявить, что не намерен в воскресенье торчать в этом долбаном боксе, что в субботу он, именно он, лейтенант Стариков, намерен проехать на этом БТ по территории парка. Все бы ничего, но, помимо стандартного ремонта коробки передач с заменой нескольких изношенных шестеренок, в ходе ремонта выяснили, что бронекорпус танка из-за неумеренной эксплуатации слегка перекосило в задней части. Что делать, бэтэшка был старый, еще 35-го года выпуска. Тогда их еще делали клепанными, на каркасе. В ходе мозгового штурма решили изнутри каркас усилить вставками, сверху экранировать, так что работы прибавилось вдвое.
Третий танк уже залили краской. Стоит, сохнет, лишь амбразура прицела слепо заклеена старой газетой. Первый после экранировки тоже нужно быстро покрасить, и все танки первого батальона в понедельник будут в полной боевой готовности.
Стариков чуть поторчал у верстака, на котором пожилой зампотех «половинил» коробку, затем бочком вынырнул из пропахшего маслом гаража. Ротного в парке не было. Короткое сейчас на станции должен получать еще три Т-34. Игорь даже и мечтать не смел, что в его взводе будет хотя бы одна такая красавица. С по-настоящему мощной пушкой, с наклоненными плитами брони корпуса, с могучим двигателем. А места внутри – хоть в футбол играй.
На улице ярко светило солнце. От утренней свежести не осталось и следа. Прогрохотал по бетонным плитам парка трактор со сварочным аппаратом на полозьях, привязанным к нему тросом. «Квадратное катаем, круглое таскаем», – усмехнулся про себя Игорь.
– Товарищ лейтенант, – тучный Шеломков, с неожиданной для его комплекции легкостью перейдя с быстрой рыси на строевой шаг, трижды впечатал подошвы сапог в бетон и выдохнул, переведя дыхание: – Ротный, срочно к телефону!
И увидев наигранно изумленный взгляд Старикова, продолжил:
– Разрешите обратиться.
– Где телефон?
– Да вон там, – старшина махнул рукой на помещение дежурного по парку. – Очень ругается, говорит, что полчаса уже ждет.
– А где ты бегаешь? – вспылил Стариков, уже рысью рванувшись к домику.
– Да мне двадцать секунд назад эти олухи пехотные сказали! Я им пригрозил, что Короткое им днище порвет, а они только смеются...
– Стариков у аппарата, – доложил Игорь и сквозь треск помех услышал ажурную конструкцию восьмиэтажного шедевра ораторского искусства.
– Стариков, твою мать! – положил на полотно последний мазок Короткое. – Срочно бери трех мехов и двух башнеров, полуторка уже, наверное, пришла в парк, и дуйте сюда на сортировочную! У тебя возможность появилась на Т-34 пересесть, а ты муму трешь!
– Понял, – промямлил Стариков, хотя и ничего не понял, – а как с «бэтэшками»?
– Да брось ты их на хрен! «Тридцатьчетверки» уйдут!!!
– Понял! – уже более уверенно гаркнул Игорь и рысью метнулся обратно к своему боксу.
Следом за ним грохотал сапогами Шеломков:
– Товарищ лейтенант, что там, дадут Т-34?
– Шеломков! Не задавать вопросов про военную тайну! Бегом трех мехов и одного башнера к воротам. И где хочешь, роди мне полуторку!
А случилось вот что. Случайно, хотя для советских железных дорог это -действительно экстраординарный случай, на станцию Шепетовка пришел лишний состав с новенькими Т-34. Командир 9-го мехкорпуса генерал-майор Рокоссовский быстро утряс вопрос со штабом округа, и кто успел, тот и съел. В этот день технику получала 20-я танковая дивизия, и кто из комбатов первым успел выдернуть из части своих механиков-водителей на внезапно свалившиеся, пахнущие заводской краской новенькие танки, тот и перевооружил не одну роту на качественно новые боевые машины. Хотя чего волноваться-то? «Тридцатьчетверки» потоком идут из заводских цехов в армию, и те, до кого они не дошли сегодня, получат их завтра. Ну, в крайнем случае, через неделю, и всяко – до начала операции «Гроза».
Коротков с командирами взводов стоял на наблюдательном пункте танкового полигона. А внизу на шести параллельных трассах директриссы сразу два взвода -шесть танков, ревя двигателями, стояли, дрожа, словно скаковые лошади перед забегом.
– Первый к бою готов!
– ... к бою готов!
– ... к бою готов!
– ... к бою готов!
– ... к бою готов!
– ... к бою готов! – раздавалось из рации сквозь треск эфира.
Коротков наклонился к микрофону, зачем-то прикрыл его рукой.
– Семь! Семь! Семь! Вперед! Вперед! В атаку!
«Тридцатьчетверки» сначала медленно, потом быстрее и быстрее покатились по дорожкам. Офицеры приникли к двурогим стереотрубам.
– Мишенная команда! – взревел ротный. – Давай пулеметчиков!
– Есть.
Сразу же в поле в нескольких местах поднялись мишени, изображающие пулеметчиков. Башни «тридцатьчетверок» зашевелились, выискивая цель. Затарахтели пулеметы, дымные трассы нащупывали мишени в траве. Бахнула пушка.
– Кто, мать вашу, из пушки стрелял?! – заорал Коротков в микрофон. – Завлюбляетесь очки драить!
И уже командиру полигона:
– Давай танки.
Установленные на тележках мишени, изображающие танки, поднялись метрах в пятистах и двинулись на идущие в атаку «тридцатьчетверки».
– Внимание! Плюс тридцать! Опушка леса! Атака танков противника, пятьсот! Цель обнаружить и уничтожить!
Все шесть Т-34 синхронно повернули башни на тридцать градусов вправо. Из «тридцать четверки» второй справа в сторону мишеней унеслась пулеметная очередь, а следом громыхнул пушечный выстрел.
– Это кто? – спросил молчавший до сих пор командир дивизии полковник Катуков.
– Лейтенант Стариков, товарищ полковник, – не отрываясь от стереотрубы, быстро ответил Коротков.
– Молодец! Присмотри за ним.
– Понял.
А танки вели уже настоящий погром противника, в щепы разнося деревянные мишени.
– Давай БА, – снова команда полигонщикам, и в микрофон:
– Внимание! Минус пятнадцать, мельница! Слева пятьдесят – фронтальное движение вражеских бронемашин! Дистанция четыреста! Приказ – уничтожить!
И снова несколько пулеметных очередей трассерами для целеуказания, и следом хлопки пушек уже удалившихся на порядочное расстояние танков. Когда Т-34 достигли конца дорожек, последовала команда:
– Разрядить оружие! Пушки в поле! Всем на исходную!
«Тридцатьчетверки», покачиваясь и подпрыгивая на ухабах, поползли назад к исходной позиции, подъехали, снова развернулись в сторону поля лобовой броней и пушками.
– К машинам!
Из каждого танка ловко выскочили по четыре фигурки, выстроились у лобовой брони лицом к полю. Короткое сделал паузу, пока связист переключил микрофон с рации на полигонный громкоговоритель-колокол, и рявкнул:
– Экипажи! Ко мне! Бегом! Марш!
Радостные, разгоряченные, еще не успевшие настреляться, но уже ощутившие, что такое по-настоящему мощное оружие, танкисты подбежали к ротному, построились.
– Отставить доклад, – вперед вышел Катуков. – Спасибо, сынки. Впервые на Т-34, и такие грамотные действия. Молодцы! Не ожидал.
Он повернулся к Короткову:
– Майору Третьякову я сам передам, но и вы знайте: с сегодняшнего дня основной упор на полевые занятия. БТ и прочее пусть стоят. Ими займутся другие. Ваша задача – насколько возможно быстро изучить матчасть. Особенно пользование радиосвязью. С поступлением этих танков у нас решаются все старые проблемы со связью. Могут возникнуть новые. Я заметил, что связь была односторонней: вы. – комдив повернулся к Короткову, – командовали, экипажи выполняли, но молчали. Командир группы не руководил боем, только давал целеуказания трассерами. Этого в современном бою недостаточно. Вывод: водить! Стрелять! Пользоваться радио! Вопросы?