Страница 39 из 70
С Викой же Моревой он вообще разобрался красиво! Виталик так долго сочувствовал ее горю, что со временем превратился в ее лучшего друга. Они выросли и даже поженились. Но она ему очень скоро наскучила, и он мучил ее длительным отсутствием, загулами и изменами. Она несколько раз пыталась уйти, но не смогла, так как со временем поняла, что за личиной «хорошего мальчика Виталика» скрывается самое настоящее чудовище, циничное и безжалостное, которое не остановится ни перед чем. А после того, как он ей рассказал, как и зачем убил Юрку Володина, она тронулась рассудком. Теперь никто бы не узнал в опустившейся грязной старухе, живущей у него на даче, ту прежнюю хорошенькую девочку, которая искренне мечтала о любви, семейном уюте и счастье.
Но что удивительно: вроде он оказался победителем, со всеми недругами расправился, всем отомстил, но по-прежнему был несчастлив и мучился от того, что его так никто и не полюбил. Ему уже под шестьдесят. Пора подводить итоги, но подводить нечего. Ни детей, ни привязанностей. Одна злость и ненависть, которые только и поддерживают этого грузного, страдающего одышкой человека, для которого единственная «радость» в жизни — его работа.
У Виталия Николаевича явно был талант к организации грязных дел. Ему удавалось то, что не удавалось другим: лидеры политических партий и бизнесмены, известные журналисты и банкиры, звезды экрана и высокопоставленные чиновники — он занимался всеми, и никогда не обманывал ожиданий своих клиентов. Его работа всегда была четко организована, он пользовался безупречной репутацией, к нему обращались сильные мира сего. И вот в последнее время отлаженный механизм стал давать сбои. Сначала Артемьев устраняет не того, кого нужно, после чего сам исчезает. Теперь эта осечка с Труваровым, которая могла обернуться для него самым нежелательным образом. Курзанов был очень недоволен.
— Виталий Николаевич! К вам Истратов. Говорит, что вы его вызывали.
— Пусть войдет! — еле сдерживаясь, ответил Курзанов.
В кабинет вошел Глоб и, не дожидаясь приглашения, сел в широкое кожаное кресло, устремив на Курзанова холодный отсутствующий взгляд.
— Зачем вызывали? Я не очень люблю путешествовать по городу, особенно в такое время суток. Откуда такая срочность? — он говорил как всегда спокойно и уверенно.
— Вопросы здесь задаю я! — Курзанова не так легко было сбить с толку. Что-что, а разговаривать с людьми он умел. — Будьте любезны, доложите, почему последнее задание оказалось не выполненным?
— Не выполненным? — Глоб не смог скрыть своего удивления. — Я сделал все в точном соответствии с ориентировкой. Машина в результате была подорвана. Что не так?
— В машине недостает одного трупа. И того самого, который бы хотелось иметь. Вы дождались сообщения о том, что объект находится в автомобиле? — Курзанов потихоньку начинал закипать.
— Естественно. Я получил сообщение именно в том формате, как это было оговорено.
— Доказательства? — Курзанов спросил это на всякий случай, зная заранее, каков будет ответ.
— Вы же знаете, что никаких доказательств у меня нет.
И тут Курзанова прорвало:
— Вы допустили непростительную ошибку. Задание не выполнено. Но деньги вам уже выплачены. Мне вообще не нравится все, что происходит, точнее, все, что связано с вами. Сначала продается ваш протеже, потом он, явно не без помощи, и я догадываюсь чьей, бесследно исчезает. Теперь провал последней, возложенной на вас, операции. Как это все понимать, милейший?
Зря он использовал это пошлое словечко «милейший». Глоб давно уже знал, что собой представляет эта «толстая задница», возомнившая себя незнамо кем. Он знал и о «голубизне» Курзанова, и о его пагубных пристрастиях. Он никогда не любил таких вот гладких, жирных котов, которые полагали, что могут разговаривать в подобном тоне с ним, русским офицером.
— Да пошел ты на…! — Глоб сказал это спокойно, но с таким выражением лица, что Курзанов все понял без лишних объяснений, подивившись про себя храбрости этого дурака, только что подписавшего себе смертный приговор.
— Ну, ну! — повторял он, глядя вслед удаляющемуся Глобу. Он его разозлил. Разозлил очень сильно. А в такие минуты ему нужна была разрядка.
— Алла! Зайди, — через минуту дверь его кабинета распахнулась и, даже не пытавшаяся скрыть своего испуга, секретарша застыла на пороге.
— Что уставилась, дура! Закрой дверь и иди сюда. Быстро! — Курзанов схватил подошедшую девушку, и с силой бросил на колени. Она, привычная к подобному поведению шефа, быстро скинула блузку, оголив большую белую грудь, сняла с него брюки и, глядя в глаза (ему это нравилось), приступила к минету. Однако годы были уже не те, и старая плоть никак не хотела отзываться на искусные ласки. После двадцати минут тщетных усилий она должна была признать свое поражение. Устремив на него взгляд, полный невинной прелести, она спросила:
— Может, позвать Женечку?
— Ну, коли ты уже ни на что не способна, за что только деньги плачу, вызывай. И побыстрей! — Он с раздражением натянул брюки и кое-как повязал галстук на незастегнутой рубахе. Девушка спокойно поднялась, поправила прическу, испорченную шефом (пытался ее сориентировать, идиот!), вытерла салфеткой рот, одернула узкую юбку и, покачивая бедрами, полной достоинства походкой покинула кабинет.
Женечка была профессиональной проституткой. Курзанов познакомился с ней в одном из ночных клубов. Она такое вытворяла, что после встреч с ней он всякий раз чувствовал себя полностью опустошенным, раздавленным, но удовлетворенным. Она мало говорила и многое делала. Всякий раз придумывала нечто особенное, доводя его до состояния транса: то какие-то шары, скользкие и мягкие, которые исчезали в нем, доставляя сладострастное удовольствие, то кнуты, не столько ранящие, сколько ласкающие, то какие-то удивительные смазки, от которых все внутри блаженно ныло. При этом она была удивительно гибка и пластична, всякий раз принимала новые необычные позы, что буквально сводило его с ума. Но к ее помощи он прибегал только в крайнем случае, так как терял с ней голову, и дня два после этого приходил в себя, что для него было недопустимой роскошью. Сейчас он хотел ее, только ее, и никого другого.
Где-то через час в офис вошла высокая, пропорционально сложенная брюнетка в черных очках, практически полностью скрывающих лицо. В руках у нее была большая сумка. Охрана заранее получила указание ни в коем случае ее не обыскивать и не проверять на телеконтроле ее вещи. Она мило улыбнулась Аллочке, кивнув ей, как давнишней знакомой, и уверенно прошла в кабинет Курзанова, не забыв плотно прикрыть за собой дверь.
Курзанов взглянул на гостью, собрался было уже обрадоваться, но не успел. Пуля, выпущенная из пистолета с глушителем, раздробила ему грудную клетку и вошла прямо в сердце.
Глава XXV
Глоб
«Каждый год в мире кончают с собой более 700 000 человек. И более всего среди них русских (около 80 000). Обозначившаяся в начале века тенденция, в результате которой Россия вошла в число „лидеров“ по этому печальному показателю, сохраняется и в новых условиях. Особенно высок уровень самоубийств в Ингерманландии, Южно-Сибирском китайском протекторате, Московии. В этих странах от суицида умирает больше людей, чем от рук убийц. Основной причиной самоубийств является депрессия — у 70 % депрессивных больных наблюдаются суицидальные тенденции, а 15 % из них совершают самоубийства. Основные причины самоубийств:
— неизвестны — 41 %
— страх перед наказанием — 19 %
— душевная болезнь — 18 %
— домашние огорчения — 18 %
— страсти — 6 %
— денежные потери — 3 %
— пресыщенность жизнью — 1,5 %
— физическая болезнь — 1,2 %
Время:
— первая половина дня — 32 %
— вторая половина дня — 44 %
— ночь — 24 %
Место:
— дома — 36 %
— вне дома — 20 %
— в учебном заведении или на работе — 8 %
— в гостях — 16 %
Прощальные записки оставляют 44 % самоубийц.
Они адресованы:
— „всем“ — 20 %
— близким — 12 %
— начальникам — 8 %
— никому — 4 %»