Страница 31 из 46
– Но я уже спросила, – вспылила Константин. – Как… – Она запнулась, потому что вдруг все поняла. – Где Боди Сатива?
С закрытыми глазами гитарист ткнул в нее подбородком.
– Вызови такси, и когда спросят, куда ехать, надо ответить: «К Боди Сативе» – и отдать это водителю.
Константин снова взглянула на карточку. Символ менялся не останавливаясь. Она вдруг почувствовала страшную усталость, и ей стало невыносимо скучно.
– Думаешь, поможет?
– О да, отвезет прямехонько к ней.
– Так просто?
Гитарист кивнул:
– Так просто.
– Странно. Все остальное здесь кажется таким сложным.
Гитарист улыбнулся:
– Все необходимое просто. Нужно только в нужное время в нужном месте правильно сформулировать. В определенной форме, конечно. Элементарное программирование.
– Программирование, – повторила Константин и рассмеялась не слишком веселым смехом. – Следовало догадаться. Ты – координатор и файл помощи, да?
– Воплощение и того и другого, и именно для этого все сюда и спускаются, – охотно согласился он.
– И мне надо было только спросить.
– Твое желание просто выполнить. Ты хочешь встретиться с другим игроком, я даю направление. Очевидно, ты не привычный Шанти Лав и даже игрок необычный. Обычным игрокам редко требуются такие простые вещи. Обычные игроки приходят за секретными подпрограммами к следующему сценарию или даже за мифической Дверью вовне, тогда у меня совсем другая задача. Тогда моя задача создать напряжение, сыграть на их любопытстве, на их самых тайных желаниях и страстях, убеждая при этом, что все возможно.
– И заставляя их тратить как можно больше оплаченного времени.
– Чем больше люди проводят здесь времени за сложными вещами, тем интереснее для всех становится «Город».
– Так не лучше ли рассказать об этом людям, чем играть на их желании осуществить свои фантазии, найти секретную подпрограмму для входа в «Пеорию после катастрофы» или что там еще?
– В мои обязанности не входит посвящать тебя в бизнес-план. Моя работа – отвечать на вопросы. Я могу ответить лишь то, что знаю. Я не знаю, есть ли Вход, но я не знаю, что его нет. Я не могу доказать, что его нет. Я – воплощение утилиты, я не создан для определения конечности или бесконечности моей вселенной.
«Я философствую с программой», – подумала Константин, не зная, радоваться ей или расстраиваться.
– Но, вероятно, ты знаешь, где секретные подпрограммы?
– Если они секретны, мне о них не говорят. Я расскажу всем, кто спросит. Это моя работа. Значит, они перестанут быть секретными.
– Ладно. – Константин медленно выдохнула, пытаясь сосредоточиться. – В «Городе» были когда-нибудь секретные подпрограммы, о которых тебе стало известно? Или о которых тебе рассказали? – быстро добавила она.
– Некоторые утверждали, что нашли их.
– Они говорили правду?
– Я не детектор лжи.
– Да если бы и был, мало толку, да? Потому что здесь все ложь. И все правда. Или смотря как к этому относиться.
Он продолжал играть не открывая глаз. Константин решила, что он – версия слепого правосудия для ИР – слепая справочная. Такая, наверное, гораздо точнее – расскажет все.
– Ты раньше встречал Шанти Лав? – спросила она и добавила: – То есть ты встречал игрока по имени Шанти Лав до меня?
– Я ни с кем не встречаюсь. У меня есть имена всех игроков.
– Тогда кто-нибудь еще спрашивал о местонахождении Боди Сативы?
– Не помню.
Константин пришла в замешательство:
– Как так?
– Зачем? Нет никаких оснований.
– Но если ты можешь указать одному игроку направление к местонахождению другого, остается ли где-нибудь запись об этом?
– Только пока работает функция направления. Но запись хранится где-то в системе. Знаешь, если тебе это интересно, можешь пойти в школу, где учат, как работает ИР.
– Я думала, ты не даешь неангажированной информации, – недоверчиво заметила Константин.
– Разве это информация?
Она рассмеялась:
– Ты прав. Спасибо за карточку для такси. – Она было собралась уходить, но остановилась. – А где в Ну-Йоке после катастрофы лучше всего такси искать?
– Не знаю.
– Ладно, а где ближайшее такси?
– Не знаю. – Он широко улыбнулся. – Таксисты не игроки.
Покорно вздохнув, Константин кивнула. Ей следовало это знать.
[ВОСЕМЬ]
ПУСТАЯ ЧАШКА [IV]
– Всегда существует риск, когда употребляешь амфетаминсодержащие наркотики, – справедливо рассудила женщина. С ней что-то было не так, но связано ли это с самой женщиной или с ее собственным зрением, Юки не могла точно сказать. Зрение искажало фигуру женщины, в некоторых местах она была толще, в некоторых – тоньше. Может, так, а может, где-то была ближе, а где-то дальше. Потом Юки поняла, что все искажает ракурс: она затаилась в дальнем углу потолка и наблюдала за происходящим внизу.
Она не знала, как оказалась в углу на потолке, и не знала, когда или как она спустится обратно. Да, сейчас она даже не была уверена, хочет ли она спускаться. Ей было хорошо и здесь, на потолке. Легкая дрожь пробегала по всему ее телу, словно Юки плавала в шипучей ванне легчайшего шампанского. Тот, кому удалось создать такое ощущение и запрограммировать его в костюме ИР, заслуживает достойной оплаты, подумала Юки.
– Принимая амфетамины, существует большая вероятность получить паранойю, – сказала женщина, – и она поразительно быстро развивается. Действуй хоть на предельной скорости, но не успеешь оглянуться, как Кеннеди окажется мертвым, а Мэрилин отправится на Луну.
Где-то за пределами ее поля зрения другая женщина издала короткий горловой звук, символизирующий изумление.
– Люди вашей профессии всегда так цветисто выражаются?
Юки узнала голос. Это была Джой Флауэр. У Джой Флауэр было плохо с чувством юмора. Юки попыталась посмотреть в ее сторону и долго не могла настроить фокус на нужное расстояние, пока наконец не отделила Джой от помех фона. Пожалуй, нигде, кроме как в углу на потолке, невозможно было понять, как это происходит.
Изо рта Джой Флауэр вместе с ее словами выскакивали самые разные фигурки, она их почти ясно видела. «Звуки», – подумала Юки: чтобы добраться до нее, звуки пришлось закодировать в каких-то новых формах, но обратно их никто не декодировал. Если бы у нее был декодер, подумала Юки, она бы отчетливо разглядела предметы, прежде чем их услышать. Вот это настоящая синестезия. Эш хвастался, что принимал наркотики, с помощью которых обонял музыку и слушал радугу, но тут она, конечно, с лихвой перекроет его достижения. Эй, Эш, ты когда-нибудь видел смех? При следующей встрече на тарелке она могла бы зацепить его этим…
Она вдруг почувствовала страшную усталость и захотела спать. «Ну и что тут такого», – капризно подумала Юки. Интересно, она, грохоча, свалится с потолка, сообщив Джой Флауэр и ее собеседнице, что все подслушала, или Джой Флауэр намеренно поместила ее здесь, полагая, что Юки была без сознания или неспособна ничего понять?
Она попробовала прислушаться к своему телу, но ничего не почувствовала. Это из-за костюма или… Когда она попыталась ощутить пальцы своих рук и ног, дремота сразу стала улетучиваться. Она попробовала пошевелить пальцем, пытаясь понять ощущения. Юки старалась вспомнить ощущение ходьбы по полу.
Ничего не изменилось. Своего тела она так и не почувствовала.
«Дыши, – скомандовала она. – Вдох. Выдох».
Может, где-то ее грудь и стала двигаться, а легкие наполняться и сжиматься, но она этого совершенно не почувствовала.
Они отрезали мне голову, которая как шарик взлетела к потолку. Потому что им было нужно только мое тело.
Она представила, как шарик ее головы слегка покачивается под потолком, подталкиваемый сквозняком от вентиляции. Вдруг она отчетливо все увидела: свое растянувшееся на матрасе тело прямо под собой. Очертания тела, которое напоминало Эшу редиску-дайкон: в костюме ИР оно показалось ей совсем обнаженным, голым. Она почувствовала нарастающую волну любви к нему. Вся радость, дарованная ей, теперь воспринималась как часть телесного существования. Если когда-нибудь они с ее телом вновь воссоединятся, она устроит Эшу, она его в рэшето превратит, мысленно усмехнувшись, подумала Юки, если он посмеет сказать, что ее тело не прекрасно. Я идеальна для своих талантов, умений и амбиций, Мистер Красота. Можешь считать, что я иногда ошибаюсь, что я зря трачу время на Тома, но никогда не говори мне, что я уродлива.