Страница 10 из 55
Прожектор с лодки стал шарить лучом по воде. Когда пучок света приблизился, Владимир нырнул — в плен он не хотел. Лучше бы он погиб вместе с лодкой. Застрелиться бы, чтобы не мучиться, но пистолет в его каюте — теперь уже на дне.
Чужая подлодка описала полукруг, прожектор погас, и лодка медленно ушла в сторону финского берега.
Конечно, в Ботническом заливе и южнее его действуют финны, а центр, юг и запад контролируют германские подлодки. Небось командир финской лодки уже докладывает по рации на свою базу о победе.
Вражеская лодка скрылась в темноте, только некоторое время еще слышался мерный стук работающих дизелей.
Володя попытался определиться, где он. До финского или шведского берега ему не доплыть — далеко, и вода холодная, долго он не продержится. Так ведь остров недалеко, и маяк моргает, не даст сбиться с курса.
Саженками Володя поплыл к острову. Когда уставал, ложился на спину и отдыхал. Но руки и ноги коченели в осенней балтийской воде, и он снова плыл, двигался. Эх, ему бы спасательный жилет, какие у них на Северном флоте!
От усталости и холода мышцы ног стало сводить судорогой. Володя понял, что долго ему не продержаться. И когда уже накатило отчаяние, ноги коснулись каменистого дна.
Надежда придала сил. Он ползком выбрался на берег, отполз от воды и рухнул без сил. Переведя дух, собрался с силами, поднялся. Снял с себя всю одежду, отжал ее, как только смог, и натянул, влажную, на тело. Надо было уходить с берега, пока темно. Насколько он помнил, взрыв произошел около двадцати часов.
Владимир поднял руку — узнать время — и увидел, что стекло часов было разбито. Он снял часы и швырнул их в воду. Пошарил по карманам флотских брюк — пусто. Ни документов, ни авторучки — ничего. Он попытался вспомнить, были ли документы в бушлате. Вроде не было. Согреться бы сейчас у костерка, да и «шило» не помешало бы.
Глаза привыкли к темноте, стали видны камни. Смутно, правда, но осторожно, не рискуя сломать ноги, идти можно.
Маяк стоял на возвышенном каменистом берегу, и к нему надо было взбираться.
Володя преодолел уже половину пути, от физических усилий немного согрелся. Тельняшка стала волглой и уже не так липла к телу, а брюки неприятно холодили.
Он сел, укрывшись от ветра за большим валуном, — передохнуть. Ну, выберется он сейчас к маяку, а дальше что? Он даже не знает, чья это земля — финская или шведская. Тут тысячи островов, и где граница, не всегда понятно. А в принципе лично для него — разница небольшая. Финны — союзники Германии, враги его страны. А шведы, хоть и считаются нейтральной страной, помогают Германии.
На востоке посветлело, начало всходить солнце. Стало теплее. Вот что удивительно: по прямой до Ленинграда не так уж и далеко, там конец октября довольно прохладный, и он в своей тельняшке окоченел бы. А здесь вокруг вода, влажность высокая, и таких морозов, как на Родине, нет. По ощущениям — градусов пятнадцать тепла. Конечно, в бушлате было бы куда уютнее, только он где-то плавает, если уже не утонул, намокнув.
После недолгих раздумий Володя решил идти к маяку. Сейчас война, молодые мужчины призваны в армию, и обслуга маяка не может быть многочисленной. Одно плохо — на маяке наверняка телефон. Сразу сообщат в полицию о появлении русского. И с острова не сбежишь, вода кругом. Если только шлюпку какую-нибудь на побережье, в рыбацком поселке найти?
Он подобрался к маяку поближе, улегся за камнями и решил понаблюдать. Башня из камня сложена, и постройка старая, если не сказать — старинная.
За полчаса у маяка — никакого движения. Надо решаться. Володя поднялся и в открытую пошел к маяку.
Круглая башня довольно большого диаметра имела дверь. Он остановился перед ней на каменных ступенях, вздохнул и оглянулся.
Остров был небольшой, весь из камня, вершина голая, только на склонах, что спускались к морю, росли кустарники. Вокруг на десяток миль — только вода и многочисленные островки.
Володя решительно открыл дверь и вошел.
На нижнем этаже было что-то вроде хозяйственного помещения. Висели на гвоздях сети, лежали инструменты, в углу, в решетчатом ящике, — запасная стеклянная линза к светильнику маяка.
Наверх, на второй этаж, вела деревянная лестница. Володя направился туда. Лестница была сделана добротно, на века — ни одна плашка ступеньки не скрипнула под ногой.
Второй этаж, в отличие от первого, мрачноватого, был залит солнечным светом, бьющим в небольшие, узкие, сводчатые окна. Судя по обстановке, этаж был явно обитаемым. Стоял большой стол, несколько стульев, широкий топчан в углу.
Послышались шаги — сверху по лестнице спускался смотритель маяка. Мужчина крепкого телосложения и, судя по морщинистому лицу и седым волосам, преклонного возраста. Он заметил Владимира, но не удивился.
— Эре! — поприветствовал он его. — Или здравствуй?
«Здравствуй» — это уже по-русски, но с сильным, как у прибалтов, акцентом.
— Добрый день, — ответил на приветствие Володя. — А как вы узнали, что я русский?
— По тельняшке. Такие полоски только у русских моряков. Садись. Кушать хочешь?
— Не откажусь.
Смотритель подошел к шкафу в углу, достал из него хлеб и копченое мясо.
— Подожди, сейчас чайник согрею.
Володе было странно, что смотритель говорил по-русски и не задавал лишних вопросов. Он решил спрашивать сам:
— Где я?
— На Аландских островах.
— Кому они принадлежат?
— С тысяча девятьсот двадцатого года — Финляндии, а до того — императорской России.
Володя был удивлен — этого он не знал. Сторож уловил его удивление:
— Архипелаг имеет автономию. У нас свой риксдаг, свое правительство, свой флаг и даже свои деньги — далеры, в отличие от финской марки. Представь себе — на островах живут шведы, финны только в нашей столице, да и то чиновники.
— А русский откуда знаешь?
— Так у нас половина жителей, особенно те, кому больше сорока, по-русски могут говорить. При русском царе жили, и даже столица в честь его жены названа. Правда, давно это было. А вот и чаек согрелся, завтракать будем.
Смотритель разлил кипяток в две большие кружки, бросил в них по щепотке чая, порезал хлеб и мясо.
— Ешь.
Уговаривать Володю не пришлось. Ел он давно, а заплыв в холодной воде и прохладная ночь забрали силы — ему надо было подкрепиться.
Он откусил большой кусок бутерброда, отхлебнул, подув, горячего чая. Чай был хорош — терпкий, крепкий.
Смотритель тоже ел, но, в отличие от Володи, степенно. Доев, смахнул в ладонь крошки со стола и бросил их в рот.
— Рассказывай, — спокойно попросил он.
Володя бросил мимолетный взгляд на нож, которым смотритель резал хлеб и мясо. Смотритель перехватил его взгляд, усмехнулся:
— Без меня тебе с острова все равно не выбраться.
Володя смутился. У него и в мыслях не было убивать старика. Человек его приютил, накормил — за что же платить черной неблагодарностью?
— Раньше, лет двадцать назад, когда я был значительно моложе, хаживал я в ваши порты: в Мурманск, Архангельск. Даже в Петербурге был — его большевики тогда Петроградом называли. Красивый город, а женщины какие!
Глаза смотрителя блеснули. Видимо, в молодости швед был еще тот парень, не промах.
— Ночью далеко в море взрыв был, я слышал, — продолжал смотритель.
— Был, — кивнул Володя. — Нас потопили.
— Подводник?
— Почему вы так решили?
— Так обычным кораблям входа в Балтику у Советов нет. Уже больше года я ваших вымпелов в море не видел.
— Подводник, — не стал скрывать Володя. Да и зачем скрывать очевидное? Смотритель — старый морской волк и ситуацию на Балтике не хуже, а может, и лучше него знает.
— К своим тебе не выбраться, — спокойно заметил смотритель.
— Совсем никак? — упал духом Владимир.
— Только кружным путем. Крепко думать надо. Поживешь пока у меня, а там решим. Еще вот что — переодеться тебе надо. Я тебе одежонку подберу, уж больно тельняшка у тебя приметная. Языки-то знаешь какие?