Страница 13 из 51
– Спасибо, Дейв. Спасибо, – выговорила мисс Мейлстром, и замолчала, не глядя на него.
Сейбин видел, что ей плохо, и решил пока ни о чём её не расспрашивать, но через некоторое время не удержался:
– Как же ты оказалась у нас в городе? Я думал, ты обосновалась в Бойсе, как хотела. Да ещё при таких… неблагоприятных обстоятельствах… у тебя проблемы, Эшлин?
– Проблемы? – она тронула синяк на лице, вздрогнула и криво усмехнулась. – Ну да, видимо, это так называется. У меня проблемы. Дейв… если захочешь, я обязательно расскажу тебе про всё, что со мной происходит, как-нибудь вечерком, сидя у камина и попивая чай с бергамотом… но сейчас я… не в состоянии…
– Да, конечно, прости, – покаялся он и погладил её по плечу. – Теперь твоя задача – успокоиться. Всё уже позади.
Горьким смешком отозвалась Эшлин на эту фразу, и больше они не говорили до самого дома.
К стыду своему, Дейв не умел готовить. Да и не особо, если честно, собирался учиться. И стыд он почувствовал только сейчас, пообещав накормить Эшлин и не найдя в холодильнике ничего, кроме вчерашних бифштексов в подливе. Но Мейлстром, похоже, так оголодала, что и такую еду решительно одобрила. Она куталась в пушистый свитер Дженнет, глотала бифштекс, запивала его крепким кофе с капелькой коньяка и несколько сбивчиво рассказывала о своих семейных проблемах.
В семье – супружеской паре Мейлстром – Эшлин была единственным ребенком. Однако отец до женитьбы на ее матери отметился еще в двух браках, в результате которых нажил пятерых детей. И если троицу от второго брака он содержал, то парочка сыновей от первого ничего не получила. Мать Эшлин скончалась от туберкулеза. Отец содержал ее еще несколько лет, но систематическими запоями заработал себе цирроз печени и благополучно отправился на тот свет полгода назад. В своем завещании папаша упомянул троих деток и Эшлин. Однако его непризнанные и нелюбимые сыновья от первого брака закипели справедливым гневом и решили отобрать у сестренки ее – а по их мнению, свою – долю. По словам Эшлин, они были настоящими бандюгами, и пугали одним своим видом. Собственно, именно это они и делали, привезя ее в чужой город и бросив на пустыре – они пугали. «В следующий раз, – говорили они, – мы тебя не просто бросим – мы тебя закопаем, сестрица».
– И они не шутят, Дейв, я уверена. Видишь синяк? Сегодня они только слегка размялись. Это не телесный ущерб – это просто напоминалка такая, мол, куку, сестренка, мы не дремлем. Если я объявлюсь в Бойсе, а не объявиться там я не могу, там все мое имущество, меня снова схватят и вынудят подписать дарственную. Или что там подписывают… они оберут меня до нитки, и это ещё самый благоприятный вариант…
– А что там за имущество такое? Ну, кроме квартиры? Ради чего они так стараются, Эшлин? Ведь то, что они с тобой творят – это натуральная уголовщина. У них должен быть серьезный мотив.
– Он есть. Даже не один. Видишь ли, отец в свое время унаследовал от родителей несколько довольно редких золотых украшений. И все их отец завещал мне. Он так дорожил ими, что не пропил их, да и мне запретил продавать.
Порывшись в своей небольшой кожаной сумке, Эшлин извлекала на свет тяжелую цепь с медальоном и улыбнулась, глядя, как отблеск электрического света скользит по драгоценным звеньям.
– Хорошо, что я догадалась распороть подкладку сумки и сделать потайной карман… Вот, это только одна, но, пожалуй, самая дорогая и красивая вещь. Эрида. Одна из древнегреческих богинь. Вот она – женский профиль на литом овале. Я никогда не ходила с ней к ювелиру, но… но, похоже, пойду… если я продам ее и раздобуду деньги, у меня появится реальный шанс ускользнуть от этих отморозков. Лишь бы душа отца меня простила…
Эшлин уронила медальон на колени, как-то сжалась и опустила голову. Дейв тихо присел на диван рядом с ней и осторожно обнял.
– Не расстраивайся так, Эшлин. Возможно, мы найдем какой-нибудь другой выход, и не придется его продавать, раз он тебе так дорог. Возможно, стоит попробовать обратиться в полицию…
– В полицию? – фыркнула Мейлстром. – Ах да, и как я сама не додумалась! С удовольствием бы это сделала, только… эти сволочи – Бак и Энтони – они копы, понимаешь, Дейв, они и есть полиция!
И вот тут она, наконец, заплакала. Как плачут все женщины, легко и охотно, по-свойски уткнувшись ему в плечо. Дейв молчал, зная, что слова тут никому не нужны.
Вскоре Сейбин услышал шум подъезжающего автомобиля и вспомнил о Дженнет. Как она рано… или это не она? Или это выследившие их братцы Мейлстром? Дейв внутренне подобрался, но тут услышал щелчок замка в прихожей и громкий голос Джен:
– Дейв, у тебя свет везде горит, ты что, не спишь?
Мейлстром резко вскинулась, на блестящем от слёз лице было написано полное замешательство.
– Кто это?
– Дженнет, моя жена, – пояснил Дейв и крикнул, – Джен, поднимайся в гостиную, я здесь.
Произнеся это, он понял, что именно увидит Дженнет, когда войдет сюда. Она увидит незнакомую молодую женщину в его объятиях. Подумав об этом, Дейв почувствовал, что краснеет. Не дай бог, Джен сделает далеко идущие выводы и примет его искренность за попытку скрыть измену.
Через полминуты Джен своим легким шагом вошла в комнату, на ходу скидывая жакет и оправляя прическу. На пороге она ненадолго задержалась, оценивая ситуацию.
– Э…Дейв, ты не говорил, что у нас будут гости.
– Я не знал и сам… Дженнет, это Эшлин Мейлстром, моя хорошая знакомая по университету. Эшлин, это моя Джен. Понимаешь, дорогая, Эшлин попала в очень трудную ситуацию, а других знакомых, кроме меня, у нее в нашем городе нет. Ты ведь не против, если она у нас переночует?
Дженнет мельком взглянула на часы.
– Она уже у нас ночует. Располагайтесь, Эшлин. Если что понадобится – скажите. Из Дейва аховый хозяин. Вам будет комфортно в этой комнате?
Мейлстром растерянно огляделась, словно впервые увидев обстановку гостиной. На Джен она почти не смотрела.
– Разумеется. Я вам очень благодарна. Не хочется мешаться…
– Ну что вы, у нас не тесно и места хватит. Пойдем, Дейв, гостье нужен отдых. Спокойной ночи, Эшлин.
– Да… спокойной ночи, – эхом прошелестела девушка.
Оставшись вдвоем с Джен в их спальне, Дейв честно попытался изложить ей историю Эшлин. Дженнет слушала вполуха, переодеваясь ко сну. Когда он окончил рассказ, она зевнула и произнесла:
– Да, бедная девочка… не повезло с родней, конечно… ну что ж, она, похоже, тихая мышка, не из нахалок, так что пускай погостит денек или два. Ох, Дейв, вечно ты всем стараешься помочь…
– Это что, плохо?
– Это очень хорошо, – улыбнулась Джен и легко поцеловала его в губы. – А теперь давай спать. Я зверски устала в этом вертепе.
Сейбин так удивился ее спокойствию и разумности, что даже порадоваться им не смог.
Три дня прогостила Эшлин Мейлстром в доме Сейбинов довольно мирно и спокойно. По крайней мере, так могло казаться ей после всех злоключений, но вот Дейв прежний покой начал терять. И вовсе не потому, что его незваную гостью могли преследовать полицейские-бандиты. Гораздо хуже этого была двусмысленность ситуации в целом.
Того, чего побаивался Дейв, не было совершенно. Дженнет отреагировала на присутствие в доме чужой женщины предельно адекватно – ни подозрений, ни скрытого недоброжелательства, ни даже невинного вопроса, типа «Милый, а мисс Мейлстром еще не собирается возвращаться домой?». На ее отношениях с мужем все происходящее опять же не сказалось. Дейв раньше даже не думал, что так бывает: все его предыдущие подружки были ужасно ревнивы по его меркам и закатывали истерики, едва заметив, что им приходится делить его внимание с кем-то еще. Джен же оказалась в этом плане просто ангелом. Эшлин тоже заметила это. И однажды, как они были наедине, проронила:
– Похоже, Дейв, у тебя идеальная жена. Поздравляю.
Оставались наедине они часто. Дженнет была по уши в заботах о свадьбе младшей сестренки. Дейв же был занят разработкой веб-сайта для одного из своих клиентов, и Эшлин, с её дипломом маркетолога, неожиданно оказалась источником ценных советов. Она знала, как и в каком виде надо подать ту или иную рекламу, как замаскировать откровенные призывы купить товар.