Страница 16 из 178
Вышеобъявленной договор хотя с обеих сторон клятвою был утвержден, однако ж природе хитрость принуждена была уступить, ибо как огню с соломою, соли с водою весьма опасно близко лежать, так и здесь. Вскоре та же опасность явилась, что по согласию обоих сторон тайно венчались и вскоре начали говорить об ожидании ребенка. Что еще более людей к нему стало склонять, и с каждым часом все больше от города и войска, от царя Василия отставая, к нему приходили. И уже весьма мало городов в послушании царском осталось, чрез что войска в Москве очень умалилось и на помощь ниоткуда уже не надеялись. Того ради, вспомнив обещание шведского короля, царь Василий послал в Новгород племянника своего князя Михаила Васильевича Шуйского и с ним Семена Головина, велел там войско собирать и к тому от шведского короля нанять сколько возможно; которые, взяв малое число людей, на Ярославль проехали. Тогда же в Тушино пришел из Литвы полковник Сапега с войском, который, взяв в Тушине в прибавку к своим поляков и русских воров, пришел к Пресне на боярский обоз. Бояре же, выступив в поле, бились три часа и поляков с великим уроном отбили и гнали до Ходынки. После того вскоре уведал Сапега, что в Троицком монастыре великое богатство, и пошел туда. А царь Василий, уведав, послал за ним брата своего князя Ивана с товарищами, которые сошлись в деревне Рохманцове. И был бой великий, в котором поляки далеко уже уступили и стали бежать, но русские ради сбора наживы расстроили ряды свои. Что Сапега усмотрев, вскоре опять построясь, жестоко напал, и сначала сторожевого полка воевода Головин дрогнул, а потом и прочие побежали. На сем бою убит князь Андрей Григорьевич Ромодановский, прочие же половина возвратились в Москву. Тогда царь Василий более начал осаду укреплять, объявив, ежели кто не хочет ему служить, тот бы ехал вон. И хотя ему тогда все крест целовали, да вскоре как из города, так из обоза стали в Тушино отъезжать, от чего учинилось такое смятение, что брат на брата, сын на отца воевал.
Сапега, после разбития Шуйского осадив монастырь, сильно приступал, но из-за мужества храбро обороняющегося воеводы князя Григория Борисовича Долгорукого ничего учинить не мог, а кроме того своих людей напрасно терял. И стоя тут, послал людей своих по городам деньги и запасы собирать. В чем суздальцы сначала отказали и хотели, укрепясь, сидеть, но Меньшик Шилов с товарищами, всех людей возмутив, вору целовав крест, к Сапеге послали, и он прислал к ним от себя воеводу Федора Плещеева.
Переславцы не только по его воле исполнили, но и других стали к тому неволею принуждать, поскольку услышали, что ростовцы и ярославцы верно служить царю Василию обещались и присланных из Переславля не послушали, совокупясь с поляками, пошли к Ростову, над которыми был от Сапеги определенный воевода Матфей Плещеев. Ростовцы же стали митрополита Филарета звать, чтобы с ними в Ярославль пошел. Но он им в том, как противном учиненному своему обещанию, отказал. И хотя многие ростовцы с митрополитом укрепиться согласились, однако ж переславцев было числом больше нежели втрое, и из-за того многие ростовцы ушли в Ярославль, а другие с митрополитом пошли в церковь. И переславцы, придя, многих в Ростове побили и, дома разграбив, пришли к церкви и хотели зажечь. Но митрополит, думая, что они, его сана устыдясь, от злости своей отстанут, отворил им двери, а сам стал пред святым алтарем. Но переславцы, презрев святость храма, войдя, взяли архиерея и, сняв с него с великим руганием священные одежды, одели в худое платье и послали в Тушино. Прочих же побив и ограбив, пошел оный Плещеев к Ярославлю, где также многое разорение учинил и неволею к крестному целованию приводил. А Лисовский тогда же взял Шую приступом, потом и Кинешму, где побив многих людей, возвратился в Суздаль. Через сие все прочие русские города вору присягали, только держались в верности Новгород Великий, Сибирь, Смоленск. Рязань с пригородами, Коломна и Нижний в осаде от черемис сидели.
С Каширы изменники и поляки с вождем их Хмелев-ским пошли под Коломну. О чем царь Василий уведав, послал на выручку воевод князя Семена Васильевича Прозоровского да Василия Борисовича Сукина с войском, и они Хмелевского при Коломне совсем побили. А также из Владимира пошли было воры к Коломне, но князь Дмитрий Михайлович Пожарский, встретив их в селе Высоцком, всех побил и обоз взял.
Князь Михаил Васильевич Шуйский Скопин пришел в Новгород, где был воевода окольничий Михаил Игнатьевич Татищев, и по указу царскому начал войско собирать. А в Швецию к королю просить войска в наем 10 000 человек послал Скопин шурина своего Семена Васильевича Головина. Который, прибыв туда, после многих договоров получил от короля обещание дать 5000 человек конницы и пехоты, которым каждый месяц платить 2000 рублей и после пришествия оных войск, и притом царю Василию от права своего и домогательств на Лифляндию отречься. И сие февраля 28 1609-го в Выборге с обеих сторон от комиссаров подписано, и сей договор в рассуждении Шафирова о войне шведской точно внесен. Шуйский после пришествия своего послал по всем городам грамоты. И по оным первые псковичи не послушали и ему отказали, а присягали вору. Сие услышав, боярин Шуйский и Татищев, опасаясь от новгородцев такой же измены, рассудили уехать в Ивангород. И приехав близ города, уведали, что воевода тамошний с городом изменил, и потому они поехали к Орешку (Слюсенбургу, Шлиссенбургу), и тут от них ушли Андрей Колычев да Нелюб Огарев. В Орешке же тогда был воевода Михаил Салтыков и, услышав про их приезд, в город их пускать не велел, чрез что они пришли в великую печаль и недоумение, не знали, куда ехать и что делать. После отъезда же их в Новгороде митрополит Исидор, услышав про отъезд Шуйского и воеводы, с которым очень дружно жил, призвав к себе знатнейших людей новгородских, стал уговаривать и просить, чтобы они верность свою государю и государству показали, а целованьем креста вору себя и своих детей в великий страх и разорение не вдавали; которые после многих его просьб хотя склонились, однако ж представляли ему, чтоб он весь народ просил. Он же, созвав народ в церковь, после многого представления всех новгородцев со слезами просил, на что все единодушно обещались и в тот же день искать Шуйского и звать назад послали со всех концов знатных людей. И сии ехали по пути за Шуйским, выспрашивая. И приехали к ним при Орешке в самый тот горестный их час, что Шуйского с товарищами весьма обрадовало, и с великою радостью возвратились. Новгородцы же, приняв их с честною встречею, клятвою и крестным целованием всенародно уверив, по крайней возможности во всем воспомогали и войско собирали.
Сие уведали в Тушине, послали полковника Карнозицкого с поляками и русскими ворами к Новгороду, чтоб новгородцев принудить вору крест целовать. И оный уже был близ Бронниц, на которого воевода Татищев с воли Скопина собрался идти с войском, чтоб близко к городу не допустить. Но тогда некий враг его, придя тайно к Шуйскому, сказал, якобы Татищев хочет изменить. Шуйский же, не рассмотрев обстоятельств и не спросив самого Татищева, вышел к народу и сказал, отчего народ тотчас, возмутясь, Татищева убили, заколол один ножом. Однако ж осмотрясь и видя, что затеяно было, на следующий день погребли его с честью в Антоньевом монастыре. А между тем Карнозицкий, придя, стал на Хутыни и многие пакости, посылая, делал. Новгородцы же, собравшись, стали на Грузине, что Карнозицкий уведав, пошел назад немедля.
Нижний Новгород долгое время утесняем был от мордвы, черемисы и холопов, к которым из Тушина в прибавок пришел князь Семен Вяземский, и учинили те городу крайнюю тесноту. Нижегородцы же положив последнее намерение или наконец город очистив остаться в покое, или совсем пропасть, собрались сколько к бою способных людей было, человек тысячи с три, выйдя за город, на воров оных жестоко напали. Которые хотя из-за великого их множества сначала оборонялись, но вскоре многие побежали, а нижегородцы, догоняя, побивали. И так оных более 5000 побили. Воеводу же князя Вяземского взяв в полон, не отписываясь в Москву, в Нижнем на площади, а других несколько около города повесили.