Страница 53 из 55
Володю сразу переодели в сухое и дали стакан водки. Разведчики дружески хлопали его по плечу.
— Молодец, парень! Давай к нам, в разведку, — нам такие нужны!
Командир объявил срочное погружение. То ли разведчики украли что-то очень важное, то ли немцы засекли пеленгаторами лодку, но обозлились сильно.
Едва лодка стала погружаться, как по стали корпуса простучала пулеметная очередь, потом совсем рядом рванула бомба.
— Самолеты вызвали! Теперь надо на глубину!
Командир приказал опуститься на глубину в пятьдесят метров и идти курсом ноль. Ноль — это на север, в открытое море, подальше от негостеприимных норвежских берегов.
Сначала лодка шла полным ходом, но, когда отошли на десяток миль, перешла на малый ход. Аккумуляторы хоть и заряжены были, полный ход их почти истощил, плотность электролита сильно упала.
Малым ходом тащились часа два, потом застопорили ход. Лампы освещения светили уже совсем тускло.
В торпедный отсек пришел старпом:
— Где пулемет?
— Утонул. Я и сам на воде в одежде еле удержался.
— Казенное имущество, за него спросят.
— Мне за ним на дно нырнуть? — обозлился Володя.
— Ладно, придумаем что-нибудь.
Старпом ушел. Саша покачал головой.
— Лез бы сам наверх, на скалы, — казенное имущество собирать. Небось в штаны наложил.
— Служба у него такая.
Володя размяк, захмелел после выпитого, потянуло спать. Саша это заметил.
— Ты ложись, передохни, согрейся. Тебе переохлаждаться нельзя, а то снова в госпиталь попадешь.
— Тьфу на тебя!
Тем не менее он улегся в гамак, закутался в одеяло. Навалилась дрема, и он уснул.
Проснулся оттого, что через переборочный люк вливался свежий, прохладный воздух. От работающего дизеля по корпусу лодки пробегала мелкая дрожь. «Идем надводным ходом — неужели уже ночь?»
Володя выбрался из гамака и прошел в машинное отделение, где сушилась его одежда. Надел бушлат. А где же шапка? Не найдя свою, натянул на голову чужую — кого-то из мотористов — и выбрался наверх, на ходовой мостик.
Над головой было черное бездонное небо, полное сияющих звезд, под ногами спокойное море — редкая для этих широт и этого времени года погода.
На ходовом мостике было тесно. Штурман определял местоположение лодки, тут же находились двое вахтенных сигнальщиков и командир. Он покосился на Володю:
— Как здоровье?
— Вроде ничего.
— Ты только не заболей.
— Постараюсь.
— Разведчики тебя хвалили — очень вовремя огнем поддержал.
— Я не один был, трюмные тоже постарались.
— По приходе в базу рапорт в штаб подам, думаю — разведчики поддержат. Отметить надо, глядишь — медалью наградят.
Володя смутился: не из-за награды он с пулеметом на скалы забирался. Однако что скрывать — награду получить будет приятно. Но это уже штаб решит.
Один из сигнальщиков подал сигнал:
— Вижу судно!
— Всем в лодку, готовимся к погружению!
Подводники спустились в центральный пост, и лодка опустилась на перископную глубину. Транспорт шел почти на них.
— «Немец», водоизмещение три тысячи тонн, — определил командир.
А главное — рядом не было видно кораблей охранения. Жалко упустить такую лакомую добычу, когда она сама идет на охотника. Не возвращаться же в базу с торпедами?
— Боевая тревога! Торпедная атака!
Члены экипажа заняли места по боевому расписанию. Командир, стоя у перископа, выдавал штурману исходные данные для атаки — предполагаемую скорость, пеленг, дальность до цели. Данные дополнял акустик. Штурман построил классический торпедный треугольник.
— Торпедисты — товсь!
— Есть «товсь!»
— С десятисекундной задержкой первый и второй — пли!
Пошла первая торпеда, за ней через десять секунд — вторая. Трюмные уравновесили лодку — после выхода двух торпед нос ее запросто могло выкинуть на поверхность.
Нос, конечно, задрало, но дифферент быстро убрали. Торпедисты, штурман и командир смотрели на секундомеры. После 90 секунд последовал первый взрыв, а через десять секунд — второй.
Экипаж разразился радостными криками — на счету лодки еще одна победа.
Только радость оказалась преждевременной. Акустик доложил, что слышит шумы быстроходных кораблей. Это могли быть только военные корабли. Тихоходные транспорты своими винтами издавали более низкочастотный звук.
— Боцман, погружаемся на тридцать метров.
Когда лодка нырнула на заданную глубину, на поверхности послышался нарастающий звук винтов — его было слышно даже без аппаратуры. Акустик классифицировал шумы как сторожевые корабли — противника сильного.
Командир сначала приказал изменить курс, а потом застопорить ход. Объявили соблюдение тишины — были выключены многие приборы и механизмы.
Немецкие корабли — по определению акустика их было три — сначала ходили галсами. Потом шум винтов стих.
— Акустики лодку выслушивают, — прошептал Саша.
В этот момент по корпусу лодки раздался едва слышимый щелчок, потом еще и еще. Немцы применили новинку — гидролокатор. Лодку явно засекли.
Сверху донесся слабый шлепок о воду — немцы сбросили глубинную бомбу. Она взорвалась недалеко, и пошло — немцы сбрасывали бомбу за бомбой!
Командир подлодки дал ход и галсами стал уходить из опасного района. Когда взрывы стихали, лодка стопорила машину — ведь взрывы не позволяли немцам использовать акустику и гидролокатор. Поэтому они делали перерывы в бомбометании, чтобы определить позицию лодки.
Володя заметил закономерность — бомбы рвались чаще всего со стороны кормы и левого борта. А ведь немцы оттесняют лодку к берегу, понял он. Зачем? На минное заграждение!
Володя направился к командиру и доложил свои соображения.
— Я уже понял, — согласился тот, — только что делать?
— Как только немцы сделают перерыв в бомбометании, прорываться курсом ноль. Там открытое море, оторвемся.
— Батареи, — только одно слово и сказал командир.
Понятно было и без объяснений — аккумуляторные батареи садились. Но и на минное поле, в ловушку, устроенную немцами, идти было нельзя. Пройти через него без последствий — как выиграть в лотерею с ничтожным шансом.
Когда в очередной раз взрывы глубинных бомб стихли, лодка развернулась и полным ходом направилась на север, в открытое море. Она удалялась от своих берегов, от базы — но и от минного поля тоже.
Сторожевики кинулись вдогонку. Их скорость была выше скорости лодки. Один, наиболее настырный, шел почти над лодкой, сбрасывая бомбы.
Но подводникам пока везло. По команде лодка то погружалась на предельную рабочую глубину в пятьдесят метров, то всплывала на двадцать. Бомбы рвались то выше, то ниже, то за кормой, то перед носом. Затем сторожевики застопорили ход — лодка тоже.
Стояние продолжалось долго — около часа.
Неожиданно сторожевики ушли. Израсходовали запас бомб? Или появились другие задачи?
Командир выждал еще — вдруг ушли только два сторожевика, а третий остался ждать с заглушенным двигателем, ничем себя не проявляя, оставаясь в засаде?
Акустик напряженно вслушивался.
— Чисто на горизонте, ни одного подозрительного звука.
Лодка всплыла на перископную глубину. И в самом деле — ни одного корабля или самолета. Для немцев даже странно, обычно они старались добить обнаруженную добычу.
Лодка всплыла, по приказу командира запустили дизель и пошли надводным ходом. В этом районе моря минных полей не было — несудоходный район, но теперь до базы идти было дальше. Командир беспокоился — хватит ли топлива? По докладу командира трюмных машинистов, топлива было впритык.
Сигнальщики зорко смотрели за морем и небом. Начал лепить снег — мелкий, колючий, секущий кожу на лице и ограничивающий видимость.
Лодка шла максимальным ходом. Авиация в такую погоду не летает, надводным кораблям здесь делать нечего.
Когда батарея зарядилась, командир приказал заглушить двигатель — пусть акустик прослушает море. Результат был неожиданным: