Стены вселенной

У него покалывало в ладонях от нетерпения. Он рассуждал так: ему задолжали жизнь. Его собственная жизнь была украдена, и теперь ему причитается другая. Он предпочел бы вернуть свою и честно пытался это сделать. Он изучал, спрашивал и размышлял, но так и не отыскал пути назад.

Теперь он решил избрать другой путь.

Он обманет здешнего Джона Рэйберна, точно так же, как когда-то обманули его. Прельстит бескрайними возможностями. Сыграет на любопытстве. А если тот все же не заинтересуется, придется применить силу. Оглушить, пристегнуть к груди прибор и послать куда подальше.

Пусть выкручивается, как знает. Он тоже через это прошел. Пусть ищет себе другую вселенную. А Джон заслужил свою жизнь. Он всегда играл по правилам: он был примерным мальчиком, любил своих родителей, ходил в церковь каждое воскресенье…

Слишком долго судьба испытывала его терпение. Сначала Джон Первичный, потом котопсы, затем профессор Уилсон… А он все бежал и бежал, не зная куда, без всякой цели. Хватит. Пришло время вернуть украденное.

Рассвет медленно окрашивал деревья алым. Отворилась задняя дверь дома, и во двор с корзиной в руках вышла женщина. Джон видел, как она открывает курятник и собирает яйца. Она была далеко, но он сразу узнал в ней маму. Умом он понимал, что это не его мать, но глаза говорили обратное, и все остальное уже не имело значения.

Направляясь к сараю, отец чмокнул ее в щеку. На нем были тяжелые, толстые ботинки, комбинезон и кепка от «Джона Дира». Джон знал, что через час он вернется к завтраку. Подадут яйца, ветчину, тосты и, конечно же, кофе.

Это были его родители. Его ферма. Жизнь протекала именно так, как он помнил. И этого ему вполне хватало.

В его комнате зажегся свет. Джон Рэйберн проснулся. Скоро он выйдет из дома, чтобы заняться своими обычными делами. Дождавшись, когда его двойник зайдет в сарай, Джон промчался через пустое тыквенное поле к задней двери сарая. Она была заперта, но он знал, что если ее потрясти, дверь откроется.

Прислушиваясь к доносившимся из сарая звукам, Джон взялся за ручку и хорошенько дернул несколько раз. Дверь не поддавалась. Он подождал, потом снова подергал - и дверь, грохнув, внезапно открылась. Джон проскользнул в сарай и спрятался между тюками с сеном.

– Эй, дружище Стэн! Ну, как ты сегодня?

Голос доносился со стороны стойла. Это Джон (он мысленно дал ему имя Джон Третичный) кормил лошадь. - Вот, держи яблоко. Может, немного овса?

Джон прокрался вдоль тюков и остановился, когда смог различить лицо Джона Третичного на другом конце сарая. Здесь, в тени, Джон мог оставаться незамеченным, но ему необходимо было подобраться поближе.

Стэн заржал, ткнулся носом Третичному в лицо и облизал ему лоб своим большим языком.

– Ну-ну, перестань, - сказал парень с улыбкой, отвернулся и занялся овцами. Джон тем временем обошел вокруг тюков с сеном и притаился за культиватором.

Джон кое-что понял, пока ждал в роще, и план его, соответственно, изменился. Он не умел лгать. Он никогда не блистал красноречием. Он был просто не в состоянии проделать то, что удалось Джону Первичному, - то есть уговорить деревенщину воспользоваться прибором. Нужно было сделать это как-то иначе. Существовал только один способ, и это был очень жесткий способ.

Джон взял в руки прислоненную к культиватору лопату. Лопата была короткая, с тупым лезвием. По его расчетам, одного удара по голове должно было хватить, чтобы Третичный отключился. Потом он прикрепит прибор к его груди, переставит счетчик на следующую вселенную, а затем черенком лопаты нажмет на спуск. Правда, половина лопаты при этом исчезнет, но это пустяки. После этого он покормит остальную скотину и отправится домой, завтракать. И никто никогда ничего не узнает.

Стараясь не обращать внимания на сжимавшую желудок тошноту, Джон поднял лопату двумя руками и стал подкрадываться.

Должно быть, его добычу спугнула едва заметная тень.

– Пап, это ты? - спросил парень, оборачиваясь. - О господи! Он отшатнулся от занесенного над ним оружия, а когда его взгляд упал на лицо Джона, недоумение в его глазах сменилось ужасом.

Джон так и застыл с поднятой над головой лопатой. Джон Третичный попятился к загончику для овец, одной рукой инстинктивно закрывая лицо, а второй…

У него была только одна рука.

Джон задрожал всем телом от накатившей тошноты и выронил лопату. Отскочив от дощатого пола, она подкатилась прямо к ногам Третичного.

– Что я делаю! - закричал Джон. Желудок скрутило рвотой, но ничего, кроме желтой желчи, из него не вышло. Джон сплюнул на пол, и от этого привкуса его вырвало снова. Он оказался ничем не лучше Джона Первичного. Он не заслуживал жизни.

Пошатываясь, Джон побрел к задней двери сарая.

– Стой!

Он побежал через поле, но запнулся и упал. Высвободив ногу, Джон встал и снова побежал к роще.

– Подожди! Не убегай!

Оглянувшись, Джон увидел, что за ним, размахивая единственной рукой, бежит Джон Третичный. Футах в двадцати от Джона он замедлил шаг и остановился, протянув ему руку.

– Ты совсем как я, - сказал он. - Только у тебя две руки. Джон кивнул: на то, чтобы говорить, не осталось ни дыхания, ни сил. На глаза навернулись слезы, когда он посмотрел на человека, которого только что намеревался оглушить лопатой.

– Но разве такое возможно?

У Джона наконец прорезался голос:

– Я твоя версия из параллельной вселенной.

Джон Третичный энергично кивнул:

– Только ты не лишился руки.

– Нет, не лишился. - Джон покачал головой. - Как это произошло?

Третичный поморщился.

– Я помогал отцу убирать сено на сеновал. Поскользнулся, упал. Вилы воткнулись в руку, рассекли бицепс…

– Да, помню. - В своей вселенной Джон в двенадцать лет свалился с сеновала, когда они с отцом закладывали туда сено. Он думал, что сможет поднять здоровенный тюк, но ему не хватило сил, и он упал прямо на землю - да так, что потерял сознание и выронил вилы. Они воткнулись совсем рядом, оцарапав ему плечо. Отец тогда был в ужасе, а потом пришел в ярость. Нагоняй от матери был куда неприятнее, чем царапина. - Я тогда только плечо поранил.

Джон Третичный рассмеялся:

– В одном мире я потерял руку, а в другом отделался царапиной. С ума сойти, да?

Чему он смеялся? Неужели он не понял, что Джон покушался на его жизнь?

– Да уж.

– Может, пойдем в сарай и перекусим?

Джон посмотрел на своего двойника, недоумевая, как он может такое предлагать.

– Я чуть не убил тебя!

Джон Третичный кивнул:

– Так ты для этого взял лопату? А потом увидел мою руку, верно? И сразу пропал всякий смысл. Ведь у тебя две руки.

Он снова рассмеялся.

– Не только из-за этого, - возразил Джон. - Я просто не мог заставить себя ударить…

– Понимаю.

– Да что ты понимаешь? - заорал Джон. - Я потерял все! - Он сунул руку под рубашку и переключил счетчик вселенных. - Извини, но мне пора.

– Нет, подожди! - крикнул Джон Третичный. Джон попятился и нажал кнопку.

Мир расплылся, и Джон Третичный растаял.

…Здесь были и дом, и сарай, а в отдалении на тракторе работал его отец. Еще один мир, которому он не принадлежит. Он снова переключил прибор и нажал кнопку. Еще один дом. И здесь ему нет места. И снова он двинулся вперед сквозь вселенные. Дом исчез. Еще раз. Здание появилось, только оно было зеленое, а не красное. Раз за разом Джон нажимал на спуск, стремясь как можно дальше убраться от чуть было не совершенного преступления. Облака метались вокруг в беспорядочном танце. Рощица, в которой он стоял, то появлялась, то исчезала. Его родной дом скакал из стороны в сторону: фут вправо, полфута влево. Сарай двигался еще активнее: иногда он оказывался позади дома, иногда к востоку от него. Только земля не менялась: это всегда было поле с пологим спуском. Однажды Джон увидел, что дом обшит алюминием, но после нового прыжка строение исчезло.

Должно быть, он раз сто перемещался из одной чужой вселенной в другую, пока наконец, разрыдавшись, не рухнул на землю.