Страница 94 из 103
Последние из демонических стражей были отброшены в широкое, гулкое крыло у основания Собора Знака, их сдавили в массу извивающейся, чудовищной плоти. Орда упивалась своей властью над скоплением Сигнус, пытая и убивая обычных колонистов, которые называли эти миры своим домом. Последние из них были вырезаны демонами здесь, и поэтому это место было подходящим для казни убийц.
Численность тварей уменьшалась с каждым взмахом клинков Кровавых Ангелов. Тела чудовищ разрывались на части в хлещущих потоках крови, демонические сущности с воплями покидали умирающую плоть, падая в огромную яму в недрах храма. Последние из низших тварей были изрублены вихрем клинков, но и после этого гнев не стих.
Повисла зловещая, тягостная тишина, нарушаемая звуками капающей крови и низким скрежетом из дыхательных решеток. В живых осталась только хныкающая тварь Кирисс, наверху в огромном зале боли, но на поле битвы больше некого было убивать.
Все враги лежали мертвыми, но жажда крови все еще пылала в поиске новой ненависти, стремясь насытить свой бесконечный голод. Сотни и сотни воинов молча подняли головы и посмотрели на легионеров вокруг себя, видя не своих боевых братьев, но соперников и источники старой, мелочной вражды. Костяшки рук, сжимающих рукояти мечей, побелели, пальцы потянулись к спусковым крючкам.
В этой тишине будущее легиона балансировало на лезвии меча.
Демон в равной степени рыдал и смеялся, ухватившись тонкими пальцами за эфес меча Ангела и мучительно вытягивая его из зияющей раны в своем теле. Наконец клинок со скрежетом вышел из стены, а затем из тела, с лязгом упав на пол. Следом из раны хлынули зловонные внутренности.
Ралдорон выпрямился и поднял оружие.
— Я хочу убить его, — зло произнес он, охваченный безмерным гневом. Боль от ран казалась уже смутной и далекой. Все, что он хотел, — убить эту тварь Кирисс, услышать ее предсмертные вопли.
Капитан моргнул и попытался избавиться от страшного порыва, но тот всего лишь отступил, продолжая направлять мысли Кровавого Ангела.
Розовокожий монстр раскинул четыре руки и покрутил козлиной головой.
— Уничтожь эту плоть, и я найду другую. Это не остановит безумие, — он замолчал, когда к нему направился через зал Сангвиний, излучавший золотое сияние. Лицо Ангела пылало холодной яростью, глаза зловеще мерцали.
Ралдорон никогда прежде не видел своего повелителя таким. Примарх испытывал сильную боль, которую вызывали увечья, нанесенные плетью Жаждущего Крови. И помимо этого Ралдорон увидел в душе Сангвиния рану настолько глубокую, что исцеление казалось невозможным.
Но эту боль скрывала растущая ярость невиданной силы, и лишь генетически сотворенный воин мог сдерживать ее. Сангвиний подобрал багровый меч. Клинок ожил разноцветным жаром, словно только что извлеченный из горна кузнеца.
— Ты проиграла, тварь, — громко произнес он. — Эта война ужасов закончилась.
Вокруг стояли выжившие легионеры из отделений Кассиила и Орексиса, наведя оружие на демона. Ралдорон увидел Мероса на дальнем краю группы, мягко опускающего на пол Ниобу. В его руке дергался цепной топор. Все они чувствовали, как уходит самообладание.
Кирисс захихикал, зажимая рваную рану в животе.
— Ты знаешь, что это не так! — демон указал на Ангела. — У тебя есть внутренний взор. Ты видишь изменение путей, а они видят тебя. Это настоящее — твое свершившееся видение. Оно снилось тебе!
Он запрокинул голову и громко закричал, на губах пузырилась черная кровь.
— Сегодня проявился твой изъян, Сангвиний с Ваала. Все твои сыновья увидят его. Некоторые не выживут, чтобы поведать об этом!
— Нет! — Ангел поднял меч для смертельного удара.
— Да! — Кирисс вскинул руки и отступил назад. Он ткнул клешнями в тусклую кристаллическую капсулу, которая раскачивалась из стороны в сторону на толстых тросах.
— Пламя гнева зажжено и не потухнет, — демон злобно посмотрел на Ангела. — Это олицетворение тьмы внутри тебя, недочеловек. Тех же красных и черных нитей, которые закручиваются вокруг молекул твоей плоти и крови. Скрытый изъян в твоих сыновьях… — он высокомерно поднял голову, играя словами. — Изъян, который ты носил в себе с момента рождения, Сангвиний.
— Что это за ложь? — разозлился Кайде. — Милорд, убейте его, и покончим с этим!
— Это не ложь, — сказал примарх, и снова в его глазах вспыхнула боль. Ангел взглянул на Ралдорона, на миг разделив страдания с ним. Капитан вспомнил воина в руинах разрушенной часовни на Мельхиоре, и несколько других до этого.
— Мы знаем тебя, Ангел, — сказал Кирисс, сдерживая кашель. — Всегда знали. Ты никогда не задумывался во тьме долгой ночи, когда был одинок и встревожен? Никогда не осмеливался спросить вслух о происхождении… — демон прервался, чтобы изобразить в воздухе очертания, следуя линиям крыльев Сангвиния, — …твоего дара?
Снова раздалось низкое грубое хихиканье.
— Когда ты был отнят у твоего заблудшего отца и оказался в пыли радиоактивных земель Ваала, Губительные Силы присматривали за тобой. Они прикоснулись к тебе.
— Сейчас ты лжешь, — сказал Сангвиний. — Я — сын своего отца и всегда им буду. Я — ангел его чистого гнева.
— Тогда убей меня и посмотри, как твои сыновья уступят этой силе.
Кирисс поднялся во весь рост, не обращая внимания на гноящиеся раны истерзанного тела.
— Гнев. Вот, что ты такое, вот, что ты скрываешь под своей благородной маской. Но если ты не примешь этот изъян, если продолжишь отвергать его… тогда все твои сыновья поплатятся жизнями!
Демон развернулся, вынудив легионеров отступить за пределы досягаемости его клешней.
— Неумелая игра этого убийцы Ка Бандхи закончена, и посреди разгрома я одержу небольшую победу. Покорись мне!
— Никогда.
Кирисс раздраженно заревел.
— Я даю тебе выбор, примарх. Пламя гнева нельзя потушить, только отведать. Оно само себя поддерживает. Посмотри на своих сыновей. Даже эти прославленные воины рвутся в бой и страстно желают выпустить на волю берсерка! Если бы не та ведьма с призрачным разумом, все уже бы произошло. Остальные воины твоего легиона на волосок от того, чтобы поднять мечи друг против друга! — его клешни гневно щелкнули. — И эта красная жажда только начало. Она станет более могучей, чем все, что ты уже видел во снах.
— Какой… выбор?
Когда Сангвиний произнес эти слова, Ралдорону показалось, что клинок пронзил его сердца.
— Милорд, не…
— Какой выбор, демон? — прогремел примарх.
— Впусти пламя гнева в себя, — сказал Кирисс. — Прими его. Пойдем со мной, следуй вместе со своим возлюбленным братом Хорусом. Сделай это, и твои сыновья будут освобождены. Я обещаю. Твой легион будет избавлен от этого изъяна, Ангел. Они больше никогда не познают его снова. Их жизнь в обмен на твою.
Ралдорон увидел возникшее в глазах своего повелителя сомнение. Даже когда капитан узнал о наследии потерянных, об угрозе, которая таилась в генетической матрице легиона, он хранил молчание, как попросил его повелитель. Но он не мог закрыть глаза на то, какую боль принесло это знание примарху. Ничто так не страшило Ангела, как страдания его сыновей.
Острие огромного красного меча дрогнуло и опустилось к полу. Ралдорон услышал крики воинов, вопли недоверия и осуждения. Первый капитан подошел к повелителю и покачал головой.
— Вот чего хотят предатели, — произнес он. — Вот почему они привели нас сюда, милорд! Поставить перед этим выбором, разве вы не понимаете?
— Понимаю, — ответил Сангвиний, и это, казалось, состарило его на века.
— Разве я многого прошу? — самодовольно улыбнулся демон. — Отец, готовый на все ради своих детей. Разве не этого ты всегда хотел, Сангвиний? Умереть за них?
Кирисс скрестил руки, исполнив ряд пассов, и в ответ кристаллическая капсула загремела, листы из психически резонирующего материала раскрылись, словно причудливый механический цветок. Бурлящий красный дым вырвался наружу.