Узы любви

— О, нет!

— О, да! Мятежник знал, что сейчас не место и не время для схватки, и он пытался проскользнуть мимо, подняв на мачте британский флаг. Но на нашем корабле заметили, что одна мачта его корабля сбита и, посмотрев поближе, убедились, что этот корабль побывал в переделке. Ему просигналили приказ назвать себя и объяснить, в чем дело. Ну, Хэмптон и ответил, что его, мол, приняло за корабль янки одно из судов мятежников. «Которое?» — спрашивает наш корабль. «Артемис», — сигналит тот в ответ название своего корабля, и, конечно, же, капитан северян поплыл в том направлении, которое указал ему Хэмптон. Хэмптон скрылся бы, но ему не повезло. Один из двигателей сломался, и он полз, как черепаха. А тем временем наш второй корабль встретился с первым и понял, что разговаривал перед этим с «Артемисом»! И вот он поворачивает и летит вовсю назад и успевает догнать и взять в плен Хэмптона, потому что у того была очень низкая скорость. Хэмптон, конечно, превосходный капитан, и он ловко маневрировал, но его судно было изрядно повреждено да и стрелять ему было нечем. Только поэтому нам и удалось взять его.

— Браво! — послышался низкий голос позади них, и Кетрин с Тедди обернулись.

В дверях стоял Мэтью Хэмптон.

— Парень, ты рассказываешь так, словно сам был там!

— А мне и в самом деле завидно, что не довелось там побывать!

— Ладно! У меня есть для тебя поручение, парень! Мистеру Макферсону срочно понадобились гвозди такого фасона и размера, каких на верфях нет.

— С широкой шляпкой, конечно, — сказала Кетрин и вздохнула. — С тех пор как началась война, достать их очень трудно.

— Совершенно верно. А поскольку мистер Макферсон совершенно справедливо полагает, что нам, пленным, их вряд ли продадут, — он поднял руки, чтоб показать кандалы, и горько усмехнулся, — он хочет, чтобы ты отправился поискать их.

— Хорошо! — Тедди спрыгнул со своего высокого стула, накинул на себя пальто и натянул шерстяную шапочку, обрадовавшись, что может немного прогуляться, ему страшно надоело сидеть весь день в четырех стенах конторы.

Когда он выбежал из парадного входа, Хэмптон закрыл за ним дверь, а затем повернулся лицом к Кетрин. Она внезапно почувствовала страх. Казалось, его сильное мускулистое мужское тело заполнило всю комнату, она осталась наедине с ним. Она забыла, что еще час назад он казался ей худым и больным. Теперь же она заметила, что из закатанных рукавов рубашки виднеются руки, играющие мускулами, а кулаки его размером с пудовую гирю, сам же он похож на зверя, готового накинуться на жертву. Стараясь не подать вида и скрыть свои опасения, она спокойно произнесла:

— Значит, вы тот самый Хэмптон, про которого рассказывал Тедди?

— Он самый, и его рассказ был правдив, — лицо Хэмптона было почему-то невыразительно, но в серых глазах мерцал какой-то странный огонек.

— Не лучше ли вам вернуться? Охранники могут подумать, что вы сбежали.

— Мне не привыкать быть в немилости у охраны!

— Да, уж это точно! — с намеком произнесла Кетрин.

Он засмеялся, но глаза его были печальны. Пружинистой походкой он медленно двинулся к ней, и только цепи позвякивали, отмечая каждый его шаг. Кетрин сглотнула комок в горле и слегка отступила.

— Капитан Хэмптон, мой отец у себя в кабинете, и я полагаю, что с вашей стороны было бы неразумно попытаться…

— Что попытаться? Дотронуться до вас? Поцеловать вас? Ласкать эту мягкую благородную бостонскую кожу? — его голос был низким и хриплым, и Кетрин отступала назад, словно он толкал ее. — Я знаю, вы лжете, мисс Девер. Я наблюдал за конторой и знаю, что до половины третьего ваш отец никогда не возвращается после ленча, а сейчас только полвторого.

— Чарли скоро придет и убьет вас, если вы хотя бы притронетесь ко мне, — сказала Кетрин, боком продвигаясь к двери в кабинет отца.

Хэмптон стоял между ней и дверью на улицу, она знала, что к той двери ей не добраться. Но если ей удастся заскочить в кабинет отца и закрыть дверь на замок…

Нарочито медленно, с деланно угрожающим видом, он подходил к ней все ближе и ближе, не сводя глаз с ее лица.

— Этот старый пьянчуга? Он в запое уже две недели и сегодня вовсе не вышел на работу. А ваш лейтенант исчез. Скажите, не испугался ли он вашей холодной чопорности? Должно быть, вы его отпугнули.

Кетрин сделала еще один шаг назад и стала незаметно нащупывать рукой дверную ручку.

— Я закричу, если вы дотронетесь до меня!

— До верфей далеко, да и слишком уж там шумно! Сомневаюсь, что кто-нибудь услышит ваш крик. И поверьте мне, я сумею моментально заткнуть вам рот.

Внезапно она рывком открыла дверь, бросилась в кабинет и захлопнула дверь за собой, но, несмотря на мешавшие ему цепи, Хэмптон, прежде чем Кэтрин заперла дверь, успел повернуть ручку и толкнул дверь так сильно, что ее откинуло к письменному столу отца и больно ударило бедром об острый угол. Она уставилась на него, напуганная настолько, что все мысли вылетели у нее из головы, а он тем временем хладнокровно закрыл дверь и повернул ключ в замке. В отчаянии она попятилась от него, не в силах оторвать от него глаз, словно завороженная, и вспомнила, что где-то читала о змее, которая удерживает свою жертву, гипнотизируя взглядом, и жертва, не в силах выйти из транса, остается неподвижной, и змея прыгает на жертву, пронзая ее смертельным жалом.

Она уперлась спиной в стену, и тут неожиданно Хэмптон бросился на нее.

Его мускулистые руки схватили ее запястья и прижали их к стене у нее над головой. Весом своего большого, твердого, как камень, тела он припечатал ее к стене. Ни один мужчина не дотрагивался еще до нее, речь могла идти только об энергичных пожатиях руки или о том, чтоб взять ее под руку, и уж, конечно, никто не осмеливался вот так давить на нее своим телом, так мощно и тяжело.

Она задыхалась от возмущения, а он хохотнул, обдав ее жаром своего дыхания, от которого шевельнулись волосы у нее на голове, и еще крепче вдавил в нее свое мускулистое тело.

— Вы что, пытаетесь выпустить из меня дух? — резко проговорила Кетрин, твердо решив не выдавать своего испуга. — На моем животе останется отпечаток букв вашей поясной бляхи!

Хэмптон откинул назад свою голову и разразился громким смехом:

— Неприлично же говорить такое, мисс Девер!

— Я так сердита на вас, что мне не до приличий! — огрызнулась она.

Он посмотрел на нее вниз с высоты своего громадного роста, как бы изучая ее лицо. Его взгляд остановился на ее губах, и он задал вопрос хриплым от возбуждения голосом:

— Вас когда-нибудь целовали, мисс Девер?

— Я не собираюсь обсуждать это с вами!

Он больно сжал ее запястье:

— Отвечайте мне!

— Да!

Он слегка ослабил свою хватку.

— Вас целовали по-настоящему?

Кровь бросилась ей в лицо, и она чопорно ответила:

— Я не имею ни малейшего понятия, о чем вы говорите.

— Да уж, это верно, — сказал он, и его губы припали к ее губам.

Ей показалось, что он хочет проглотить ее рот, он втянул в себя ее губы, в то же время принудив их раздвинуться. Возмущенная, она попыталась сопротивляться, ведь раньше, и в самом деле, ей не приходилось целоваться, были разве что легкие поспешные прикосновения к ее губам, вот и весь ее опыт.

Его поцелуй был настолько яростным, что губы у нее начали кровоточить. Вдруг его язык проник в ее рот, и она задохнулась от удивления. Да что же такое он делает? В голове у нее все смешалось и поплыло, это было варварством, поцелуй, казалось, будет длиться вечно, его язык шевелился у нее во рту, совершая ласкательные, требовательные движения. Затем он убрал его, давление его губ ослабло, и она было подумала, что, наконец-то, он насытился, но вместо этого он опять возобновил поцелуй, опять она ощутила боль, но уже менее резкую, у нее сильно закружилась голова, и она чуть не потеряла сознание. Да когда же он остановится? Его дыхание обжигало ее щеку, его рот, казалось, высасывал из ее легких воздух. И тут внезапно он отстранился.