Страница 23 из 233
– Ты же устал, наверное?
– Нормально, я на ходу подремал… Немчика возьми?
Сгрузил ей пленного офицера и попросил на этот раз всетаки допросить его. Вернувшись в броневик, поставил задачу экипажу, который теперь кроме меня и водителя состоял еще и из белобрысого в офицерских сапогах:
– Сейчас прокатимся по этой дорожке парутройку километров в сторону, посмотрим, что там есть.
– Товарищ лейтенант, а почему мы на запад едем, а не к своим?
– Как тебя зовут? По имени? – спросил я у водителя. – Андрей? А тебя? Тоже? Ну, так вот, товарищи Андреи, мы сейчас выполняем важную задачу, от которой будет зависеть, возможно, весь ход войны. Это не громкие слова. Мы угрохали большого немецкого генерала. Очень большого. Теперь нас ищут. Очень сильно ищут. Они думают, что мы будем пробиваться к своим. И они ждут нас. А мы с вами их обманем, мы сначала свою задачу выполним, потом сделаем вид, что не хотим никуда идти, а потом неожиданно прорвемся. Я понятно рассказал?
Бойцы закивали.
И мы покатили по боковой дороге. Несколько раз сильно тряхнуло на ухабах, у меня выскочило:
– Как не было дорог, так и не будет.
Белобрысый Андрей посмотрел на меня недоуменно, но ничего не спросил. За очередным поворотом мы чуть не налетели на то, о чем пару раз говорили, – в кузове трехосного грузовика без крыши над кабиной, со странным коротким и низким капотом стояла зенитка! Нечто подобное я сам видел в Ханкале во время службы в армии, но здесь такое встретить не ожидал. Расчет бродил рядом, видимо, подавая советы водителю, занятому заменой колеса. Мы подкатили метров на двадцать, когда я открыл огонь. Троих артиллеристов положил сразу, а водитель забился под машину. Выйдя из брони, я просто достал пистолет и выпустил в него обойму. Проверил колесо, подтянул уже закрученные гайки. Белобрысый Андрей собрал и отнес в НАГ оружие и документы зенитчиков. И с новым трофеем мы неспешно покатились к колонне – впереди два Андрея на броневике, сзади я на трехоснике. Уже в лагере, порывшись в ноутбуках, я определил, что мне попалось – FlaK 30/38 в кузове трехосного грузовика «Крупп». На привалах Змей взял у меня несколько уроков езды на мотоцикле.
Сергей Олегович
Доварил Петрович эту конструкцию, высыпал шлак из газогенератора и говорит:
– Все, писец котенку! Карбида больше х…! Мы как раз должны были получать в понедельник, двадцать третьего на склады ехать. Да и кислорода в баллоне совсем немного осталось…. Так что варить или там резать больше нечем…
– Блин… И где все это теперь брать? – задумался я. – Хоть к немцам иди просить взаймы….
Ника
Колоть пленного – дело нудное и неинтересное. Офицер смотрел в землю и боялся поднять на меня глаза. Видно, ему немного не так рассказывали о войне. Немецкая агитка была направлена на то, что они, Великая Германия, будут радостно шагать строем, изредка постреливая в совсем уже обнаглевших комиссаров. Такой блицкриг… А на самом деле – кровь, грязь, смерть, – и вот уже бравый воин боится лишний раз дернуться, чтобы эти русские не пустили его в расход, как всех предыдущих.
– Ты откуда? – Олег перевел.
– Аугсбург.
Тут перевод не требовался.
– Я была в Аугсбурге – хороший городок, – это я Олегу.
Он кивнул, не отвечая. Видно, мой спокойный тон, выбранный к разговору с немцем, ему не сильно нравился.
– Рассказывай… – предложила я. – Тогда останешься мужчиной, нет – отрежу яйца.
Немец сначала не поверил и замотал головой. То, что убивают, – это он понимал, то, что бьют, – это както естественно. Но вот то, что женщина спокойно обещает отрезать и при этом даже не кричит… Эх, парень, ломка сознания – вещь жестокая. Более жестокая, чем когда ломают тело.
Я достала эсэсовский кинжал. Как тогда трофеем разжилась, так и оставила себе. Немец все еще не верил, но уже боялся. Олег придержал пленного за плечи, а я приблизила кинжал к дорогому месту. И «тут Остапа понесло»…
Лагерь военнопленных, вернее, сборный пункт, они устроили возле Березы. Селение такое – Береза. Немец так и сказал. Олег перевел – возле дерева березы. Я сначала тоже не въехала.
«Но если туп, как дерево, – родишься баобабом…»
Веселые, однако, названия деревенек в Белоруссии. Только потом сообразила, что Березу на карте видела. Точно. Она на пятьдесят километров ближе к Бресту, чем мы сейчас сидим.
Про лагерь он тоже наплел немного. Какие лагеря в первые дни войны? Так – нашли поле, огородили двойной колючкой, собак пустили, караулы выставили. Изнутри решиться на побег – гиблое дело, а вот снаружи… Приятная мысль, надо обмозговать. Тем более, как он сказал – с дороги видно. Оното видно, но стоит ли нам туда соваться? По карте – место уж больно оживленное. Ладно, будем ближе – подумаем.
Основные силы, как мы и предполагали, грозной волной ушли дальше. Бои идут уже в районе Слуцка – двести километров на восток. Сейчас в этом районе работают только подразделения технического обеспечения наступательной армии. И конечно, всякие там эсэс.
Как я поняла, мы оказались за гребнем стальной волны. Причем, если идти на восток, нас разобьет этот вал об своих да еще и накроет сверху. У боевых пловцов есть понятие «уйти под волну» – это когда работается в нижней точке колебания волн, а высокие пропускаются над собой.
В общем, офицер пел, но от этого пения легче не становилось. Все, что надо – имелось в ноутбуках. А нового – что нового может быть за день пребывания?
Особой ценности немец для нас не представлял, что я и сказала Олегу. Тот согласился. Таскать за собой лишний груз в данной обстановке – непозволительная роскошь. Так что Олежек, недолго думая, поднял немца, и они ушли…
Сергей Олегович
Я решил перебрать свои диски, посмотреть, чего же у меня с собой есть. Достал футляр, открыл его, смотрю. Тут Ника подошла, тоже смотрит на мои сокровища, я не отвлекаюсь, перебираю. Так, «Справочник военной авиации», потом «Вся авиация России», дрова к ноуту, софтовые диски, «Сталкер «Чистое небо», «Сталкер «Тени Чернобыля», «Энциклопедия Брокгауза и Евфрона», кино «Грозовые ворота», три чистые двухсторонние ДВД болванки, одна записанная ДВД двухсторонняя с некоторыми выпусками документального фильма «Ударная сила»…
– А это чего? – спросила Ника, указывая на двухсторонний ДВД с какойто неразборчивой надписью возле самой дырки. Я тут же покраснел и стал убирать диски.
– Ничего там интересного нету больше, – пробурчал я.
– Порнуха, что ли? – поинтересовался подошедший Степан.
– Нет, не порнуха, – снова буркнул я и покраснел еще сильнее. – Аниме… – и с этими словами попытался скрыться…
Но скрыться не вышло. Услышав про аниме, меня перехватил Олег.
– Еще один… А какое? – полюбопытствовал он. – Сам посматриваю. Ой! Дошло до меня. Мы ж в сорок пятом с япами воевать будем… Поосторожнее надо будет. Чтоб предки тех, кто этим в будущем заниматься станет, войну пережили…
– Всякое разное… – ответил я, явно не желая продолжать эту тему, опасаясь возможных насмешек, и стал отмазываться: – Это вообще не мое, это… сестры моей диски! Вот!
Но отмазки выглядели неубедительно…
– Так, повеселились, и хватит… – сказал я, пытаясь сменить тему разговора. – Там есть среди трофеев какойнибудь пистолет примерно с ПМ размером? Чтоб в карманкобуру на техничке влез мне. А то ТТ не влезает, здоровый больно…
– Угу… Сестры… Ну, тогда у меня на винте вообще соседа, – улыбнулся Олег. – Что до пистолета… Отдай «тэтэшку» тогда.
Олег Соджет
Мы остановились на ночлег. Всетаки пятнадцать часов марша – это долго. Но что делать – чем дальше уйдем, тем спокойнее. Ну, в общем, стали мы, технику замаскировали. Народ дозорных рассылает. А мне что делать? Спать не хочется, хоть и устал, как собака. Решил побродить по окрестностям. Взял эсвэтэшку и пошел. Бродил часа два гдето, когда вдруг голоса услышал. Прислушался я – понашему говорят. Ну, думаю, надо глянуть, кто там. Подполз к источнику шума… Погранцы, пять человек. Из оружия – сиротливая трехлинейка. Ну, может, у кого пистолет есть. Все ранены, но легко. Окликнул я их. Народ напрягся сначала, но потом прикинули, видно, что немцы их бы не звали, а стрелять сразу бы и начали. Позвали меня, чтобы я вышел к ним, значит. Я и вышел. Поговорили. Они сказали, что в крепости были. В Брестской. Но когда фрицы поперли, их от отряда отрезали. Вот они и пошли помощь искать. Ну, я им тоже рассказал, что мы сами окруженцы.