Страница 12 из 12
Когда она была маленькой, то забиралась к деду на колени и требовала сказки. И дед рассказывал – старинные сказки, чудные, про великанов и людей, про гоблинов и богов, про дела давние, давно забытые, времена, когда волшебные существа жили среди людей.
– А что ты делаешь? – спросила она.
– Чаек кормлю.
Девушка заглянула в пакет и изумилась:
– Чипсы?! Ты этих клювокрылых чипсами кормишь?
– Почему бы и нет?
– Вот почему! – Дженни решительно отобрала пакет, забралась с ногами в кресло и сурово поглядела на деда. – Будет серьезный разговор, – предупредила она. – Так что не вздумай хвататься за жабу-светоеда или исчезать в дыму и пламени. Не поможет. У меня куча вопросов, и ты сейчас будешь ее разгребать. Никуда не денешься.
Марко безропотно поднял руки:
– Спрашивай о чем хочешь.
– Что, правда? – поразилась Дженни. – Никаких встречных условий? Ничего в духе «доро-гая-сперва-посади-семь-кустов-роз-и-перебери-го-рох»?
– Капитуляция на твоих условиях, – подтвердил дед. – Валяй, мучай старика.
– На тебе где сядешь, там и слезешь. Где мой бюнад?
– Что?
– Платье мое, в котором я приплыла. Оно было красивое. В отличие от того, что сейчас на мне надето, Марко. Это вообще трудно назвать одеждой.
– Наверное, у Юки, – задумался дед. – Я принесу.
– Да уж принеси! – строго кивнула девушка. – А то я буду ходить в простыне. Кто такая Юки, и где ты, черт возьми, достал чипсы? У вас тут в замке супермаркет?
– Юки Мацуда – глава Службы Вольных Ловцов. Самая главная в Башне Дождя. А чипсы я захватил из Внешних земель.
Дженни захрустела чипсами. Дед терпеливо ждал.
Она хотела сказать, что очень соскучилась, но с языка сорвался вопрос, который она таила и не хотела задавать:
– Почему вы меня не спасли тогда, во время штурма?
Марко повернулся спиной к окну, солнечный свет обтекал его. Распущенные седые волосы засверкали, и лица его Дженни не видела.
– Мы не могли вернуться, – сказал дед – Я не подготовился к столкновению с одержимыми. Нам пришлось отступить.
– Без меня?!
– Нам пришлось, – Марко говорил сухо и отрывисто, и это больше всего задело Дженни. Он мог бы сказать, что ему очень жаль. Хотя бы это!
«А тебя бы это утешило? – сама у себя спросила Дженни. Холодная, злая, собранная, как перед трюком, взрослая Дженни – у той прежней беспечной девчонки. – Тебе стало бы легче?
– Нет. Но мне стало бы понятней!»
– Мы бы все погибли, и тебя никто бы не спас.
– Меня и так никто не спас! – Дженни смяла пакет. – Фреймус допрашивал меня. Он мне сыворотку правды вколол! Паука на вену посадил! Я его с мясом вырвала!
Она задрала рукав, Марко прикрыл глаза. Конечно, он видел этот шрам, когда ее принесли. Но знать причину этого шрама…
– Если бы я мог отдать жизнь и спасти тебя, я бы так и сделал, – сказал Марко. – Но…
– …но ты не отдал жизнь! – зло бросила Дженни. Она не думала, что в ней осталось столько боли и ярости. И ведь столько времени прошло, столько всего пережито, а этот невыговоренный ужас все сидит в душе, еще жжет сердце.
Лицо у Марко окаменело.
А Дженни продолжала, она выплескивала все, что накопилось за время разлуки, – страх, боль, горе…
– Зачем ты потащил нас туда?! Зачем так рисковал?!
– Потому что я должен был спасти Калеба.
– Но ты должен был быть готов ко всему! – взвилась девушка. – Ты был нашим командиром, мы шли за тобой!
Дед поднял руку к подбородку, замер, как статуя.
– Я же думала, что вы все погибли! – наружу рвался плач, но Дженни безжалостно давила его. – Ты понимаешь, что я жила с этим? Нельзя было присниться в конце концов?! Я вижу только то, что ты не сделал. Я сама сбежала. Сама добралась до Норвегии. Сама приплыла на Авалон.
Марко сел за стол. Помолчал, повертел в руках ручку, отбросил в сторону.
– Ты права. У тебя есть полное право обвинять меня. Даже ненавидеть. Я не остановил тебя, когда ты решилась идти на штурм особняка. Я допустил, чтобы тебя захватили одержимые. И я не спас тебя… не успел спасти. Я действовал слишком медленно.
Дед смотрел в сторону. Дженни глотала быстрые горячие слезы. Она не хотела никого побеждать и никому ничего доказывать! Она просто хотела, чтобы Марко понял, как ей было плохо. Она плакала, пока сердце не успокоилось, пока острая боль не сменилась тупой, какую можно терпеть изо дня в день. Марко катал пальцами карандаш по столу – вперед-назад, методично и бездумно. Это сводило Дженни с ума.
– Ты точно искал меня?
Марко поднял глаза, и у Дженни на мгновение закружилась голова – столько в них было тоски и боли. Но миг миновал, и вот уже он смотрит привычно непроницаемым взглядом:
– Все время. Каждую минуту с тех пор, как тебя забрали, я думал, как тебя вернуть.
– Сигнал бы прислал, – упрекнула она, вытерев глаза ладонью.
– Если я выйду на Дорогу Снов, то не смогу вернуться. Меня там ждет стая… очень давно. Я искал тебя. Подставил Фреймуса. Теперь этому мерзавцу придется несладко. Но спасти тебя не успел.
– Ладно, я и сама справилась, – Дженни попыталась улыбнуться. – Не ожидал ведь, да?
– Ты меня очень удивила.
– Нужны мне эти подвиги! – фыркнула Дженни. – Лучше я бы номер сейчас репетировала… Я так долго думала, как буду все рассказывать, и вот теперь не знаю, как это сделать. Я ведь море проплыла, представляешь? Стала дельфином! Дьюла говорил, что в водных зверей никто не превращается. А я превратилась, представляешь? И главное, все как-то само получилось. Вот Дьюла удивится, да? Как он, кстати?
– Фреймус запер его в зверином теле. Они с Брэдли скрываются.
– А Людвиг?
– Он на Авалоне. Один из одержимых проклял его, и Людвиг едва не умер. Сейчас проходит курс реабилитации.
– А Эдвард и Эвелина?!
– Тоже в бегах. За ними и за Брэдли Фреймус послал в погоню одержимых.
– А Лас…
Дед молчал.
– Марко?!
– Ты не видела, чем кончился бой, – сказал он. – От замка Фреймуса ничего не осталось. Огонь, дым, чудовища из экзопарка рвали охрану на части, Дьюла почти сошел с ума, Роджер едва его сдерживал. Людвиг быстро терял силы, у Эвелины одержимые отняли музыку[28], а значит, оглушили ее, на время оторвали от мира… В этой суматохе мы потеряли Ласа. Я надеялся, что он выберется и прибежит ко мне. Но он не вернулся.
Дженни встала, прошлась по комнате. Лас погиб.
Погиб?
Такого просто быть не может.
– Нет, он жив. Я чувствую… – Дженни положила руку под сердце. – Он жив, он меня ищет.
– Если бы ты была обычной девочкой, я бы сказал, что ты просто пытаешься успокоиться ложной надеждой, – дед посмотрел на нее пристально. – Но ты необычная девочка.
– По мне, так чересчур необычная! Почему я не могу быть нормальной?!
Марко взял тяжелый стул с высокой резной спинкой, сел напротив.
Потер виски, сжал ладони в замок.
– Мы не выбираем судьбу, милая. И она нас не выбирает. Люди сами ее творят – ты это крепко запомни. Есть обстоятельства, которые начали действовать задолго до твоего рождения и действуют по сей день. Они влияют на тебя, они ставят тебя перед выбором, но только ты решаешь, как поступать.
– Не понимаю. Какие обстоятельства? Какой выбор? – Ей было страшно. Нет, Элва не права – и Авалон не был убежищем!
– Это как закон тяготения. Все подчиняется ему, но человек может преодолеть его и подняться в воздух. Надо только иметь крепкие крылья и хорошенько разбежаться. Не так важно, кем и где ты родилась. Важно, кем ты станешь и какой выбор сделаешь, когда придет время. – Марко погладил ее по голове.
– Ничегошеньки не понимаю.
– Это хорошо, – Марко все гладил ее по волосам, и голова у Дженни кружилась. – Не все надо понимать сразу, а о некоторых вещах даже не стоит догадываться. Главное, ты здесь. Знаешь, я хотел это сделать более торжественно…
28
Отняли музыку – для Бардов понятие «музыка» гораздо шире, чем для обыкновенных людей. Музыка – это способность слышать мир, способность понимать его стремление к гармонии.
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.