Пересуд

На театральном факультете сарайской консерватории она была агрессивно умной, что, конечно, не нравилось ни сокурсникам, ни педагогам. И так оно пошло, и продолжается всю жизнь: на равных Наташа общается лишь с книгами, да и то не со всеми, а в жизни у нее нет подруг, друзей. Мужа, в общем, тоже нет, а так — человек, который меньше других раздражает. Она пыталась это перешагнуть, заводила новые знакомства, пробовала войти в интересы других людей и отыскать в них что-то близкое для себя. Кончалось разочарованием и убеждением: водиться нужно только с людьми своего круга. Но круга этого как раз и не получалось, люди на глазах Натальи мельчали, тупели, все больше упирались в конкретную злободневность. Появился влюбленный режиссер из прошлого и пригласил в будущее, уехала с ним, быстро поняла: опять ошибка.

Она со своим умом, талантом, с неординарной внешностью оказалась никому не нужна. Не формат. Не вписывается, не укладывается, не резонирует.

Два и надо ли резонировать? Может, вы меня еще заставите и на своем языке говорить, который по недоразумению принимаете за русский? Наталья помнит, как на съемочной площадке никак не могла выговорить текст сценария и пыталась его слегка облагородить, а режиссер морщился и бурчал: «Наташенька, вы откуда? Включите дома телевизор, послушайте, как в жизни люди говорят!» (А текст был примерно такой: «Вали отсюда, пидор, со своим баблом, и засунь его в жопу своей ссыкухе!» — причем произносила героиня с двумя высшими образованиями, из светского столичного общества. Пожалуй, именно так они и выражаются.)

Вот об этом и о многом другом хотелось бы ей сказать: как они опротивели ей — и те, кто напал на автобус, и пассажиры, включая приторно заботливого Куркова, который оказался беспомощен, когда дошло до серьезного.

Но сказать этого Наталья не могла. Уже потому, что язык не очень хорошо слушался.

— Уроды, — только выговорила она.

— Ну хорошо, уроды, — сказал Курков. — Слезай и отдай ружье.

— Это почему? Все стреляли, я тоже хочу.

— Стреляли не все.

— Плевать. У вас своя логика, у меня своя.

— У каждого своя логика, — мягко согласился Курков.

— Отдайте ружье, оно мое, — сказал Мельчук.

— А то сами возьмем, — сказал Маховец.

— Хватит уже! — крикнула Нина.

— Как не надоест вообще? — подал голос Тепчилин.

— Действительно, — проворчал Ваня.

Наталья давно не была в центре внимания. Ей это нравилось. Она не собиралась ничего делать. Она так бы и стояла — сколько угодно. А все говорили бы с ней и смотрели на нее.

— Может, кончим бодягу? — громко спросил Козырев. — Полный автобус трупов уже, вам мало?

Все посмотрели на убитых, словно опомнившись и осознав, что они действительно убиты.

— Ну что, останавливаемся? — спросил Козырев.

— Едем дальше! — объявила Наталья. — Я хочу ехать! Мне нравится.

И она вдруг нажала на то, что у нее было под пальцем. Ружье выстрелило и упало. Пулей разбило стекло напротив Натальи, оно посыпалось.

И почти сразу же грянули ответные выстрелы.

02.15

Шашня

Машины группы захвата ехали не просто так — там велись постоянные переговоры с непосредственным начальством. Непосредственное начальство в свою очередь консультировалась с ведомственным руководством. Ведомственное руководство информировало главу ведомства, а глава докладывал человеку, на котором лежала вся полнота ответственности.

Человек, на котором лежала вся полнота ответственности, в любом событии и факте умел вычленять главное. Он научился этому еще в школе, где посещал кружок по истории и обществоведению. Преподаватель Лев Юрьевич, который раньше был доцентом кафедры общественных наук в университете, но уволился по собственному желанию, совпавшему с желанием руководства, скучал по теоретизированию и любил умным ученикам объяснять, как вычленить главное, разделить факторы на субъективные и объективные, найти закономерное и отбросить случайное, не вовсе им пренебрегая.

Поэтому, когда человеку, на котором лежала вся полнота ответственности, доложили о происшествии, он сразу же вычленил главное.

Главное в этом событии — резонанс. И внутриотечественный, и международный. Побег преступников, как таковой, — событие хоть и чрезвычайное, но не уникальное. Захват автобуса с заложниками — тоже. А вот то, что там присутствует Федоров, обязательно аукнется очень громко, учитывая его предыдущую историю. Не дай бог погибнет — начнется хай про инсценированную акцию, вранье о происках спецслужб, специально организовавших побег, чтобы иметь легальный повод уничтожить Федорова.

Поэтому он дал указание главе ведомства: преступников по возможности обезвредить, заложников по возможности спасти, но при этом основное внимание сосредоточить на Федорове.

Глава не совсем понял, но постеснялся спрашивать: получится, что он не способен с одного раза уяснить задание.

Подчиненным он передал его в таком виде:

— Решить вопрос как можно скорее, действовать по обстоятельствам, главное — не упустить Федорова.

Те транслировали начальству группы захвата:

— Пора начинать операцию, с заложниками и террористами, как получится, с Федоровым решайте вопрос отдельно.

Начальство передало руководителю группы, тому полковнику, что вел переговоры:

— Начинайте захват. Сверху дали добро на все, на Федорова — отдельно.

— Понял, — сказал полковник и передал товарищам: — Ну что, приступим? Сколько положите людей, руководство спишет, хотя лучше поменьше. Но Федоров — в первую очередь.

Люди, непосредственно возглавившие подразделения, получив это указание, кратко обсудили:

— Что значит — Федоров в первую очередь? Живым чтоб остался или наоборот?

— В школе плохо учился? Зачем он им живой? Он им кровь портит все время.

— Вот заразы.

— А то. Политика!

Легковые машины отстали, а к автобусу стали подтягиваться два штурмовых грузовика с открытыми кузовами. В них стояли люди с автоматами. Они готовились открыть прицельный огонь. Ждали сигнала.

Как раз в этот момент Наталья и разбила выстрелом стекло. И это расценили как нападение на группу захвата.

Поэтому штурм начался сразу же после выстрела.

02.30

Шашня

Несколько машин «скорой помощи» встретили на окраине Шашни подъехавший автобус — с разбитыми стеклами, фарами, с одним спущенным колесом.

Елена, как потом выяснилось, была тяжело ранена, лежала без сознания и истекла кровью. Вику убил Желдаков, Желдакова — Маховец.

Маховец, Федоров, Личкин были уничтожены группой захвата.

Случайными пулями были убиты Козырев, Курков, Елшин и Татьяна Борисовна Лыткарева.

Притулов, Димон и Нина оказались не смертельно ранены.

Милиционер Коротеев был оглушен, вскоре пришел в сознание.

Погиб от шальной пули один из бойцов группы захвата.

Остальные не пострадали.

2008 г.

Спасибо, что скачали книгу в бесплатной электронной библиотеке Royallib.ru

Оставить отзыв о книге

Все книги автора

notes

Примечания

1

Кого интересует только действие, может эти страницы легко пропустить, хоть автор считает, что они имеют непосредственное отношение к действию. — А.С.